Он смотрел на меня широко распахнутыми доверчивыми глазами, и я едва подавила охватившую меня волну злости и одиночества. Разумеется, Дайо не понимал. Никто не понимал. Те, кто сражается за справедливость, всегда одиноки: оджиджи были правы. «Я делаю это, потому что…» Правда застряла на языке острыми шипами. Потому что только я готова взвалить на себя бремя вины. Потому что наши предки убивали детей, и их духи жаждут крови. Потому что если я не дам голосам в голове то, чего они хотят – если я не добьюсь справедливости для всего Аритсара, – то я могу не вернуться из Подземного мира. Но вместо этого я сказала лишь полуправду: «Потому что я хочу оставить наследие. – Я поцеловала его в шрам на щеке. – Я еще могу умереть, пока не помажу Зури. И если я умру, то хочу перед смертью изменить что-то в этом мире. Я хочу…» – …Чтобы моя жизнь что-то значила, – пробормотала я теперь, уже вслух. Слова растворились в тумане реки Олорун. Возле шеи раздался тихий смешок. – Уже закончила репетировать? Я сгорбила плечи. – Что у тебя за склонность подкрадываться сзади? Ты же король, а не гиена. – В свое время я, надеюсь, не буду уже ни тем ни другим. Я скрестила руки на груди, скептически оглядев Зури. – Абику требуют, чтобы я помазала двенадцать правителей. Если ты собираешься свергнуть монархию Джибанти, мне нужно помазать тебя, пока ты еще король. Он игриво выгнул бровь: – Тогда нам придется влюбиться как можно скорее, Идаджо. Щеки у меня вспыхнули. Я не отвела взгляда. – Если ты преуспеешь в свержении монархии… что дальше? У тебя больше не будет королевской казны. Станешь путешествовать? Научишься торговле? – Я горько улыбнулась. – Полагаю, в перерывах между игрой в шута для твоих полководцев и организацией революции в качестве Крокодила у тебя не было возможности расслабиться с тех самых пор, как… Хотя, наверное, у тебя этой возможности не было никогда. К моему удивлению, на самодовольном лице Зури вдруг проступила неуверенность. – Я об этом как-то не думал, – произнес он после паузы безо всякого выражения. – Да и не нужно: у магии ибадже есть цена. Когда эти камни выполнят свою работу… что ж. Скажем так, вряд ли я буду в подходящем для путешествий состоянии. Я с ужасом посмотрела на его золотой наруч, от которого по темной коже расходились болезненно набухшие вены. – Они убивают тебя, – прошептала я. – Возможно, – пробормотал он. – А может, и нет. С Бледными Искусствами никогда не знаешь наверняка. Может, камни просто превращают меня во что-то другое – например, в одного из тех мерзких созданий Подземного мира, которых обычно изображают на фресках в храмах. Тогда, вероятно, мне придется скрываться от людей. – Он слегка толкнул меня в бок. – Может, я уйду на пенсию туда, где ты выросла, если смогу это место отыскать. Проведу остаток жизни, прячась в манговом саду усадьбы Бекина. Я вздрогнула. – Откуда ты знаешь про усадьбу Бекина? Это Ву Ин тебе рассказал? Он помедлил. Раздражающе пожал плечами. Гладко перевел тему: – Если ты на Собрании не убедишь моих полководцев подчиниться твоему указу, никакая пенсия мне вообще не светит. Ты уже практиковалась в обращении с Лучом против других благородных? Я нахмурилась. – Я уже говорила: я не буду использовать оканоба полководцев. Я не повелительница эру, Зури, их в моей семье и без меня достаточно. Он поджал губы. – Ты должна быть готова ее использовать. Вдруг случится что-то непредвиденное, и тебе придется защищать, например Адуке? – Не втягивай в это моего акорина! – отрезала я. Но уловка сработала. Адуке была еще ребенком, а мы направлялись на собрание благородных, которые, возможно, все еще желали моей смерти. Не подвергала ли я ее опасности, сама того не зная? – Потренируйся на мне, – надавил Зури. – Прямо сейчас, пока мы одни. – Мы не одни. – Я бросила взгляд на барабанщиков и боцмана. – Они увидят. Будет выглядеть… ну, странно. Вдруг они начнут сплетничать, что я ведьма? – Ты женщина и правишь наравне с мужчиной, – ответил он сухо. – Тебя назовут ведьмой в любом случае. Но взгляни на это с другой стороны: если ты как следует задашь мне трепку, то моряки будут слишком напуганы, чтобы пускать слухи. – Усмехнувшись, он развел в стороны жилистые руки, открывая обнаженную грудь. – Это проще простого, Идаджо. Мой отец был королем Джибанти. Мать – ниамбийской принцессой. Оканоба хлещет во мне через край. Так повелевай же мной, моя великая императрица! – Сделай стойку на руках, – проблеяла я, надеясь, что перспектива выглядеть глупо заставит его отстать. Но когда маска вспыхнула у меня под одеждой, он ухмыльнулся и тут же встал на руки. – Хорошо, – выдохнул он. – А теперь заставь меня сделать что-нибудь посложнее. Что-нибудь, чего я делать не хочу. Сглотнув, я покачала головой. – Вставай. И я не собираюсь делать тебе больно. – Да брось! – Он перевернулся обратно. – Ты же ненавидишь меня. Почему бы не продемонстрировать это? – Не глупи. Я тебя не ненавижу. – Разве нет? – Он наклонил голову. Волосы его ниспадали по плечам густыми волнами. – А я почти поверил. – Я просто не выношу тебя, – пояснила я, краснея. – Есть разница. Он улыбнулся, наклонившись ближе. Меня обдало запахом эвкалипта и мяты. – И все же, – прошептал он, – разве ты не хочешь увидеть, как я задергаюсь? Помнишь, как мои агенты облили тебя кровью на рыночной площади? Или тот раз, когда я обманом заставил тебя станцевать со мной на Вечере Мира? Или… Он помедлил, будто размышляя, стоит ли пересекать черту. – Хочешь, расскажу секрет? Я знаю, что задумал Верховный Генерал Санджит. – Я моргнула от неожиданности, но прежде чем я успела прервать его, он продолжил: – И нет, он не ищет алагбато или новые проходы в Подземный мир. Мои шпионы сообщили, что со всем этим он закончил больше месяца назад. А теперь он занят чем-то новым… как будто намеренно держится подальше от столицы. Забавно: раньше я ревновал, наблюдая за вами двумя. Я мог бы поклясться, что вы по уши влюблены. Но он в отъезде уже так долго. Возможно, я ошибся… – Замолчи! – рявкнула я. Маска полыхнула жаром, и Зури вдруг схватился за горло, распахнув глаза. Он согнулся пополам, будто подавившись собственным языком. Боцман встревоженно поспешил к нам. Мгновение я просто смотрела, одновременно зачарованная и парализованная от ужаса. Затем я пришла в себя и упала на колени рядом с Зури. – Дыши! – крикнула я. – Ради Ама, Зури, дыши, я приказываю тебе! Только тогда его хрипы стихли, и он перестал держаться за горло… но на этом все не закончилось. Когда я приказала ему дышать, невольная мысль пронеслась в голове: «Оканоба того не стоит». И хотя я не произнесла эту мысль вслух, моя воля все равно воплотилась в Зури. Я почувствовала, как сила покидает его тело: он остался жив, но мгновенно ослаб. Даже физически он будто уменьшился. Запаниковав, я тут же обратила свое желание вспять… и Зури снова стал прежним. Его дыхание выровнялось. Боцман бросил на меня злобный взгляд, но Зури только рассмеялся и небрежно махнул ему рукой, отсылая прочь. – Признай, – выдавил он, – было весело. Я обессиленно осела на палубу, прислонившись спиной к бочке с апельсинами. Меня чуть не стошнило. – Нет. Не было. – Даже чуть-чуть? – Он перекатился на живот, подперев голову ладонями. – Я отобрала ее, – выдохнула я. – Только что. Я забрала твою оканоба. Он медленно кивнул. – Да. А потом вернула обратно. Я же говорил, что ты на это способна. Можешь попробовать снова. – Когда Благословенная Долина замерзнет. – Ладно. Тогда заставь меня рассказать тебе что-нибудь. – Он снова использовал свой «голос придворного». – Откуда я знаю Ву Ина и про оканоба, почему я не даю тебе прочесть мои воспоминания и все остальное. – Рано или поздно ты опустишь свою защиту, – возразила я. – Я должна тебя помазать, а для этого тебе нужно увидеть мое прошлое, как другим правителям.