— Пожалуйста! У меня есть друзья! Она побежала за своими приятелями, прежде чем он успел спросить, что, ради всего святого, ей от него нужно. — Пожалуйста, что? — пробормотал он себе под нос, подходя к холодильнику и начиная доставать пиво, прежде чем остановиться. Недолго думая, он достал свой сотовый и позвонил Бетани. Потому что это казалось правильным. Она ответила после второго гудка, и ее тон свидетельствовал о том, что она все еще обижена на его просьбу надеть завтра розовые штаны. — Да? — Разрешено ли взрослому пить пиво во время присмотра за детьми? — Откуда мне знать? — Была какая-то фоновая перетасовка. — Ты отвечаешь за нескольких детей прямо сейчас? — Все произошло так быстро. Прошла пара секунд. О чем, черт возьми, он думал, звоня ей? Он не полагался ни на кого другого в решении даже самых незначительных своих проблем с тех пор, как был ребенком. Не было ли это опасным доказательством того, что он начал спрашивать себя что, если он не знал, что это было. — Зачем ты мне звонишь? — спросила она. — Чтобы узнать, можно ли мне выпить пива, — ответил он, изо всех сил стараясь сделать звонок небрежным, вместо того чтобы позволить себе нуждаться в ней. — Послушай, не бери в голову. — Мой отец пил во время наших игр, — выпалила она. — Налей его в кружку и добавь мяту, пока не появились их родители. — Прошло мгновение. — У тебя все будет хорошо. Я бы не смогла. Вот она снова пошла туда. Намекая на ее собственную неуверенность и делая невозможным не быть честным на сто процентов. Уэс пристально посмотрел на отражающую поверхность холодильника. — Лаура в последнее время какая-то подавленная, говорит, что у нее нет друзей. Что… я думаю, я отмахнулся от этого, потому что, конечно, они у нее должны быть. Она классная и забавная, правда? Но я думаю, что это очень важно, и я не знаю, как ей помочь. — Он повернулся и прислонился спиной к прибору. — У нас не так уж много игрушек. Я даже не знаю, достаточно ли они еще мала, чтобы играть с игрушками. — Я играла со своими Барби, пока мне не исполнилось девять. — Приезжай. — Просьба прозвучала прежде, чем он смог заарканить ее, но он представлял, как Бетани устраивает модные вечеринки с куклами, и он просто… хотел увидеть ее. Хотел ее там . Тишина. — Мне приехать? Я имею в виду… Я думаю, два частично неумелых взрослых равны одному приличному взрослому. Уэс оттолкнулся от холодильника. — Ты приедешь? — Это не будет иметь большого значения, — быстро сказала Бетани. — Нет, определенно нет. Ничего особенного. Это была Огромная сделка. Он попросил о помощи и получил ее. Полагался на кого-то другого, кто, казалось, мог сделать его счастливым, возбужденным, расстроенным, задумчивым или чертовски злым. Он пинком распахнул ворота родео. — Конечно, я бы сделала это, чтобы помочь Лауре. Чтобы она могла произвести хорошее впечатление на своих новых друзей. — Конечно. — У вас есть закуски? Уэс начал рыться в своих шкафах. — Немного черствых золотых рыбок в кренделях… — Продолжай искать. Его губы изогнулись вверх. — Пакет попкорна для микроволновки. — Бинго. Включи это и дай им пакеты с соком. Он слушал ее шаги на другом конце провода и представлял, как ее великолепная задница дергается в зоне строительства. Неужели он действительно попросил ее завтра снова надеть эти розовые штаны? Когда камеры вернутся со всем этим освещением и возможностью масштабирования? — Я передумал насчет штанов. Сожги их. — Я все еще жду ошейник от блох. — Он услышал, как закрылась дверь. — Я просто заскочу к себе домой, чтобы снять эту одежду. — Во что бы то ни стало, едь в них сюда. — Я не приду, если ты собираешься вести себя как извращенец. — Теперь это не в моих правилах. Обещаю. — Хорошо. Я вешаю трубку. — Бетани? — Что? — Спасибо. Пауза прошла. — Это для Лауры. — Конечно. — Пока. — Пока. Глава двенадцатая Бетани скинула свои мерзкие рабочие ботинки на крыльце и, спотыкаясь, вошла в дом, уже снимая вонючую футболку и штаны для йоги. Она начала оставлять их в куче в прихожей, но сделала всего два шага, прежде чем вернуться, собрать их и аккуратно положить в корзину для белья. — О чем ты только думаешь? — прошептала она себе под нос, поднимаясь по лестнице. К тому времени, как она закончила оттирать свою грязную кожу и ополоснулась, прошло целых пять минут, а она все еще не ответила на свой собственный вопрос. Она и так уже проводила слишком много времени с Уэсом, Теперь она собирается помочь ему посидеть с ребенком? Несколькими детьми? То, что она знала о детях, могло уместиться в рюмке. Она знала о них еще меньше, чем о ремонте дома. Что заставило ее принять оба этих новых вызова на одной неделе? Осторожно, чтобы не поскользнуться на кафельном полу, Бетани обернула полотенце вокруг тела и встала перед зеркалом в ванной. У нее не было времени поправить прическу, и это было очень обидно. Чистые, выпрямленные волосы всегда придавали ей уверенности в себе. Ее стопка детских знаний состояла из одного факта — они охотились на слабых. Она помнила свое ликование, когда была третьеклассницей, когда в класс вошла учительница, заменяющая их, думая, что они будут следовать плану урока. Извини, молокосос. Не сегодня. Теперь она собиралась быть простофилей. — Хорошо, хорошо, — выдохнула она, быстро увлажняя кожу и нанося тончайший слой тонального крема, за которым следует мазок туши. — Ты развлекаешь десятки женщин каждую неделю. Ты можешь справиться с некоторыми воспитанниками детского сада. Это правда, она развлекала членов Лиги “Только мы” каждый субботний вечер, но это только кажется, что у нее получалось легко, когда на самом деле она обдумывала каждое свое слово, до смерти анализируя комментарии своих друзей, ища какие-то доказательства того, что они знали о ее недостатках. Она любила этот клуб. Любила дух, честность и женщин. Но какая-то часть ее всегда считала это временным. Как долго она сможет убеждать их, что она грациозна, забавна и ослепительно беззаботна? Что произойдет, когда они начнут видеть ее насквозь? Не желая углубляться в эти страхи, Бетани повесила полотенце, присела на корточки, чтобы убедиться, что углы выровнялись, затем прошла через свою спальню к шкафу. По дороге домой она мысленно отложила наряд и теперь потянулась за джинсовым комбинезоном с оборками, надела его, а затем сунула ноги в остроносые белые туфли на плоской подошве. Она провела расческой по волосам, собрала их в высокий хвост и, остановилась у холодильника, чтобы взять кусок оставшегося свадебного торта, вышла из дома с гораздо большей уверенностью, чем чувствовала. Через несколько минут она уже въезжала на подъездную дорожку к дому Уэса, паркуясь за его грузовиком. — Ты можешь это сделать, — радостно сказала она своему отражению. — Ты можешь помочь присмотреть за тремя маленькими девочками и оставить их в неведении, что ты ужасный беспорядок. С тортом в руке она поднялась по ступенькам к входной двери Уэса. Она едва подняла руку, чтобы постучать, когда дверь распахнулась. — Почему ты так долго? От них остались одни косточки, женщина. Она была очень близка к тому, чтобы швырнуть торт ему в лицо. И серьезно, почему ее мозг заставлял ее отмечать, насколько сексуально он выглядел, даже когда его рот произносил грубое дерьмо? Он даже не потрудился переодеться, все еще одетый в свой лучший рабочий костюм, волосы взъерошены от пыли, футболка помята от высохшего пота и хлопьев штукатурки. Когда он оперся предплечьем о дверной косяк и издал звук одобрения, оглядывая ее сверху донизу, она отказалась признать полоску тугого живота, открывшуюся из-за его приподнятой футболки. Или тот факт, что она пошла домой переодеться только для того, чтобы он смотрел на нее вот так. Хотя, черт возьми. Она это сделала, не так ли? Кому-то действительно нужно было свергнуть ее с поста лидера Лиги “Только мы”. Она была мошенницей. Просто никто никогда не видел ее в таком растрепанном состоянии, свидетелем которого был Уэс. У него хватило наглости увидеть ее злой, плачущей, измученной стрессом, грязной. Какой же он наглый. — Отойди в сторону, ковбой. Я принесла торт. — А я думал, ты десерт. Она подняла один палец. — Ты получаешь один штраф. Вот и все. Его улыбка сверкнула белизной на заросшем щетиной лице, и на несколько ценных секунд она почти забыла, что ему двадцать, черт возьми, три. — Я был должным образом предупрежден. — Он шире распахнул дверь и отодвинулся с ее пути. — Это что, свадебный торт? — Да. — Она резко остановилась в прихожей, ее пальцы танцевали по пластиковой обертке. — Тебе… понравился торт на свадьбе?