— Что ты сказал? Говорков медленно раскрыл рот, однако так и не произнес ни слова, потом безнадежно махнул рукой, и из его глаз покатились слезы. Часть вторая Глава 1. На месте происшествия Первый шок и нервное потрясение у полковника Забродова прошли быстро. Как профессиональный разведчик, он умел держать себя в руках. Теперь нужно было все обдумать и взвесить. Пока участковый Баранов вызывал по телефону подмогу и опрашивал предполагаемых свидетелей, Илларион Константинович Забродов начал свое расследование… Первым делом он внимательно и пристально присмотрелся к двум ранам. Одно огнестрельное ранение было на груди, второе — на голове. Забродов сразу понял, что это не просто убийство, а убийство заказное. Работали профессионалы. Хотя кому-то, может, и хотелось бы списать все на ограбление, случайную разборку или нечто такое в этом роде. Забродов старался не подходить близко к трупу, но чисто машинально стал шарить взглядом по асфальту. Там вполне могли остаться какие-нибудь улики: гильза от пули или, в крайнем случае, пуговица от пиджака или свежий окурок. Однако ничего подобного ни на асфальте, ни на земле не было. Забродов достал из кармана пачку сигарет, нервно и задумчиво закурил. В голову стали лезть неприятные мысли и догадки. Он не мог избавиться от ощущения, что уже присутствовал при такой же трагической сцене. У Вячеслава Жевновича в Санкт-Петербурге ведь тоже были похожие огнестрелы. Более того, там тоже было произведено два выстрела — один в грудь, а второй в голову. Второй был контрольным. — Осторожней, гражданин! — вдруг окликнул Забродова майор Баранов. — Не топчитесь возле трупа, там могут быть улики. Полковник Забродов недоуменно оглянулся и посмотрел на участкового инспектора, который что-то записывал в свой блокнот со слов дворника Ахмета. — Это вы мне? — удивленно спросил майора Баранова Забродов. Участковый утвердительно закивал головой: — Вам, вам, уважаемый. Отойдите быстренько в сторонку и не мешайте следствию. Как истинный профессионал, Забродов не стал перечить важному стражу порядка. Он спокойно вскинул руку вверх, как бы давая понять, что понял просьбу майора, и, отойдя в сторону, стал задумчиво докуривать свою сигарету. А мысли были неприятными и, главное, разбегались в разные стороны. Несомненно, что-то связывало эти два странных убийства. Илларион Забродов выпустил длинную струю дыма и снова посмотрел на труп Виктора Олифиренко. И в Питере, и здесь, в Москве, жертвами стали футболисты. Но главное, прослеживался один и тот же почерк. Непонятен был только мотив. Илларион Константинович отошел к урне и, выбросив окурок, закурил новую сигарету. В это время прибыла группа следователей из МУРа и подъехала машина скорой помощи. * * * Двое мужчин молча сидели за столом на кухне и выпивали, при этом они не закусывали, а только много и задумчиво курили. Небольшая кухня Говоркова погрузилась в табачный дым. Хозяин был молчалив и подавлен. Не лучше выглядел и его седовласый сосед Забродов. — Открою окно, — затушив сигарету в пепельнице, проговорил полковник Забродов. Говорков лишь пожал плечами. Не получив ответа от хозяина квартиры, Забродов встал со стула, подошел к окну и открыл его настежь. Ворвавшийся на кухню осенний ветер очень быстро рассеял табачный дым. Полковник Забродов немного постоял возле распахнутого окна, потом закрыл его, оставив раскрытой лишь форточку. Вернувшись за стол, он взял бутылку водки и разлил содержимое по стаканам. — Давай, Петрович, выпьем, — предложил он Говоркову. Иосиф Петрович Говорков рассеянно посмотрел на Забродова и спросил: — Что? Илларион Забродов поднял наполовину наполненный стакан с водкой и внятно сказал: — Я говорю, давай помянем Виктора. Говорков быстро взял свой стакан и поднял его вверх. — Помянем, Константинович, — проговорил он и одним залпом осушил стакан. Илларион Константинович настороженно и с опаской посмотрел на соседа, который наконец-то «ожил», но это пробуждение могло быть опасным как для окружающих, так и для самого расстроенного Говоркова. — Земля ему пухом, — печально произнес полковник Забродов и тоже выпил. Мужчины слегка прикусили солеными огурцами и колбасой и снова достали сигареты. Илларион Константинович, закурив, внимательно посмотрел на своего соседа и понял, что теперь с ним наконец можно серьезно поговорить. Информацию, которую Забродов надеялся получить от участкового инспектора Баранова или следователя МУРа старшего оперуполномоченного по особо важным делам Ершова, ему никто не предоставил. Сыщики сослались на то, что в интересах следствия они пока не могут сообщить ничего конкретного и смогут рассказать о ходе расследования лишь со временем. Забродов не стал настаивать, но и терять время было нельзя. — Как ты, Петрович? — поинтересовался полковник Забродов у Говоркова. — Не знаю, Илларион, — уклончиво ответил Говорков, — ничего не чувствую, словно запакован в целлофановый пакет. — Да, трудно терять дорогих и близких людей, — согласился Забродов, — особенно когда понимаешь, что их смерть так нелепа. Иосиф Петрович впервые за все утро болезненно усмехнулся в ответ и проговорил: — А ведь Витек сегодня должен был играть за команду своей мечты… Илларион Забродов решил не упускать предоставленного шанса и поинтересовался у раздосадованного и удрученного Говоркова: — А с кем должна состояться игра? — С ЦСКА, — немного подумав, рассеянно ответил Говорков. — А когда Виктору нужно было явиться на игру? — уточнил Забродов. Иосиф Петрович на мгновение задумался и проговорил: — Да он должен был уже вчера быть на базе. Забродов с удивлением и даже недоумением взглянул на Иосифа Говоркова и, слегка откинувшись на спинку стула, спросил: — А чего он оказался у тебя на квартире?! Говорков недовольно махнул рукой и медленно встал из-за стола. — Да я, Илларион, и сам не знаю толком, — честно признался он. — В смысле? — удивился Забродов. — Я же думал, что племянник не вернется вечером, — стал прояснять ситуацию Говорков, — а будет на своей спортивной базе в Подмосковье. — И что? — уточнил Забродов. Петрович, усмехнулся: — Ну как «что», Константинович? Сам понимаешь… — Нет, не понимаю! — покачал головой Забродов. Говорков шумно и горестно вздохнул, провел пальцами себе по шее и произнес: — Каюсь, Илларион, бес попутал — принял я на грудь! — Напился? — укоризненно констатировал Илларион Забродов.