Глава двадцать первая Впервые в своей взрослой жизни Бетани проснулась от звука детского голоса. Сначала он был далеким, каким-то приглушенным, а потом стал очень громким и прямо ей в ухо. — Эльза! — завизжал ребенок. — Дядя Уэс, у тебя была ночевка? О Боже. О Боже. Глаза Бетани распахнулись, определяя по лучам солнечного света рисующих на стене, что прошло уже много времени после ее обычного пробуждения в шесть утра, Утренняя йога: пропущено. Прошлой ночью она заснула в постели Уэса. Нет, подожди. Что это было? Рука, лежащая на ее бедре. Ее обнаженное бедро? Эти кончики пальцев были в опасной близости от Земли Обетованной, а в комнате был ребенок. Его племянница. Как они собирались объяснить ей это? Как она собиралась объяснить это самой себе? Уэс издал дымный смешок ей на ухо, и внезапно облако воронки внутри нее распалось. Она позволила себе почувствовать фланелевые простыни — такой мужской выбор — на своей коже. Она позволила себе насладиться тем, как его грудь, защищающе, прижималась к ее спине, и волной удовольствия, которая прошла вверх по ее позвоночнику, когда кончики его пальцев коснулись ее живота. Один за другим ее мышцы расслабились, а пульс замедлился. — Прежде чем ты повернешься, — прошептал он ей на ухо, — мне плевать на твою размазанную тушь и утреннее дыхание. Улыбка только начала изгибаться на ее губах, когда Лаура потребовала признать ее присутствие, подпрыгнув на краю кровати. — Дядя Уэс, можно нам завести кошку? У Меган и Даниэль две кошки, а у нас ни одной. Что мы делаем сегодня? Что ты делал на вечеринке с ночевкой? Тело Уэса вибрировало рядом с телом Бетани, его низкий, скрипучий утренний смех мгновенно стал одной из ее любимых черт в нем. То, о чем она никогда бы не узнала, если бы не совершила шаг. — Малыш, ты можешь сделать мне одолжение? В кухонном ящике для мусора есть леденец. Если ты сможешь найти его, ты можешь съесть его. Она уже бежала по коридору. Бетани перевернулась на спину и впервые увидела сонного Уэса. Вау. Определенно стоит пропустить йогу. Поговорите о празднике для ее женских чувств. Его сильное, поджарое тело было очерчено солнечным светом, оставляя его лицо в тени, но подчеркивая выпуклые мышцы плеч и трицепсов, растрепанные волосы. Одним словом, он был великолепен. Возможно, лучшей частью всего этого было то, что Уэс запоминал ее вид, точно так же, как она делала это с ним. — Леденцы на завтрак? — выдавила она. Он поцеловал ее в щеку с восхитительной утренней щетиной. — Я не хочу торопить тебя, дорогая, но у нас есть около сорока пяти секунд, чтобы одеться, прежде чем она вернется. Они оба вскочили с кровати, прыгая на одной ноге и всовывая конечности через отверстия в одежде. Они рассмеялись, когда их взгляды встретились через кровать, и они все еще смеялись, когда Лаура вернулась в комнату с торчащей изо рта палочкой от Дум-дум. — Что? Уэс вздохнул. — Бетани пукнула. — пробормотала она. — Я этого не делала! — Какое правило, Лаура? — Если ты отрицаешь это, ты это подтверждаешь, — сказала она, хихикая вокруг своего леденца. — Эльза пукнула. — Маленькая девочка успокоилась, прошептав: — Лед вышел? Уэс рухнул спиной на кровать, и его племянница восприняла это как сигнал, чтобы забраться на его дрожащее тело. Он немедленно поменялся ролями, отбросив ребенка в сторону и щекоча ее ребра, пока она не закричала. Неужели Бетани всерьез улыбалась тому, что ее обвинили в пердежах со льдом? Когда она росла, обвинение в том, что она пукнула, было основанием для нападения среди ее братьев и сестер. Быть обвиненным во взрослом возрасте было неслыханно. Но теперь она неудержимо хихикала и не могла остановиться. Ее воспитание лежало на диване и требовало нюхательной соли, но она не могла найти в себе сил для беспокойства. — Может, все-таки дадим ей поесть блинчиков? — спросил Уэс у Лауры. — Блинчики, — крикнула Лаура, летя обратно по коридору в сторону кухни. Как только они снова остались одни, Уэс поднялся с кровати и подошел к ней в одних джинсах и солнечном свете — и всевозможные видения из прошлой ночи нахлынули, как сексуальные бэки. Лучший секс в ее жизни? Хм, мягко говоря, может быть. Если бы ее представления о сексе были бейсбольными мячами, Уэс бы вышвырнул их прошлой ночью из парка на стоянку, где они разбили несколько ветровых стекол. Она определенно никогда не испытывала оргазма от куннилингуса. До вчерашнего вечера ей это даже не нравилось. Не для меня — обычно говорила она, мысленно пожимая плечами. Ну и что с того? То, как он делал это с такой уверенностью и удовольствием, как будто он умирал за возможность оказать ей сексуальную услугу… Одно это возбуждало ее до предела. Но потом. Боже. Что он сделал со своим языком. Внутри нее. — Бетани. А потом его член. — Бетани, — снова подсказал Уэс, наклоняясь, пока их глаза не оказались на одном уровне. — Не знаю, заметила ли ты, но у нас на свободе пятилетний ребенок. Убери этот румянец, пока я не начал стонать. — Поняла, — прохрипела она, принимая сладкий поцелуй в губы, в лоб, в подбородок. — У тебя есть шоколадная крошка для этих блинчиков? — Чертовски верно. — Он схватил ее за руку и потащил из спальни, как будто они делали это миллион раз. — Но будь готова к последствиям. Последствия действительно были, и не только из-за завтрака с высоким содержанием сахара, но и из-за проведенной вместе ночи. И это последствие было… счастьем. Это было похоже на примерку совершенно новой пары туфель в магазине. Она ходила в них, и они выглядели потрясающе, но в глубине души у нее было небольшое беспокойство, что, как только она наденет их на работу, у нее появится волдырь в том месте, которого она не ожидала. Тогда где бы она будет? Ковыляющей в паре обманчивых туфель, с кровью, сочащейся из ужасного пореза. И все же быть с Уэсом на его кухне было так приятно. Они смеялись от чистой глупости и придумывали новые идеи для следующего чаепития. Когда Лаура в конце концов уснула на диване от своей истерики, вызванной сахаром, Бетани сидела на коленях у Уэса на заднем дворе, завернутая в одеяло, и рассказывала об идеях финальной стадии проекта "Судный день". Теперь, когда планировка и структура дома обрели форму, она захотела встроенную банкетку рядом с кухней и потолочное окно в темном коридоре. Она была уверена в себе, и говорить с Уэсом о ее идеях было так легко. Он не сбрасывал со счетов ничего из того, что она говорила, но и не приговаривал ее к смерти. Он был искренним и проницательным, и они встречались. Вот что это было. Ее бывший враг теперь был вроде как на пути к тому, чтобы стать ее парнем. На самом деле, почему-то казалось, что это нечто большее. "Парень" звучало банально по сравнению с тем, как Бетани чувствовала себя, прижавшись к его груди на заднем дворе или принимая от него полную вилку блинчиков, прислонившись к кухонной стойке. То, как он поцеловал ее, когда они прощались в воскресенье днем, было печатью определенной собственности, от которой она все еще не оправилась. Теперь, в понедельник утром, Бетани стояла на заднем дворе, наблюдая, как Слэйд снимает промо-ролики через гигантское пространство, в котором в конечном итоге будет раздвижная стеклянная дверь, ведущая прямо наружу. Вокруг нее ландшафтные дизайнеры усердно трудились, разбивая клумбы и укладывая дерн. Они приехали на выходных, чтобы вывезти из леса кучу опавшей листвы, и результаты были потрясающими. Кто знал, что они найдут настоящий двор под всей этой избыточной природой? Чтобы сохранить рентабельность работ, Бетани выбрала штампованный бетон для заднего дворика, и его только что залили. Двое мужчин были на дальней стороне свеженасыпанного бетона, разглаживая его металлическими инструментами. Олли ходил по двору, следуя за одним из ландшафтных дизайнеров, а его жена по громкой связи давала то, что звучало как куча непрошеных советов по посадке азалий. Карл, как обычно, рылся в сервировочном столике для рукоделия. Работа продвигалась с головокружительной скоростью. В субботу они объявят победителя конкурса . Она понятия не имела, будут ли это она и Уэс. Вообще никаких. Но мало-помалу она перестала чувствовать себя обманщицей. — Привет, дорогая, — пробормотал Уэс, подходя со стороны дома, где он распиливал пиломатериалы для ее банкета. Он окинул ее долгим, жестким взглядом, от которого ее соски напряглись под майкой. — Боже Всемогущий, я почти забыл на секунду, как ты прекрасна. Какова твоя политика в отношении поцелуев перед камерами? — Я уже говорила тебе, — выдохнула она, отступая. Он продолжал приближаться, пока кончики его рабочих ботинок не коснулись ее. — Я забыл. — Мои родители будут смотреть это. Все такое. Они не воспримут меня всерьез, если ты будешь издеваться надо мной, когда мы должны работать. Я могу слышать их слова, если мы проиграем. “Ну, может быть, если бы они не были так отвлечены, они бы выиграли.” — Мы все равно победим, — тихо сказал он, казалось, запоминая ее черты. — И вообще, что ты здесь делаешь, стоя на улице? Она указала пальцем ноги на дом. — Они выгнали меня, чтобы Слэйд мог снять свое обновление. Надеюсь, он скоро закончит. Мне действительно нужно вернуться к шлифовке стен главной спальни. Уэс что-то проворчал с притворным раздражением, пока она не ткнула его в ребра, чтобы он остановился. Повернувшись спиной к дому, он наклонился и заговорил прямо у нее над ухом: — Мне нужно побыть с тобой наедине, Бетани, — хрипло сказал он. — Мне так сильно нужно, чтобы ты вернулась под меня. Я не могу поверить, что был внутри тебя всего один раз. Струна, прикрепленная ко всем ее эрогенным зонам, натянулась так, как она никогда не испытывала. Она была возбуждена много раз в своей жизни. Бог свидетель, она нашла самое дно интернет-порно во время своего добровольного перерыва с мужчиной. Это было совсем другое дело. Ее тело было таким бодрым и жадным, что она не думала, что когда-нибудь снова сможет отказать этому мужчине. Ее кожа жаждала впитать в себя его тепло, стать жертвой его зубов, веса и страха. Когда он стоял так близко к ней, заставляя ее нервные окончания трепетать, она хотела, чтобы этот мужчина, которому она доверяла, любил ее тело без ограничений, правил, произносимых вслух, или временных ограничений. Никаких временных ограничений. Раньше это привело бы ее в ужас. Даже сейчас, холодок опасения прошелся по ее позвоночнику, говоря Бетани, что ее худшие недостатки проявятся с течением времени, но она проигнорировала это. Уэс изучал ее лицо и выглядел так, как будто хотел сказать что-то еще, но голос Слэйда донесся ближе, и он захлопнул рот. Игривый огонек появился в его глазах, хотя это не полностью уничтожило похоть. — Хочешь с ним повозиться? Легкость разлилась по ее груди. — Каким образом? Он подмигнул и присел на корточки, поднимая с газона маленькую палку. Он проверил, чтобы убедиться, что парень из патио повернулся к нему спиной. А потом он нарисовал на мокром бетоне гигантский пенис в комплекте со смайликом. — Уэс, — прошипела Бетани. — Я не могу поверить, что ты это сделал. Уэс поднялся и отбросил палку, затем быстро обнял ее за талию, чтобы притянуть к своему телу. Он обошел дом сбоку и расположил их за сосной. — О, да ладно тебе. Ты можешь. Стараясь не рассмеяться, она спрятала лицо у него на плече. Слэйд и съемочная группа медленно пробирались на задний двор. У них были считанные секунды, прежде чем дело рук Уэса будет обнаружено. — О Боже. О Боже. Они это увидят. Разровняй его обратно. Сделай что-нибудь.