– Уверена, Дино, и ты тоже будь уверен. Просто мне сегодня приснился сон. Живой, яркий и страшный. В этом сновидении прекрасный ангел с пепельно-черными крыльями сражался против ужасного демона, который пытался сожрать весь наш город. – Солнце, ты не могла об этом раньше сказать?! – Ворчливо отозвался супруг. – Я уж испугался, что ты бредишь, а тебе всего лишь приснился какой-то кошмар… – Нет, дорогой, – девушка снова отрицательно покачала головой, – это был не кошмар. Это было видение, я знаю это. И не спрашивай меня, откуда. Просто побудь рядом со мной, и не ходи к окну, ладно? – Но подожди, разве тебе самой не интересно, что это был за шум? Как будто завыл какой-то неведомый зверь... – Дино, пожалуйста! – С нажимом попросила девушка. – Возьми меня за руку, и не отпускай, пока все не закончится! – Ладно-ладно, как скажешь… – мужчина не смог противиться просьбе беременной жены, и присел рядом с ней на краешек софы. – А теперь давай помолимся, – прошептала она одними губами, – чтобы у Ангела все получилось, и мы увидели завтрашний волшебный рассвет… Глава 18 Входная двухстворчатая дверь разлетелась сотнями щепок и осколков декоративных стекол, когда я ворвался внутрь верхом на Измененном. Взор сразу же застлала пелена непроглядного мрака, который висел в воздухе, нарушая известные законы физики, и не давая ничего разглядеть за собой. Просто все дело в том, что эта Тьма не являлась частью материального мира, поэтому ни ветер, ни сквозняки не были способны ее развеять. Ворвавшиеся следом Морфы тоже видели этот Мрак, и тут же принялись его жадно поглощать, освобождая обзор. Первого врага мы повстречали почти сразу же. Это был, судя по всему, несформированный до конца монстр, сохранивший множество человеческих черт. На вытянутом мертвом лице все еще сохранились белесые брови, а на вытянутых распирающих рот клыках виднелись остатки разорванных брекетов. От самих локтей вместо предплечий у него произрастали длинные костяные клинки, имеющие зазубренную кромку и загнутое как у ятагана острие. Его изуродованный облик казался страшнее любого самого злобного Морфа, потому что в этом пограничном состоянии оказалась видна его истинная природа. Это были не звери, как могло подсознательно казаться, это были бывшие люди, изувеченные и искаженные безжалостной Тьмой. И вот в таком пограничном состоянии, когда труп еще не полностью обратился в Измененного, но уже и растерял множество человеческих черт, это становилось очевиднее всего. Чудовище бросилось на нас сразу же, едва завидев. Но сделало это только для того, чтобы мгновенно развалиться на части от удара могучей лапы Артема. Недоделанного монстра разорвало одним ударом, будто он взорвался изнутри, и от него остались только противно дергающиеся останки, которые мои Морфы просто втоптали в пол. Мы рванулись дальше, благо здание внутри оказалось достаточно просторным, чтобы не мешать моим огромным бойцам двигаться и не стеснять узкими стенами их движений. Следом мы повстречали целый отряд разномастных чудовищ, которых тут создавал Древний. Каких ублюдков здесь только не было. Длинношеие, крылатые, плоскомордые, шипастые, безглазые, полностью трансформированные и находящиеся только на середине пути преобразования… любой из этих ужасающих экземпляров мог бы стать главным экспонатом в Кунсткамере, затмив собой всю коллекцию уродцев анатомического театра. Из-за такого многообразия складывалось впечатление, что Темный Жрец тоже ударился в эксперименты, пытаясь вывести универсального Морфа, годного для ведения войны в городских условиях. Быстрого, компактного и сильного. Но пока он экспериментировал, я, благодаря усилиям российских ученых, прекрасно знал, что делал. Поэтому весь этот паноптикум мутантов стал для моих Измененных всего лишь закуской. Просторный зал заполнили звуки чавканья и влажных шлепков. Темная кровь и куски мяса разлетались по помещению целыми веерами брызг, пятная собой даже высокий потолок. Под крышей неизвестного здания одномоментно разверзлась настоящая мясорубка, в процессе которой обе стороны бились в абсолютном молчании. Это было по-настоящему жутко, противоестественно, но в то же время завораживающе красиво. Хотя, наверняка многие бы с моим последним тезисом поспорили. Красивым эту бойню мог назвать только такой же чокнутый, как и я. Постепенно мелких недоделанных монстров заменили другие, более крупные, по внешнему виду которых становилось заметно, что они были гораздо ближе к завершающей стадии. По крайней мере, их внешний облик выглядел каким-то осмысленным и завершенным, что ли? В них уже практически полностью исчезали антропоморфные черты, делая чудищ более похожими на зверей. Зверей жутких и опасных, единственное призвание которых лишь сеять смерть. Несмотря на тотальное превосходство моих Измененных, наше продвижение все же сильно замедлилось. На мощных телах стали все чаще появляться глубокие следы от укусов и порезов, нанесенных вражескими Морфами, но моих красавцев это не очень-то и беспокоило. Их ярость и животная свирепость не ослабла ни на йоту, а их огромные челюсти все так же легко перекусывали и перетирали в фарш любого противника, который только попадался. И вся эта бойня кипела в темных замкнутых помещениях, переполненных бесхозной Силой, которая не только мешала видеть, но и будоражила кровь, толкая на совершение каких-нибудь безрассудств. Наш путь оказался проложен сквозь целые орды тварей, но мы неизменно оставляли после себя лишь кроваво-черный ковер из шевелящихся и дергающихся останков, окончательно упокоить которые мог только огонь. Однако я решил приберечь «Фениксы» напоследок, потому что мне не особо хотелось сгореть в самолично устроенном пожаре. Так что расчехлять шашки сейчас было несколько опрометчиво. В какой-то момент я смог уловить, что нить чужого Зова тянется откуда-то снизу, будто Темный заперся в подвале. А раз так, значит, нужно было искать к нему проход, в котором некромант мог поместить какие-нибудь неприятные для нас сюрпризы. Немного пошныряв по зданию, я обнаружил один идеально круглый зал, в котором ощущалось, что Зов пульсирует строго под нами. Это могло значить только то, что мы стоим сейчас прямо над головой Древнего… Вместо того чтобы ползти под землю, ища место, где могли бы протиснуться мои Измененные, я решил мыслить нестандартно и пробить новый проход. Подчиняясь моему приказу, сразу четверо Морфов принялись остервенело вгрызаться в белоснежный мраморный пол, совсем немного запятнанный натекшей с нас же кровью. Твердый камень крошился в мощных когтях с легкостью плавленого сахара, и не прошло даже пары минут, как полуметровый слой мрамора оказался прокопан насквозь. Следом за ним показалась утрамбованная земля, которую Измененные раскидали еще быстрее, выбрасывая из быстрорастущей ямы целые кубометры грунта. Последней преградой стали серые каменные плиты, которые не выдержали слитного удара четырех Морфов, и провалились вниз. В образовавшееся отверстие сначала спрыгнул Артем, а затем и я, чтобы своими глазами увидеть Древнего. Мы пролетели метров пять вниз, и рухнули на твердый пол, покрытый чем-то липким и теплым. Измененный красиво приземлился на четыре лапы, погасив всю инерцию от падения, а вот мне пришлось сделать перекат, чтобы не переломать ноги. Результатом стало то, что я извозился в непонятной жиже, пахнущей словно прилавок на мясном рынке. Вскочив на ноги, я тут же сжал ладонь, заставляя внедренную в плоть иглу впиться в мясо. Время замедлило свой неумолимый бег, и у меня появилась возможность оценить здешнюю обстановку. Мы оказались в таком же круглом помещении, которое было словно отражением верхнего зала, только из параллельного анти-мира. Здесь вместо белого мрамора колон и пола, темнел темно-серый камень, перемазанный чем-то бурым. Вместо изысканных фотореалистичных фресок и росписей – какие-то черные рисунки, похожие на шумерскую живопись. А еще здесь то тут, то там, виднелись какие-то ритуальные предметы – миски, свечи, черепа с трепанированными сводами… Складывалось впечатление, что мы провалились в какой-то ковен, где демонопоклонники вершили свои обряды. На рассматривание местного убранства у меня ушло не больше секунды, и сразу после этого у самой дальней стены я сумел различить высокую фигуру в белоснежном одеянии, что невозмутимо стояла, заложив руки за спину. Древний! Вот ты где… Губы некроманта медленно изогнулись, обозначая улыбку, но его глаза остались все такими же холодными и жуткими, словно окна, за которыми простирался безжизненный мертвый космос. Его губы начали шевелиться, и мне показалось, что он произнес: «Ты все-таки пришел, глупый Адепт…» Предчувствие чего-то нехорошего, чего-то трагичного и бедственного болезненно кольнуло под ребра, и я кристально ясно осознал, что если мы прямо сейчас не начнем действовать, свершиться нечто непоправимое. Эту мысль я додумывал уже на бегу, не сводя с проклятого некроманта пристального взгляда. Я успею… я быстрее… никуда он от меня не денется. Нас разделяло метров десять просторного зала, и я, в теории, под ускорением мог преодолеть их за считанные секунды. Этого времени не должно было хватить Древнему для совершения задуманной гадости. То, что он задумал что-то хорошее, мне как-то не верилось, знаете ли… Загустевший воздух тугой струей начал сминать мое лицо, когда я рванулся к нему, а Артем и вовсе распластался в длинном прыжке, который неизменно должен был закончиться прямо аккурат на теле Темного Жреца. Как ни крути, а древняя тварь не имела времени, чтобы отразить нашу двойную атаку. Некромант был обречен! Однако, похоже, сам Древний был не согласен с моими выводами. Я словно в сильно замедленной съемке наблюдал, как слегка шевельнулись его пальцы, и как густая Тьма рванулась из его ладоней, потрясая своей скоростью разум. Даже под действием боли мне казалось, что Мрак движется быстрее вспышки молнии, и мы с Артемом не успевали добраться до Жреца раньше, чем он коснется пола. Едва Сила Древнего соприкоснулась с липкой жижей под его ногами, так сразу же все помещение утонуло в Первозданной Тьме. Темнота была настолько непроглядной и абсолютной, словно некто очень могущественный изгнал сам свет из нашего мира. Складывалось впечатление, что она вообще осязаема, и я сейчас прямо с разбегу влетел в густое желе. Я сбился с шага, потерявшись в пространстве, и попытался сразу же достучаться до разума кого-нибудь из моих Измененных. Бесполезно. В их глазах царил тот же самый густой мрак, который застилал и мой взор. Мы с ними одновременно перестали ориентироваться в этом неописуемом буйстве Силы. Никто из нас даже не понимал, где верх, а где низ, настолько мощно нас накрыло. Мы начисто лишились чувства направления, и даже сам процесс ментального общения между нами оказался попросту заглушен, словно помехами. Впервые с момента моего восстания из могилы я ощутил настоящий и всепроникающий страх, потому что темнота, в которой я сейчас тонул, очень сильно напоминала о том самом могильном мраке, терзавшим меня долгие полтора года. Я слепо шарил руками перед собой, вляпываясь в то самое теплое и липкое месиво, и, как ни странно, но эти ощущения все-таки дарили мне небольшое успокоение. Благодаря им я понимал, что все еще нахожусь в этом проклятом зале, а не проваливаюсь в глубину бездонной пустоты, как мне то казалось. – Тебе понравилось мое гостеприимство, предатель? – Прошелестел где-то над ухом злой голос, и я тут же попытался ударить в ту сторону наотмашь, надеясь хотя бы задеть своего врага. Но моя рука нашла лишь пустоту, а следом за этим раздался злорадный хохот. – Какой же ты глупый, Адепт! – Произнес голос Древнего, медленно перемещаясь вокруг меня. Он словно голодный волк ходил кругами перед загнанной дичью, раздумывая, с какой стороны будет сподручней пронзить ее своими клыками. – Теперь ты видишь, насколько ты ничтожно слаб, по сравнению со мной? Как у тебя вообще могла родиться эта крамольная мысль, что ты сможешь меня одолеть?! Жалкий червь, ты мне даже не ровня… Последовавший удар носком ноги в живот я больше придумал, нежели ощутил. В том ошеломленном состоянии, котором я сейчас находился, сложно было даже сохранять достаточную концентрацию, чтобы осознавать себя. Что уж говорить об анализе происходящего вокруг. – Ты жалок и ничтожен, – продолжал изливаться ядом голос во тьме, – но меня поражает, за что тебя так полюбила Морта. Ты уже несколько раз удивил меня, предатель. Первый раз там, в Риме, когда ты осмелился показать мне свои молочные клыки. Объясни, червь, как тебе удалось обуздать свою боль? Испокон веков Темные Жрецы единодушно считали подобное невозможным, и даже чужие мучения далеко не каждому открывали свою красоту. Расскажи, падаль, что ты ради этого сделал? Я попытался ответить что-нибудь резкое и оскорбительное, но не смог издать и звука. Мой разум словно бы плыл по волнам удушающего кошмарного сна, в котором невозможно управлять своим телом. – Тьма, как же ты слаб! – Пророкотал Древний прямо надо мной, но только в этот раз у меня не нашлось даже сил попытаться его ударить. – И откуда только в тебе нашлось столько смелости и безрассудства, чтобы явиться ко мне?! После этих слов непроглядный мрак словно бы немного потерял насыщенность. Чернильная пелена стала несколько более прозрачной, позволяя мне рассмотреть небольшой участок пола прямо перед своим носом. Сознание немного прояснилось, и я осознал себя лежащим плашмя на полу. Моя щека покоилась на теплой липкой массе, что покрывала здесь все, и только сейчас я сумел разглядеть прямо перед собой какие-то белесые осколки. Зубы. Это были человеческие зубы. Что бы тут не происходило до моего появления, но становилось похоже на то, что Древний в этом зале попросту перетер в фарш несколько десятков человек… – Так что, ты ничего не хочешь мне поведать, ученичок? – Просвистел издевательский шепот. – Как ты добился этого? Что для этого сделал? Почему ты настолько же быстр, насколько глуп? – Я… – чтобы заставить шевелиться губы, мне требовалось прикладывать поистине титанические усилия. – Не… твой… уче… ник… Всего одна короткая фраза, сказанная безжизненным голосом, породила в Древнем целую бурю негодования. – Червяк!!! Слабосилок!!! Отброс!!! Каждый свой эпитет он сопровождал сильными и выверенными ударами ног, пытаясь попасть по наиболее уязвимым и болезненным местам. Теперь это ощущалось мной почти в полной мере, но все равно не приносило тех страданий, которых мне желал причинить Темный. Пол и потолок постоянно сменяли друг друга, и мое тело кувыркалось по заляпанным каменным плитам, сопровождаемое яростными пинками. Я попытался обратиться к Измененным, надеясь, что в их разумах наступило такое же небольшое прояснение, как у меня, но наткнулся там только на непроглядные стены из тьмы. Избиение продолжалось до тех пор, пока Жрецу не надоело играть моей тушкой в футбол. После этого он моментально успокоился, словно и не было этой гневной вспышки. – Даже ноги марать об тебя не хочется, – насмешливо прошипел он, нисколько не запыхавшись. – Ты настолько убог и ничтожен, что у тебя не остается даже сил, чтобы реагировать. От этого я не получаю никакого веселья… Звуки чавкающих шагов начали удаляться от меня, подсказывая, что Древний снова начал кружить по залу. – Но некоторую пользу ты мне все же уже принес, – продолжал Жрец. – Это уже второй раз, когда ты меня удивил. Как вообще такой безнадежный недоучка в твоем лице сумел создать такое совершенство? Я разберу твоих Морфов по косточкам, и создам на их основе самых идеальных существ, каких еще не знала история! Ты талантлив, предатель, я не стану этого отрицать. И если бы не твоя паталогическая глупость, ты действительно мог бы достичь великих успехов на стезе преобразования плоти. Тебе всего лишь требовалось встать подле меня, и нести славу Морты в этот мир! Голос Темного кружился, звуча где-то совсем близко, и мне даже удалось повернуть голову, чтобы пытаться его рассмотреть. Белесое расплывчатое пятно виделось в густом мраке словно ночной призрак. Он был так близко, но вместе с тем недосягаемо далеко от меня. – Знаешь, Адепт, мне будет даже немного жаль, что твой талант так и не получит развития, ведь в тебе действительно есть потенциал. Но вместо этого я подарю тебе агонию, длиною в вечность. Однако, как знать, может когда-нибудь я прощу твое предательство, и дарую шанс искупить свою вину передо мной. Но не думай, что это будет скоро… Скорее всего, к тому моменту моря обратятся в пустыни, а пустыни в густые леса, но это только лишь предположение. Возможно, ждать придется и того дольше, пока луна на небе не рассыплется на мелкие кусочки и не погаснет солнце. Шаги снова начали приближаться, а я в исступленном упорстве стал пытаться нащупать в кармане прохладный алюминиевый цилиндр «Феникса». Сил на то, чтобы выдернуть заглушку и спровоцировать реакцию у меня должно хватить, вот только успею ли я окатить горючей смесью Жреца? Помимо этого, существовала еще одна проблема. Из того положения, в котором я находился, огонь неизменно бы попал и на меня. И ладно если б это были только первые искры, которые лишь болезненно обожгут мое тело. Но ведь когда шашка разгорится, я превращусь в живой факел даже раньше, чем Древний. Неясная фигура в белом склонилась надо мной, закрывая еще более туманный силуэт каменного свода, и неимоверная тяжесть снова начала опускаться на мое тело, сковывая металлом каждую клеточку тела. – Пока я не могу с тобой как следует поразвлечься, слабак, потому что твой приход вынудил меня немного нарушить мои планы… Чужие слова падали на меня, словно камни, но я их будто бы не замечал. В это время я был слишком занят тем, что пытался выудить на божий свет один из «Фениксов», борясь не только с подступающим мраком, но и с самим собой. Снова ощутить на себе жар неистового пламени мне очень не хотелось, но другого выхода попросту не было… В моем мозгу, заглушая голос Древнего, зазвучала какая-то незнакомая песня, которую, готов поклясться, я никогда ранее не слышал. Было ли это остаточными знаниями от мертвых тысяч, что я водил за собой, либо же это всего лишь моя память играла со мной такие шутки, я не знал. Но чеканный мотив неведомым образом помогал мне сохранять концентрацию, а не раствориться в океане из мрака, подступающим со всех сторон. Лишь тот, кому знакома боль… – Я не собирался проводить Исход прямо сейчас, – молвил некромант. Боль, что несет в себе огонь… – Не думаю, что гибель целого города останется для смертных незамеченной, так что мне следует провести очередные приготовления. Поэтому, до скорой встречи… Готов пройти, ту часть пути, Ступив на край… ЗАЖИГАЙ![1] Пальцы, доселе в нерешительности ощупывающие веревочную петлю, теперь уверенно сомкнулись на ней и решительно потянули вверх. В полупарализованном теле вдруг откуда-то нашлось достаточно сил, чтобы совершить это простое действие. С первыми робкими искрами, вылетающими из разгорающегося «Феникса», я ощутил, как отступает давящая тяжесть Силы, мешающая подняться. Мне не было видно лица древнего некроманта, но почему-то я был уверен, что его глаза в ужасе расширились. Что, тварь, ты оказался не готов к такому сюрпризу, а?!