Я отвечаю. — Алло. Хриплый голос издает поток проклятий в стороне от телефона, а затем возвращается обратно. — Ты. Ах, мы снова встретились. — Это я. — Я вижу, ты украл мой телефон. — Ты путаешь слово «украсть» с «найти». Пробормотанное «иди ты» с ее стороны заставляет меня улыбнуться, как идиота. — На здоровье, — говорю я. — Раз уж я так нехарактерно благодарна, спасибо, что напугал меня своей эрекцией вчера. Как бы очаровательно она ни ощущалась на моем животе, для меня это, возможно, перебор. — Вини в возбуждении адреналин от обнаружения преступника на моей территории. Она насмехается. — Верно. Давай проясним две вещи. Во-первых, я не преступница. Быть задержанным — это не то же самое, что быть арестованным. И во-вторых, если это то, что ты чувствуешь от адреналина, то я боюсь тебя в спальне. Это было… Нелепость ее комментария заставляет меня смеяться до того, что у меня горят легкие. — Ты серьезно делаешь мне комплимент прямо сейчас? — Это принесет мне баллы, в которых я так нуждаюсь, чтобы вернуть свой телефон? Парням нравится, когда ты превозносишь размер их члена. Мое хорошее настроение смывается реальностью того, что она подначивает меня, чтобы получить то, что она хочет. Типично. — Нет. Кто находит, тот и получает. — Ты, должно быть, шутишь. — Только не об этом. — Зачем тебе телефон с блестящим чехлом? Я включаю громкую связь и смотрю на прозрачный чехол с блестками и пайетками внутри. — Он подходит к моим глазам. Ее насмешка больше похожа на смех. — Ты невозможен. — Лучше, чем быть кем-то, кого уже однажды арестовали. Готова добавить второй срок к своему послужному списку? — необдуманные слова покидают мой рот в спешке. — Круто. На самом деле меня задерживали, а не арестовывали. И если честно, я бы предпочла быть кем-то, кого ошибочно обвинили в преступлении, чем засранцем, которому нужно украсть какую-то хрень, чтобы почувствовать себя мужчиной. Надеюсь, тебе понравится мой дерьмовый пятилетний айфон. Пока, — она заканчивает звонок. Блять. Используя свой телефон, я перезваниваю по номеру. Кто-то берет трубку и спрашивает, что бы я хотел заказать в случайном ресторане в городе. Черт. Она умница, не оставила мне следов. Я улыбаюсь, очарованный ее изобретательностью. Каким-то образом я столкнулся с человеком, который в последнее время не вписывается в статус-кво моей жизни. Вместо обычной хандры я хватаю ноутбук и изучаю, как взломать чей-то мобильный телефон. Я надеюсь узнать хоть какую-то информацию о таинственном нарушителе. Используя чьи-то подробные инструкции с форума Reddit, я пытаюсь разблокировать телефон. В итоге мне удается лишь заставить ее телефон заблокироваться после того, как он делает мою фотографию с помощью Face ID. Мой телефон гудит от входящего звонка, прерывая мой очередной процесс взлома Reddit. Я хватаю его и отвечаю. — Привет. — Так… не злись, — ворчит в трубку моя младшая сестра, словно я ребенок. Я хмыкаю в знак неодобрения. — Что ты натворила? — Ну, помнишь, я говорила тебе, что хочу навестить тебя в ближайшее время? — Нет, ты, должно быть, забыла о столь забавном факте за все три раза, что мы разговаривали за последние две недели. — Ну, я звонила, но ты не отвечал. Я вздрогнул от обиды в ее голосе. Не то чтобы я старался игнорировать ее звонки, но иногда я не могу заставить себя двигаться, не говоря уже о том, чтобы говорить. Мои рассуждения не облегчают чувства вины, растущего внутри. Она нервно смеется. — Ну, я скучаю по тебе и хочу навестить. Прошел месяц с тех пор, как я видела тебя в последний раз. — Это потому, что ты путешествуешь с Ноа, пока он участвует в гонках, — постарайся быть милее, ты, раздражительный идиот. Она вздыхает. — Ты знаешь, что он планирует уйти на пенсию через сезон или два. — Отлично. Он заслужил это после всех своих успехов, — я изо всех сил стараюсь, чтобы в моем голосе не было горечи, но слова все равно выходят такими. Ноа не виноват. Он работал на износ, соревнуясь и выигрывая у самых молодых талантов год за годом. В отличие от меня. — Ты не справедлив к себе. — Жизнь несправедлива. То, что мы защитили тебя от этого урока, не означает, что остальные выживают без потерь, — черт. Мой рот продолжает доставлять мне неприятности сегодня. Майя не заслуживает моей горечи, как бы больно ни было мне порой от жизни. — Майя, прости меня. Я не хотел этого. Ты знаешь, что я готов на все, лишь бы с тобой все было в порядке. Она молчит несколько секунд, прежде чем фыркнуть. Черт. Только не сопение. Моя грудь сжимается от того, что я расстроил человека, который значит для меня больше всего. — Мне жаль. Ты этого не заслужила. — Все в порядке. Есть уроки, от которых ты не сможешь меня защитить, как бы тебе этого ни хотелось, — ее голос ломается. Что-то грохочет на другом конце телефона, и Майя протестует, прежде чем ее голос исчезает. — Разве это не придурок десятилетия. Как у тебя дела? Не то чтобы меня это волновало после того, как ты расстроил Майю, — огрызается Ноа. Моя жизнь стала настолько хреновой, что я по достоинству оценил его придурковатость по отношению ко мне. Это напоминает мне о том, что я все еще взрослый мужчина. Все лучше, чем мои родители, которые обращаются со мной так, будто я сделан из фарфора, или Майя, которая скрывает истории о Ноа и Марко, потому что не хочет меня расстраивать. — Я бы сказал «хорошо», но поскольку я разговариваю с тобой, когда ты злишься, я выберу «с сожалением». Он хмыкает. — Хорошая мысль. Если ты собираешься быть сварливым засранцем, оставь это для всех, кроме своей сестры, прямо сейчас. Думаешь, ты справишься с такой маленькой просьбой? Я скрежещу зубами. — Определенно. — Хорошо. Я избавлю тебя от шока от нашего сюрприза, так как знаю, как сильно ты их любишь. Мы будем у тебя дома через час. Не делай из этого проблему. Нам нужна твоя помощь, так что нацепи свою самую фальшивую улыбку и брось рутину сварливого придурка для своей сестры, — Ноа вешает трубку, оставляя меня с разинутым ртом в шоке и недоумении глядя на свой телефон. Черт. * * * Мой племянник Марко визжит, когда я подбрасываю его в воздух. Его темные волосы разлетаются вокруг лица от порыва воздуха. — Ещё раз! Ещё раз! — его голубые глаза загораются. Я ношу его, как самолет, с шумом и всем остальным. Проводить время с Марко — все равно, что пить стакан жидкого солнечного света. Четырехлетний малыш забирает темноту, и от этого я люблю его еще больше. — Посмотрите на это. У зверя все-таки мягкое сердце, — Ноа ухмыляется мне. Я перебрасываю Марко на одну руку, чтобы показать Ноа средний палец.