Теперь Иона понял, что Мари хотела сказать своим «из могилы». – А копии у тебя нет, верно? – Нет, я решила, что нет нужды его копировать. Я же не знала, что этот чертов Флетчер его заберет, так? Иона скрипнул зубами от досады. Письмо могло объяснить, почему Гевин повел себя именно так. Возможно даже, что Стокс искал именно это письмо, а Иона упустил возможность его прочесть. Господи, если бы он приехал хоть немного пораньше… Мари снова потянулась к бутылке. Иона ее опередил. – Давай-ка я. – Он налил ей совсем немного и поставил бутылку подальше, где Мари не могла ее достать. – И что написано в письме? – У меня аж сердце зашлось, когда я увидела его почерк. – Мари вытерла глаза. – У нас жизнь пошла наперекосяк. Мы бы это пережили, знаю, что пережили бы, но в последний год все, похоже, полетело под откос. Гевин влип в жуткие неприятности на службе, еще и денежные проблемы появились. Поэтому он и съехал отсюда, а потом его отстранили от службы. Об этом он не хотел говорить. Все отнекивался и твердил, что не надо волноваться. Но письмо показалось… Не знаю, другим каким-то. – В смысле – другим? – Словно его писал прежний Гевин, понимаешь? Каким он был много лет назад. Сказал, что жалеет, что не смог стать лучшим мужем и отцом. Он знал, что сильно подвел нас с Диланом, что всех подвел. Сказал, что хочет искупить вину и, хотя прошлое уже не изменить, ему дали шанс все исправить. Иона обнаружил, что выпрямляется, сидя на стуле. – А каким образом, не сказал? – Нет, просто хочет, чтобы мы им гордились. А если у него ничего не выйдет, многие станут обливать его грязью, но верить этому мы не должны. И если… если с ним что-то случится, нам надо помнить, что он нас очень любит. О господи! Мари умолкла, лицо ее сморщилось, и она прикрыла глаза рукой. Иона положил руку ей на плечо. Ему очень хотелось спросить, не упоминался ли в письме Тео, не это ли Гевин подразумевал под «все исправить». Если так, то Мари наверняка бы об этом сказала, а потом поинтересовалась бы, зачем ему это. Флетчер явно не обмолвился ей, что Иона как-то связан с Оуэном Стоксом. И хотя Ионе не нравилось, что он это от нее скрывает, у Мари и так хватало неприятностей, чтобы добавлять ей еще и свои проблемы. – А Гевин написал, что собирался сделать? – тихо спросил Иона. Она покачала головой и вытерла глаза салфеткой. – Нет, но все же ясно, правда? Он хотел попытаться спасти тех бедняг в пакгаузе. Вот такой он был человек. Сказал, что ты все объяснишь. Ионе показалось, что он ослышался. – Что он сказал? – Что ты все объяснишь. Он и тебя помянул в письме, в самом конце. Сказал, что мне нельзя никому доверять, неважно, кто они. Кроме тебя, и велел тебе передать, что просит прощения. И что ты все объяснишь. – Она заморгала, убрав салфетку. – Что он хотел этим сказать? Иона покачал головой, по его спине пробежал неприятный холодок. Гевин наверняка знал, что писать такое письмо опасно, но явно считал, что ему выпадет случай сначала объясниться с Ионой. Что-то расстроило его планы, но тот факт, что он вообще упомянул Иону, говорил о том, что Гевин позвонил ему не с бухты-барахты. Он хотел основательно втянуть Иону в это дело. Единственная причина, которая пришла Ионе на ум, состояла в том, что это дело каким-то образом связано с Тео. – А что еще написано в письме? – спросил Иона. – Я… не помню. Не очень много. Я не хотела, чтобы письмо забирали, но инспектор сказал, что это вещественное доказательство. Сказал, я получу письмо обратно, но сколько они его у себя продержат? Так нельзя. – Так положено, – ответил Иона, и его едва не охватила паника. Флетчер ухватится за письмо как за доказательство того, что Иона знает больше, чем говорит. И объяснить он ничего не сможет. Господи, Гевин… Ему даже мертвому удается перевернуть все вверх дном. – Просто очень жаль, что Гевин ничего не сказал, что нам не выпало случая поговорить! – Мари снова дрожащей рукой поднесла ко рту бокал. – Мне следовало знать, что что-то не так, когда он в последний раз сюда заезжал. Они с Диланом поскандалили из-за глупой ерунды. Дилан просил денег на новые кроссовки, а когда Гевин ему не дал, у него случилась истерика. Я решила не вмешиваться, но потом Гевин показался… каким-то подавленным. Грустным. Словно знал, что больше нас не увидит. Может, и так, подумал Иона. – А когда это все случилось? – В тот же день, когда он отправился в этот… гребаный пакгауз! Тогда же он, наверное, и спрятал письмо. Несколько недель назад я делала уборку и собирала вещи, чтобы отдать их на благотворительность. Свои и его тоже. Но если бы тогда письмо лежало в каком-то из ящиков, я бы его нашла. У меня прямо сердце зашлось, когда я его увидела. Она умолкла, услышав грохочущие по лестнице шаги. Сквозь дверь в коридор Иона видел, как Дилан сбежал вниз по ступенькам и рванул к входной двери. – Дилан, ты куда? – спросила Мари. Подросток сорвал с вешалки в коридоре куртку. В тусклом свете его лицо казалось бледным, как у призрака. – На улицу. – Сейчас? Куда на улицу? – Просто на улицу, понятно? – Нельзя, ты же слышал, что сказал инспектор! Нам надо на несколько дней переехать к тете Карен… Звук захлопнутой двери эхом разнесся по дому. Когда оно смолкло, Мари виновато улыбнулась Ионе. – Он сейчас очень переживает. Новость, что произошло не обычное ограбление, потрясла его больше, чем кража вещей. А когда это наслоилось на все остальное, он стал сам не свой. Иона кивнул, вспомнив белое лицо мальчишки. – А ты знаешь, куда он ушел? – Нет, он вечно срывается, но не говорит, куда именно. Ну, такой возраст, правда ведь? Уходит не куда-то по району, потому что все время ловит такси. По-моему, ездит он не к друзьям, а когда я спросила, может, он с девушкой встречается, так Дилан мне бучу устроил. Господи, надеюсь, он не за наркотиками отправляется. – Мари с надеждой посмотрела на Иону. – Может, ты с ним поговоришь? Он наверняка прислушается к словам отцовского друга. Иона в этом сомневался, но ему и так хотелось поговорить с Диланом. В идеале до того, как тот поймает такси. – Мне пора. Если что, звони в любое время. Когда Иона выходил из кухни, Мари уже снова тянулась к бутылке. Выйдя на улицу, Иона не заметил Дилана, однако, пройдя по дорожке, чуть дальше по улице он увидел подростка, не различимого из дома. Тот нетерпеливо и озабоченно поглядывал на часы, высматривая что-то на дороге. Мгновение он казался испуганным юнцом, потом заметил, кто к нему идет, и лицо его сделалось жестким. Он отвернулся с нарочито небрежным видом. Иона дохромал до него. – Все нормально? Дилан продолжал смотреть на дорогу, словно Иона исчезнет, если их взгляды не встретятся. – Ага. – Кого-то ждешь? – Нет. – Дилан пожал плечами, поняв, что сглупил с ответом. – Такси. – Может, тебя подвезти? – Нет. Подросток все еще не смотрел на Иону. – Твоя мама очень переживает. Знаю, тебе нелегко, но… – Оставьте меня в покое, хорошо? Наконец Дилан с ненавистью посмотрел на Иону, при этом чуть не плача. – Ладно, тогда до встречи. Дилан не ответил. Оставив его стоять у мостовой, Иона вернулся к машине. Он сел за руль и отрегулировал зеркальце так, что мог видеть стоявшего у бордюра подростка. Даже на таком расстоянии тот выглядел взвинченным, словно вот-вот сломается. Может, Мари не ошибалась насчет наркотиков, однако Иона не думал, что парень спешит за дозой. Тот, похоже, еле сдерживал охватившую его панику. Это могло объясняться травмой последних нескольких недель, но на поминальной службе по отцу Дилан так себя не вел. Даже когда дом ограбили, его реакция выразилась в бурной истерике. Ладно, новости Флетчера насчет ограбления пугали, но это не объясняло, почему парню вдруг приспичило выбежать из дома. И не объясняло, где он берет деньги на такси. Мимо проехал серебристый «Воксхолл» с шашечками на дверях. Иона завел «Сааб», когда Дилан замахал рукой, остановил такси и торопливо сел на заднее сиденье. Выждав, пока такси отъехало, Иона пропустил его немного вперед и тронулся следом. Не отрывая глаз от едущей впереди машины, Иона не заметил, как сзади отъехал и пристроился за ним еще один автомобиль. Глава 20 Иона держался на две машины позади такси. Серебристый «Воксхолл» продолжал двигаться на север к границам Большого Лондона и не думал останавливаться. Иона гадал, куда же, черт возьми, направляется Дилан. Кроме всего прочего, плата за такси приблизится к небольшому состоянию. Через несколько километров «Воксхолл» свернул на улицу, где стояли большие, но одряхлевшие виллы Викторианской и Эдвардианской эпохи. Лет сто назад этот район считался фешенебельным и элитным. Теперь некогда величественные особняки обветшали, их перестроили под убогие меблированные комнаты и квартирки. Если Дилан планировал купить наркотики, то место как раз для этого подходило. Иона заметил, как ехавшее впереди такси замигало поворотником и затормозило у тротуара. Он промчался мимо, затем остановился и припарковался чуть дальше. Повернув зеркальце так, чтобы видеть улицу позади, Иона заметил, как открылась пассажирская дверца такси и оттуда вышел Дилан. Подросток воровато посмотрел по сторонам, затем свернул на дорожку, ведшую к большому зданию, и скрылся за запущенной живой изгородью из бирючины. Иона неуклюже вышел из машины, размял затекшее колено и вытащил костыли. У дорожки, по которой шагал Дилан, не оказалось калитки, но по обе стороны от нее стояли ржавые и покосившиеся воротные столбы из узорчато-кованого железа. Сад тянулся далеко, в нем стояли почти облетевшие старые платаны и конские каштаны. Дорожка с разбитой плиткой вела мимо переполненных мусорных баков к высокому четырехэтажному зданию, еще хранящему следы былого великолепия. На фасаде красовались некогда изящные резные панели и карнизы из дерева, которые теперь подгнивали и еле держались. По обе стороны от входной двери виднелись эркерные окна, одно из них вместо шторы занавешивала простыня. Иона подошел к домофону с потертой пластиковой панелью, двойной ряд кнопок на которой красноречиво свидетельствовал о количестве живущих здесь людей. Фамилий над кнопками не оказалось, только номера квартир с первой по двенадцатую, некоторые из них едва получалось разобрать. Иона уже подумывал нажать любую кнопку наугад, надеясь, что-то кто-то впустит его внутрь, но дверь внезапно открылась. – Простите, – сказал Иона, неуклюже отступая в сторону, чтобы пропустить женщину.