– Тебе нужно не только тепло, – сказала Е Юн. – Подумай о чем-нибудь, что дает тебе чувство безопасности. Перед глазами тут же вспыхнуло лицо Санджита. Потом лица Дайо, Киры, Майазатель, Ай Лин… Выдохнув, я подумала о том, как мои названые братья и сестры брызгались в воде на пляже под Крепостью Йоруа, смеясь и играя. Я позволила их любящим голосам загудеть в унисон в моей голове. «Тар – наша». «Тар – наша». «И Тар нам достаточно». Медленно, словно мои кости были сделаны из стекла, я встала. – Один шаг, – прошептала Е Юн. – Всего один шаг, Императрица. В Подземном мире это – самое важное. Мои легкие начали отказывать, сжимаясь под давлением холода. Перед глазами стремительно темнело. Оджиджи наполнили комнату, словно туман, стеная на разные голоса: «Твои братья и сестры бросили тебя. Ты их не заслуживаешь. Ты ничего не можешь сделать правильно. Сдайся. Сдайся. Заплати за наши жизни». Ложь и правда. Правда или ложь… кто знает? Может, оджиджи были правы. Я так устала сражаться за лучший мир в одиночку. Я могла бы дать им то, чего они хотели – заплатить за их жизни. Но даже в дымке изможденности я все еще слышала голоса своей семьи – тихие, но настойчивые. «Тар нам достаточно». Я сделала шаг. Е Юн махнула рукой, и ледяная вода стекла на пол с яростным шлепком. Моя кожа магическим образом тут же высохла, а вода подо мной начала испаряться, пока из пара в воздухе не появилась снова Хуан-гу. Эми-эран теперь выглядела меньше и слабее. Я задумалась о том, сколько еще раз птица сможет проделывать этот трюк, прежде чем исчезнет насовсем. Но мне хотелось верить, что она все равно воскреснет, как суждено всем фениксам. Несмотря на то что я осталась сухой, меня все еще трясло. Мой слух временно ухудшился… а потом ноги вдруг не выдержали, и я упала. Сильные руки успели подхватить меня, не дав удариться об пол. Я увидела склонившееся надо мной морщинистое лицо Бунми. В моем лихорадочном сознании ее лицо изменилось: теперь я смотрела в карие глаза Санджита. Он все-таки не бросил меня, подумала я. Он был здесь все это время, просто я не замечала. Санджит встревоженно нахмурился, но я только мечтательно ему улыбнулась. – Осторожнее, Джит из Дирмы, – хихикнула я. – Не ровен час, у тебя тоже замерзнет лицо… – У нее шок, – сказал Санджит, хотя голос его был странно похож на голос Бунми. – Император Экундайо, ваш Луч! Скорее! Жар вспыхнул у меня внутри – Луч Дайо объединился с моим, удвоенной силой хлынув в мои заледеневшие конечности. Е Юн сняла одну из пыльных простыней с мебели и укрыла меня ею. Я чихнула. Пальцы на руках и ногах болезненно покалывало – в них возвращалась кровь. Мои спрайты за окном снова вспыхнули. – Спасибо, – шепотом поблагодарила я Бунми. Она больше не походила на Санджита. Затем я подняла голову и нашла взглядом Е Юн. – Еще раз. – Нет! – рявкнули Дайо и Бунми хором. Их голоса резанули по ушам, отразившись эхом от высокого потолка. Чувствуя напряжение, повисшее в комнате, Ай Ри заплакала. – Мне нужно тренироваться, – настаивала я. Вокруг в воздухе все еще парили призрачные дети-оджиджи, окружая меня многоголосым хором: «Недостаточно. Ты делаешь недостаточно. Мы хотим справедливости. Ты должна заплатить». – Я должна безупречно исполнить свою роль Искупительницы. – Зачем? – требовательно спросил Дайо, похлопывая Ай Ри по спине – ее плач становился все громче. – Какой смысл учиться выживать, если ты убиваешь себя прямо сейчас? – Наши предки послали тысячи детей в этот холод, – напомнила я ему. – Если им пришлось это выдержать, почему мне не стоит? Дайо поджал губы. В его больших черных глазах плескалась боль. – Я так и знал! Дело не в тренировке, верно? – прошептал он. – Ты наказываешь себя. С тобой что-то происходит, Тар. Ты уже давно сама не своя, и… я беспокоюсь. Мы все беспокоимся. «Он слеп, – шипели оджиджи. – Он слеп, они все слепы, и ты одинока…» Я вывернулась из хватки Бунми и вскочила на ноги. – Я устала, – заявила я, – от того, что люди обращаются со мной, как с сумасшедшей. И от того, что только мне, похоже, не все равно, что наша империя убивала людей на протяжении многих веков! Мы пытали детей! И до сих пор пытаем, если считать шахты и лесопилки. И я собираюсь это исправить. Тяжело сглотнув, я понизила голос до шепота: – Я – Тарисай Идаджо. Еще раз, Е Юн. * * * – Твое эго, наверное, теперь раздуется до небес, – заметила я несколько дней спустя, когда Зури бросил меня на землю на дворцовой тренировочной площадке. Это был уже четвертый поединок, который я проиграла. Я раздраженно прищурилась, глядя на Зури. Заходящее солнце ореолом подсвечивало сзади его обнаженные, блестящие от пота плечи и сверкало на металлических заколках в его волосах. Высоко над головой мои спрайты мерцали в небе, то ныряя вниз, то беспокойно кружась. Они были встревожены с тех самых пор, как я начала тренироваться с Е Юн. Я бы и сейчас с ней тренировалась, если бы Дайо не упал в обморок после одной из таких тренировок. Только тогда я согласилась передохнуть. Под «отдыхом», правда, я подразумевала подготовку к Собранию и первый дружеский поединок с Крокодилом. – Ты не настолько плоха. – Он с усмешкой помог мне встать и показал на ссадину у себя на груди: – Ты смогла нанести удар. – Всего один. Я невольно зашипела, подняв оружие. Нога болела. На мне была алая тренировочная юбка с разрезами с двух сторон, чтобы облегчить движение – и на бедре виднелся набухающий черным синяк. – Ты для этого просил о поединке? – спросила я хмуро. – Чтобы показать мне, как я слаба? – Напротив. – У тебя нездоровая склонность к расплывчатым ответам, – пробормотала я, выставляя вперед подарок Санджита – прекрасно сбалансированное копье с золотой гравировкой. Синяк на ноге уже начал исчезать: благодаря моему почти полному Совету я теперь была неуязвима к кровотечениям, даже внутренним. Я думала, что растущее сопротивление земным смертям заставит меня ощутить себя богиней. Но вместо этого с каждой быстро заживающей травмой я все сильнее ощущала себя привидением – оторванной от мира, парящей все выше и выше. Настоящими теперь казались лишь несмолкающие голоса оджиджи. «Должна была спасти нас. Должна была подумать о нас. Недостаточно. Ты делаешь недостаточно». Мы с Зури приняли боевые стойки и закружились по площадке. Лицо обдало жаром: я вспомнила о нашей первой встрече, когда он держал меня в своих объятиях на Вечере Мира. Я сражалась в боевом стиле Суоны с копьем и длинным кожаным щитом. Зури использовал оружие Джибанти – заостренный шест в одной руке, в основном для того, чтобы блокировать мои удары и лишать оружия, и дубинку в другой – для атаки в ближнем бою. – Давай же, Императрица Идаджо, – мурлыкнул Зури, – замани меня. Зачаруй меня. Точно так же, как ты заманила в свой Совет двенадцать правителей. – Я никого не заманивала, – возразила я, целясь копьем ему в бок, и заворчала, когда он играючи ушел от атаки. – Они выбрали меня сами. – Кстати, поздравляю с помазанием Кваси. – Он сделал ложный выпад, нанеся удар, который я едва успела блокировать. – Я боялся, что моя демонстрация на рыночной площади могла повредить вашей прогулке. – На самом деле это даже помогло, – признала я, невольно улыбаясь. Король Кваси, этот добрый старик, уже по-своему меня любил, когда мы отправились за покупками. А потом я просто исчезла с залитой кровью площади… Кваси испытал такое облегчение, когда я вернулась во дорец, уже чистая и невредимая, что принял мое помазание тут же, прямо на месте. Я бросилась в атаку снова, и Зури снова уклонился. Инерция удара лишила меня равновесия, и прежде чем я успела среагировать, Зури поймал меня сзади в захват, прижав спиной к себе и придавив дубинкой горло. – Знаешь, в чем твоя проблема? – выдохнул Зури мне в волосы. – Ты сражаешься так, словно защищаешь кого-то, кто стоит у тебя за спиной. Всегда отталкиваешь цель от себя, вместо того чтобы заманивать на расстояние удара. Я прокляла дрожь удовольствия, пробежавшую вдоль позвоночника. – Так нас учили в Детском Дворце, – ответила я. – Защищать Дайо. Защищать Лучезарного. Он прошептал мне на ухо: – Ты рождена не для работы телохранителем, Вураола. Затем он ослабил хватку, ожидая, что я вывернусь из его рук. Но я осталась в его объятиях. Сердце бешено стучало. – Я хочу воспользоваться своим правом на вопрос, – сказала я. Он чуть сменил позу и спросил с любопытством: