Барабанщик Дентон вошел и огляделся. Его пижамная рубашка была пропитана кровью с одной стороны, но, несмотря на это, он выглядел удивительно бодрым. Гутаале Добира смотрел через его плечо, широко раскрыв глаза. — Срань господня, — сказал Барабанщик. — Вот это побоище. — Мне пришлось застрелить человека, — сказал Гутаале. — Миссис Гулсби, она тоже стреляла в женщину, которая пыталась застрелить ее. Это был явный случай самообороны. — Сколько их снаружи? — Спросил их Тим. — Они все обезврежены, или некоторые все еще активны? Энни оттолкнула Гутаале Добира в сторону и встала рядом с Барабанщиком. В своем серапе, с дымящимся пистолетом в каждой руке, она выглядела как персонаж из спагетти-вестерна. Тим был не просто удивлен. Он был вне себя от изумления. — Я полагаю, что все, кто вышел из этих фургонов, обезврежены, — сказала она. — Пара раненых, один с пулей в ноге, один тяжело. Это был тот, в кого стрелял Добира. Остальные сукины дети выглядят абсолютно мертвыми. — Она оглядела комнату. — Господи, а кто остался жив из полицейского управления? Венди, — подумал Тим, но промолчал. Думаю, теперь она исполняет обязанности шерифа. Или, может быть, Ронни Гибсон, когда вернется из отпуска. Наверное, Ронни. Венди вряд ли захочет. Адди Гулсби и Ричард Билсон теперь стояли рядом с Гутаале, позади Энни и Барабанщика. Билсон с ужасом оглядел главную комнату — изрешеченные пулями стены, битое стекло, лужи крови на полу, распростертые тела — и приложил руку ко рту. Адди была сделана из более прочного материала. — Док уже едет. Половина города на улице, большинство из них вооружены. Что здесь произошло? И кто это? — Она указала на тощего мальчика с повязкой на ухе. Люк не обратил на это внимания. Он был зациклен на женщине в брючном костюме. — Стэкхаус, конечно же. Кто же еще. Мне нужно с ним связаться. Как мне это сделать? Миссис Сигсби молча смотрела на него. Тим опустился на колени рядом с Люком. В глазах женщины в брючном костюме он увидел боль, непонимание и ненависть. Он не был уверен, какое чувство преобладает, но если бы его заставили угадывать, он бы сказал ненависть. Оно всегда было самым сильным, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. — Люк… Люк не обратил на него внимания. Все его внимание было сосредоточено на раненой женщине. — Мне нужно с ним связаться, Миссис Сигсби. Он держит моих друзей в плену. — Они не пленные, они собственность! Венди присоединилась к ним. — Я думаю, что вы, должно быть, отсутствовали в тот день, когда ваш класс узнал о Линкольне, освобождающем от рабства, мэм. — Приехала сюда, чтобы устроить пальбу в нашем городе, — сказала Энни. — Полагаю, ты все прояснила о южанах, не так ли? — Тише, Энни, — сказала Венди. — Мне нужно связаться с ним, Миссис Сигсби. Мне нужно заключить сделку. Скажите мне, как это сделать. Когда она не ответила, Люк засунул большой палец в пулевое отверстие в ее красных штанах. Миссис Сигсби взвизгнула. — Не надо, не надо, мне больно! — Шокер бьет больнее! — Крикнул ей Люк. Осколки стекла застучали по полу, образуя маленькие ручейки. Энни смотрела на него широко раскрытыми от восхищения глазами. — Уколы больнее! Быть наполовину утопленным больнее! А разрушенный разум? — Он снова прижал большой палец к ране от пули. Дверь в участок захлопнулась, заставив их всех подпрыгнуть. — Разрушенный разум? Вот что больнее всего! — Заставьте его остановиться! — Закричала Миссис Сигсби. — Заставьте его прекратить причинять мне боль! Венди наклонилась, чтобы оттащить Люка. Тим покачал головой и взял ее за руку. — Нет. — Это заговор, — прошептала Энни Барабанщику. Ее глаза были огромными. — Эта женщина участвует в заговоре. Он повсюду! Я знала об этом с самого начала, я говорила, но никто мне не верил! Звон в ушах Тима начал стихать. Он не слышал сирен, что его не удивило. Он предположил, что полицейские штата даже не знают о перестрелке в Дюпре, по крайней мере, пока. И любой, кто позвонил бы в 911, добрался бы не до Дорожного патруля Южной Каролины, а до шерифа округа Фэрли — бардак, другими словами. Он взглянул на часы и с недоверием увидел, что с того момента, как мир был перевернут вверх тормашками прошло пять минут, самое большее — шесть. — Миссис Сигсби, не так ли? — Спросил он, опускаясь на колени рядом с Люком. Она ничего не ответила. — У вас большие неприятности, Миссис Сигсби. Я советую вам рассказать Люку все, что он хочет знать. — Мне нужна медицинская помощь. Тим покачал головой. — Что тебе нужно, так это немного правды. А потом займемся медицинской помощью. — Люк говорил правду, — сказала Венди, ни к кому конкретно не обращаясь. — Обо всем. — Разве я только что этого не сказала? — Энни едва не кричала. Док Роупер протолкнулся в кабинет. — Святой Иисусе в воскресное утро, — сказал он. — Кто-то еще жив? Как сильно пострадала эта женщина? Это была какая-то террористическая штука? — Они меня пытают, — сказала Миссис Сигсби. — Если вы врач, как, по-видимому, предполагает та черная сумка, которую вы держите, вы обязаны заставить их прекратить. — Мальчик, которого вы лечили, убегал от этой женщины и от группы захватчиков, которую она привела с собой, Док. Я не знаю, сколько там убитых, но мы потеряли пятерых, включая шерифа, и это было по приказу этой женщины. — Мы разберемся с этим позже, — сказал Роупер. — Сейчас мне нужно позаботиться о ней. Она истекает кровью. И кто-то должен вызвать чертову скорую. Миссис Сигсби посмотрела на Люка, оскалила зубы в улыбке, говорившей, что я выиграла, затем снова посмотрела на Роупера. — Благодарю вас, доктор. Спасибо. — А у нас ведь еще есть тот сладкоротый милашка, — сказала Энни не без гордости. — Парень, которого я ранила в ногу, может, и не очень сильно. На твоем месте я бы к нему сходила. Я думаю, он продал бы свою собственную бабушку в белое рабство за укол морфия. Глаза Миссис Сигсби испуганно расширились. — Оставь его в покое. Я запрещаю тебе с ним разговаривать. Тим поднялся на ноги. — К черту запреты. Я не знаю, на кого вы работаете, леди, но думаю, что ваши дни похищения детей закончились. Люк, Венди, пойдемте со мной. 38 По всему городу зажглись огни, и главная улица Дюпре была полна толпящихся людей. Тела убитых покрывали всем, что попадалось под руку. Кто-то вынес из переулка спальный мешок Сиротки Энни и накрыл им Робин Лекс. Доктор Эванс был совершенно забыт. Он мог бы, прихрамывая, добраться до одного из припаркованных фургонов и скрыться, но не предпринимал ни малейшего усилия. Тим, Венди и Люк нашли его сидящим на обочине перед Джемом. Его щеки блестели от слез. Ему удалось снять ботинок, и теперь он смотрел на окровавленный носок, покрывающий то, что выглядело как сильно деформированная нога. Сколько из этого было повреждений костей и сколько опухоли, которая в конечном итоге сойдет на нет, Тим не знал, да и не хотел знать. — Как вас зовут, сэр? — Спросил Тим. — К чему вам мое имя. Мне нужен адвокат. И мне нужен врач. В меня стреляла эта женщина. Я хочу, чтобы ее арестовали. — Его зовут Джеймс Эванс, — сказал Люк. — И он врач. Как и Йозеф Менгеле[216]. Эванс, казалось, впервые заметил Люка. Он указал на мальчика дрожащим пальцем. — Это все твоя вина. Люк бросился на Эванса, но на этот раз Тим удержал его и мягко, но решительно подтолкнул к Венди, которая взяла его за плечи. Тим присел на корточки, чтобы посмотреть мертвенно-бледному испуганному человеку прямо в глаза. — Послушайте меня, доктор Эванс. Слушайте внимательно. Вы и ваши друзья приехали в город, чтобы забрать этого мальчика, и убили пятерых человек. Все они — сотрудники полиции. Возможно, вы этого не знаете, но в Южной Каролине есть смертная казнь, и если вы думаете, что к вам её не применят, то уж поверьте, что за убийство шерифа округа и четырех его помощников… — Я не имею к этому никакого отношения! — Взвизгнул Эванс. — Я был здесь по принуждению! Я… — Заткнись! — Сказала Венди. У нее в руках все еще был Глок покойного Тага Фарадея, и теперь она направила его на ногу, которая все еще была обута. — Эти офицеры были моими друзьями. Если ты думаешь, что я зачитаю тебе твои права или что-то в этом роде, то ты просто безумен. Если ты не скажешь Люку, чего он хочет, я пущу тебе пулю в лоб. — Ну ладно! Хорошо! Я все скажу! — Эванс наклонился и положил руки на здоровую ногу, что почти заставило Тима пожалеть его. Почти. — О чем ты говоришь? Что ты хочешь знать? — Мне нужно поговорить со Стэкхаусом, — сказал Люк. — Как мне это сделать? — У неё есть телефон, — сказал Эванс. — У нее есть специальный телефон. Она звонила ему, прежде чем они попытались… ну вы понимаете… извлечь парня. Я видел, как она клала его в карман пиджака. — Сейчас принесу, — сказала Венди и повернулась к полицейскому участку. — Только не бери с собой телефон, — сказал Люк. — Приведи ее.