— Мы сможем выжить? — Спросил он. — Ты думаешь, это возможно? — Я слышу тебя! — Голос Розалинды, доносившийся из-за двери, был лишь слегка приглушен. — О чем ты там говоришь? И почему вы жужжите? Калиша разбудила Джорджа и Хелен. Калиша снова увидела цветные точки. Они были слабыми, но они там были. Они со свистом носились по туннелю, как дети на горке, и это имело смысл, потому что в каком-то смысле они и были детьми, не так ли? Или их останками. Они были мыслями, ставшими видимыми, петляющими, танцующими и совершающими пируэты через блуждающих детей из Палаты А. И эти дети выглядели более живыми? Ну, хоть немного? Калиша так и думала, но, возможно, это было только в ее воображении. Так много принимается желаемого за действительное. В Институте привыкли выдавать желаемое за действительное. И она слишком долго здесь прожила. — У меня есть пистолет, вы же знаете! — У меня тоже, леди, — сказал Джордж. Он схватился за промежность и повернулся к Эйвери. Что происходит, Детка-босс? Эйвери посмотрел на них, одного за другим, и Калиша увидела, что он плачет. Это заставило ее желудок почувствовать тяжесть, как будто она съела что-то плохое и ее сейчас стошнит. Когда это произойдет, вы должны действовать быстро. Хелен: Когда что произойдет, Эйвери? Когда я буду говорить по большому телефону. Ники: Говорить с кем? Другими детьми. Издалека. Калиша кивнул на дверь. У этой женщины есть пистолет. Эйвери: Это последнее, о чем вы должны беспокоиться. Просто уходите. Вы, все. — Мы, — сказал Ники. — Мы, Эйвери. Мы все уходим. Но Эйвери покачал головой. Калиша попыталась проникнуть в эту голову, попыталась выяснить, что там происходит, что он знает, но все, что она получила — это три слова, повторяемые снова и снова. Вы мои друзья. Вы мои друзья. Вы мои друзья. 17 Люк произнес: — Они его друзья, но он не может пойти с ними. — Кто не может пойти с кем? — Спросил Тим. — О чем ты говоришь? — Об Эйвери. Он должен остаться. Он должен позвонить по большому телефону. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, Люк. — Я хочу, чтобы они выжили, но и он тоже! — Воскликнул Люк. — Я хочу, чтобы все выжили! Это нечестно! — Он сумасшедший, — сказала Миссис Сигсби. — Конечно, вы понимаете, что… — Заткнись, — сказал Тим. — Говорю тебе в последний раз. Она посмотрела на него, прочитала по его лицу, и сделала, как он сказал. Тим медленно перевел машину через подъем и остановился. Дорога впереди расширялась. Сквозь деревья он видел огни и темную громаду здания. — Кажется, мы приехали, — сказал он. — Люк, я не знаю, что происходит с твоими друзьями, но сейчас это не в наших руках. Мне нужно, чтобы ты взял себя в руки. Ты можешь это сделать? — Да. — Его голос был хриплым. Он откашлялся и попробовал снова. — Да. О'кей. Тим вышел из машины, подошел к пассажирской двери и открыл ее. — И что теперь? — Спросила Миссис Сигсби. Голос ее звучал раздраженно и нетерпеливо, но даже при скудном освещении Тим видел, что она боится. И она имела на это право. — Выходи. Теперь ты поведешь машину. Я буду сзади с Люком, и если ты попытаешься сделать что-нибудь умное, например, врезаться в дерево до того, как мы доберемся до тех огней, я всажу пулю через сиденье в твой позвоночник. — Нет. Нет! — Да. Если Люк прав насчет того, что ты делала с этими детьми, то ты это заслужила. И поверь, я сделаю это, не задумываясь. Вылезай, садись за руль и поезжай. Медленно. Десять миль в час. — Он сделал паузу. — И поверни свою кепку задом наперед. 18 Энди Феллоуз звонил из зала компьютерного наблюдения. Его голос был высоким и взволнованным. — Они здесь, мистер Стэкхаус! Они остановились примерно в ста ярдах от того места, где основная дорога переходит в подъездную дорожку! Свет у них выключен, но из-за отражения лунного света от фасада здания видно достаточно. Если вы хотите, чтобы я послал изображение на ваш монитор, чтобы вы смогли удостовериться, я… — В этом нет необходимости. — Стэкхаус кинул свой спутниковый телефон на стол, бросил последний взгляд на Нулевой телефон — тот, слава Богу, молчал — и направился к двери. Рация лежала у него в кармане, включенная на полную мощность и подключенная к наушнику в ухе. Все его люди были на одном канале. — Зик? — Я здесь, босс. С Леди Док. — Даг? Чед? — На месте. — Это был Даг, шеф-повар. Который в лучшие времена иногда сидел с детьми за ужином и показывал им фокусы, заставляя малышню смеяться. — Мы тоже видим их автомобиль. Черный девятиместный. Сабурбан или Тахо, верно? — Да. Глэдис? — На крыше, Мистер Стэкхаус. Все готово. Готова смешать ингредиенты. — Начинай, если начнется стрельба. — Но теперь речь шла уже не о если, а о когда, а до этого оставалось всего три-четыре минуты. А может, и меньше. — Вас поняла. — Розалинда? — На позиции. Гул здесь очень громкий. Я думаю, они о чем-то сговорились. Стэкхаус был в этом уверен, ну и пусть. Они будут слишком заняты, задыхаясь. — Держись, Розалинда. Не успеете оглянуться, как вернетесь на Фенуэй смотреть Сокс.[240] — Вы поедете со мной, сэр? — Только если мне будет разрешено болеть за Янки. Он вышел на улицу. Ночной воздух был приятно прохладным после жаркого дня. Он почувствовал прилив нежности к своей команде. Тем, кто остался с ним. Они будут вознаграждены, несмотря ни на что, если у него самого будет что сказать боссам. Это была тяжелая обязанность, и они остались, чтобы честно её исполнить. Человек за рулем Сабурбана явно ошибся. Чего он не понимал, не мог понять, так это того, что жизнь всех, кого он когда-либо любил, зависела от того, что они здесь решат, но теперь все было кончено. Все, что мог сделать заблудший герой, — это умереть. Стэкхаус подошел к школьному автобусу, припаркованному у флагштока, и в последний раз обратился к своим солдатам. — Стрелки, я хочу, чтобы вы сосредоточились на водителе, хорошо? Том, что носит кепку задом наперед. Затем изрешетите этот чертов фургон, спереди назад. Цельтесь выше, в окна, выбейте эти темные стекла, стреляйте в головы. Доложите о готовности. Они так и сделали. — Начинайте стрелять, как только я подниму руку. Повторяю — как только я подниму руку. Стэкхаус стоял перед автобусом. Он положил правую руку на ее холодную, усыпанную росой поверхность. Левой рукой он ухватился за флагшток. Потом он стал ждать. 19 — Поехали, — сказал Тим. Он лежал на полу за водительским сиденьем. Люк лежал под ним. — Пожалуйста, не заставляйте меня это делать, — сказала Миссис Сигсби. — Если бы вы только позволили мне объяснить вам, почему это место так важно… — Поехали. Она завела машину. Огни приближались. Теперь она могла видеть автобус, флагшток и Тревора, стоящего между ними.