Он скрестил руки на своей широкой груди. — Никогда не встречала никого, кто бы мне не нравился. — промурлыкала она. — А как насчет еды? — До того, как я переехал в Порт-Джефф, я существовал на Subway и виски. — Что ж, это было предсказуемо бесполезно, — пробормотала она, начиная уходить. — Подожди. — Уэс остановил ее движения, обхватив теплой рукой ее локоть. — Кто-то сказал, что им не понравилась еда? Ее желудок сжался. — Тебе кто-то это сказал? — Нет. — Еда была великолепной. Моему пятилетнему ребенку пришлось напомнить мне, что невежливо таскать домой креветки в карманах. — Он запнулся на последнем слове, нахмурившись про себя. — Я имею в виду, не моего пятилетний ребенка. — Я знаю, что ты имеешь в виду, — тихо выдохнула она, встревоженная царапаньем в горле. — Так, гм… значит, тебе понравилось? Там так много всего осталось… Он приподнял бровь. — И все это время ты беспокоилась, что гостям не понравилась еда. Еда, которую ты даже не готовила? — Я все устроила. — Я упоминал открытый бар? — Ладно, ты высказал свою точку зрения. — Она повернулась и важно прошествовала в гостиную, прекрасно понимая, что определенно почувствовала себя лучше из-за остатков свадебной еды. Мол, совсем лучше. Прощена. Настолько, что ей стало легче дышать, чем когда-либо с вечера воскресенья. — А где же девочки? — ЭЛЬЗА! Три маленькие девочки ворвались в гостиную из коридора и принялись прыгать перед ней вверх-вниз. Выжидательно. — О, эм. У меня есть торт, — прохрипела она, предчувствие начало закрадываться в ее живот. — Торт и попкорн! Не говори нашей маме. — Ваш секрет в безопасности, — быстро сказала Бетани, просматривая свой банк памяти в поисках какого-нибудь намека на то, чем увлекались пятилетние дети. Подожди. Перемотать назад. Так оно и было. Вдохновение пришло, и ни мгновением раньше. Лаура смотрела на нее большими круглыми глазами, как будто Бетани владела секретами пре-пре-пре-подросткового счастья. — И… Знаешь, лучший способ съесть торт — это запить его чаем. Все трое детей стали очень тихими и пугающе тихими. Неужели она все испортила? Она поправила пластиковую обертку, хотя она была идеальной. Ни единого пузырька или перекрытия. — Ч-чаепитие? Взрыв счастливых, оглушительных воплей заставил Бетани отступить на шаг, ее облегчение сменилось смехом. Она прикусила нижнюю губу, чтобы улыбка не расплылась по всему лицу, и встретилась взглядом с Уэсом, который стоял на кухне с кружкой кофе на полпути ко рту. И о. Просто ооо. Он не скрывал, как он смотрел на нее достаточно быстро, и Бетани знала, что она проснется сегодня ночью, думая о смеси восхищения, благодарности и чистого, бездонного желания в его глазах. Ее тело отреагировало так, как будто она сидела на сушилке во время отжима, нагреваясь и сжимаясь в какой-то неловкой манере, которая определенно не подходила для детского чаепития. — Хорошо, — выдавила она. — Вам нужны гости, не так ли? Соберите несколько кукол или мягких игрушек, а я накрою на стол. Они двинулись по коридору в суматохе размахивающих конечностей, перекрикивая друг друга. Бетани подошла к кухонному столу и поставила торт, заправив распущенные волосы в хвост. — У нее ведь есть мягкие игрушки, верно? — прошептала Бетани Уэсу, который медленно кивнул, потягивая из своей кружки, пристально глядя на нее. — Хорошо. — Чего у меня нет, так это чая. Я предполагаю, что это обязательно для чаепития. Бетани поморщилась. — Кто живет по соседству? — Сантанджело. — Ах! Они ходили в школу вместе с моими родителями. Я сейчас вернусь. Пять минут спустя, убедив миссис Сантанджело угостить их разнообразным чаем без кофеина, Бетани вернулась в дом и обнаружила, что девочки, оживленно беседуя, расставляют вокруг стола плюшевых мишек и семейство плюшевых пингвинов. В то время как Уэс продолжал прятаться в глубоких уголках кухни. — Ты выглядишь испуганным. Иди, сядь. Уэс колебался. — Я видел этот фильм. Как только я выдвину свой стул, одна из них спросит, откуда берутся дети. Фыркающий смех вырвался у Бетани без предупреждения, и она прижала руку ко рту, слишком поздно, чтобы остановить вызывающий отвращение звук. — Притворись, что ты этого не слышал, — резко сказала она, убирая руку. — Почему? Мне это понравилось. — Ты любишь, когда я даю тебе новые поводы посмеяться надо мной. Уэс опустил подбородок и одарил ее взглядом, который говорил О, да ладно тебе. — Хорошо, давай проясним это сейчас, раз уж ты здесь спасаешь меня. — Он пересек кухню в ее направлении. — Я действительно смеюсь над тобой, Бетани? Или я просто злю тебя, потому что это единственный способ уделить мне время? Его вопрос помешал ей сосредоточиться, и она остановилась посреди поисков чайника в кладовке, наконец заметив один в глубине. — Что? Это неправда. — Так оно и есть. Ты решила, что не хочешь иметь со мной ничего общего, когда мы встретились в первый раз Она нахмурилась, ставя чайник под кран раковины и включая воду. — Ты пытался пошутить надо мной в присутствии моего брата. — Я сделал это, не так ли? — Он медленно подмигнул ей. — Думаю, я ничего не мог с собой поделать. Бетани проигнорировала тяжесть, которая продолжала опускаться все ниже и ниже в ее животе. — Да, ты из кожи вон лезешь, чтобы переспать с женщиной, которую находишь такой древней, что даже не можешь понять отсылки к ее фильмам. — Она подошла к плите и поставила чайник на конфорку. — Наверное, поэтому, когда ты пристаешь ко мне, это похоже на ловушку. Уэс молчал так долго, что ей пришлось оглянуться, чтобы убедиться, что он не покинул комнату. Но нет, он был там, хмуро глядя на нее из тени. — Ловушка? — сказал он, наконец, твердым голосом. — Объясни это. В ее горле появился нервный трепет, который она не могла объяснить. — Я не знаю. Почему мы говорим об этом? — Потому что так оно и есть. Она закатила глаза. — Я думаю, это похоже на… Когда ты делаешь мне предложение, это просто еще один способ подшутить. Надо мной. Ясно? Прекрасно, я тебя привлекаю, но, может быть, это просто погоня делает тебя таким. Ты только указал, насколько я, черт возьми, старше в девятьсот раз, так что ты на самом деле… не хочешь меня такой. — С трудом сглотнув, она сняла чуть теплую воду с огня. — Ты ждешь, что я соглашусь, чтобы вдоволь посмеяться над этой старой ведьмой. Я действительно восхищаюсь этой долгой игрой, в которую ты играешь. Он смотрел на нее так, словно она только что поднялась с пола в облаке дыма. — Господи Иисусе, ты действительно веришь в эту чушь, не так ли? ДА. До этой самой секунды Бетани не осознавала, насколько глубоко она затолкала неуверенность в себе из-за их разницы в возрасте. Мог ли кто-нибудь винить ее за то, что она считала его намерения по отношению к ней неискренними? Каждый мужчина, с которым она когда-либо встречалась, был льстецом. Комплименты были признаком того, что мужчина хотел переспать с женщиной, не так ли? Не откровенный сарказм, как тот, которым она поделилась с Уэсом. Если между ними были какие-то строки, которые она должна была прочитать, у нее не было подходящего кольца декодера — и это была Рождественская история, в которой он, вероятно, посмеялся бы над ней. Бетани начала открывать шкафы. — Не мог бы ты помочь мне накрыть на стол? Мне нужны тарелки, чашки, салфетки. — Я совершил ошибку. — Что? Он взял ее за запястья и повернул лицом к себе. — Эй, я совершил ошибку. — Его грудь поднималась и опускалась. — Мне следовало оставить в покое нашу разницу в возрасте. Бетани смотрела куда угодно, только не на него, потому что его напряженность творила странные вещи с ее животом. — Уэс. Ты делаешь из мухи слона, из ничего. — Из ничего? Ты все это время сомневалась в том, что я чувствую к тебе… — Что ты чувствуешь ко мне? — В приступе паники она попыталась вырвать свои запястья. — Сделай шаг назад.