Об этом Леша задумался позднее, когда на ночь забился в какой-то земляной погреб, находящийся во дворе разрушенного особнячка. Этот дом он знал, в нем жил один из его товарищей по дворовым играм. Мальчику хотелось есть. В погребе имелась картошка, которую он начал грызть прямо с кожурой. Леша кое-как утолил голод и заснул на куче мешков. А на следующий день появилась девочка Надя, даже скорее девушка. В свои четырнадцать лет она имела вполне развитую женскую фигуру: два бугорка, выпирающих из платья, и соблазнительные бедра. Утром он выбрался из погреба по малой нужде и увидел ее. Девочка рылась в куче мусора. – Эй, ты чего здесь?! – крикнул ей Леша. После сна он несколько успокоился, смирился с потерей семьи, воспринял ее как неизбежную данность и думал, что же ему делать дальше. Девочка вздрогнула от неожиданности, повернулась к нему, поспешно застегивающему штаны, улыбнулась и сказала: – Я Надя. А ты кто? Как звать-то тебя? – Я Леша, – машинально ответил мальчишка и замолк. – Я ищу вещи, чтобы потом обменять их на еду, – продолжила общение Надя. – На рынке. А ты чем здесь промышляешь? – У меня дом из пушки расстреляли, вся семья погибла. Я здесь картошкой питаюсь. Хочешь? Ее в погребе полно. – Прямо сырую ешь? – спросила Надя. – Угу. Можно на костре запечь, но у меня спичек нет. А у тебя есть? – Он вопросительно посмотрел на Надю. – Есть, – мгновенно ответила та, достала из ободранной сумки, висевшей на плече, коробок спичек и потрясла им в воздухе. – Давай запалим костер и испечем картошку. – Хлеба бы еще, – мечтательно проговорил Алексей. – И хлеба добудем, – уверила его Надя. В тот же день Леша нашел в одной из руин бронзовую статуэтку, которую девочка выменяла на две буханки хлеба. Надя оказалась не местной, попала в город волей случая. Она ехала на поезде к родне. На него напала какая-то банда, разобравшая пути по ходу состава. Он сошел с рельсов, но благо скорость была невелика, да и машинист успел затормозить. Поэтому многие пассажиры выжили, отделались разбитыми головами и сломанными конечностями. Наде повезло. Она не получила ни единой царапины, не стала дожидаться, пока набегут бандиты, и ринулась в ближайший лесок. Ее никто не преследовал, и девочка в тот же день добралась до Юзовки. Какой-то крестьянин на телеге подвез. Так они и жили некоторое время, пекли картошку, лазили по развалинам, а добытое добро выменивали на еду. К своему дому Алексей боялся даже близко подойти, рисовал в голове страшные картины. А потом Надя пропала. Вернее сказать, ее забрали красные конармейцы. Дети шли вдоль улицы, когда мимо проскакал разъезд. Один из всадников ловко подхватил Надю за талию и усадил на коня впереди себя. К удивлению Алексея, девочка не испугалась и не сопротивлялась. «Изнасилуют ее», – подумал он. Несмотря на ранний возраст, жизнь вынудила его разбираться во многих взрослых вещах. Когда в городе окончательно установилась советская власть, он попал в детдом, а потом – в военное училище, расположенное недалеко от Москвы. Парень сказал, что у него отец был портным, и ему засчитали пролетарское происхождение. Алексей не рассчитывал еще когда-либо встретиться с Надей, но судьба непредсказуема и насмешлива. Уже будучи курсантом, во время майских праздников он вновь увидел Надю, молодую и привлекательную женщину. Она что-то кричала в мегафон с трибуны во время демонстрации. Донцов не захотел к ней подходить, чтобы не разрушить приятные детские воспоминания о дружбе с этой девочкой. – Стоп машина! – неожиданно приказал Донцов по-русски, но водитель его понял и нажал на тормоза. «Додж» остановился. – В чем дело, командир?! – удивленно воскликнул Джига. – Там дети. Нет никакой опасности. Донцов бросил на Ивана такой уничтожающий взгляд, что тот замолчал и лишь пожал плечами. Он хорошо знал своего командира и понял, что возникла какая-то нестандартная ситуация. – Мигель, пошли разберемся, – сказал Алексей, вышел из машины и направился к детям. Ничего не понимающий Мигель последовал за ним. Мальчик лет восьми и девочка чуть постарше так и оставались на месте, наполовину высунувшись из проема погреба. В их глазах плавал испуг, но бежать они не пытались, смирились с неизбежным. Донцов приблизился к ним, присел на корточки, приветливо улыбнулся и спросил: – Есть хотите? – Три дня горелыми фруктами питаемся, – сказала девочка, преодолев страх и осознав, что эти непонятные люди ничего плохого им не сделают. Мигель заговорил с ней. Девочка периодически кивала и отвечала на его вопросы. Закончив диалог, он перевел Донцову суть разговора, хотя тот и так все понял. – Вот это их дом. – Мигель кивнул в сторону пожарища. – Кто поджег деревню, они не знают. Родители погибли. Это брат и сестра. Голодные. Куда им податься, не имеют понятия. – Все ясно, – сказал Донцов и обратился к детям по-испански: – Пошли к машине. Мы дадим вам много еды. Мешок у вас есть? «Все в этой жизни повторяется, пусть и в различных вариациях», – подумал он. Дети переглянулись. Мальчик принес из погреба мешок, и они покорно поплелись за непонятными, но неожиданно добрыми людьми. Когда все подошли к машине, Донцов скомандовал: – Весь сухпаек сюда и все съестное, что у нас есть. Быстро! В раскрытый мешок посыпались мясные и рыбные консервы, пачки галет, краюхи хлеба и прочая снедь, заполнившая его объем больше чем наполовину. – Сидите здесь тихо, питайтесь хорошо. Скоро вас отсюда заберут, – сказал Донцов на прощание. Когда машина поехала, Алексей долго смотрел на мальчика и девочку, волокущих мешок к погребу. – Что это тебя так разобрало, командир? – спросил Джига без тени насмешки. – Я сам в таком положении находился во время нашей гражданской, – ответил Донцов, повернулся к Мигелю, сидевшему сзади, и осведомился: – Ты сможешь организовать, чтобы их забрали? – Смогу, – ответил Мигель. – Есть специальная служба, занимающаяся беспризорными детьми. Когда они проезжали мимо рощи, приткнувшейся на небольшом холме, в небо взлетела стая птиц, испуганных тарахтением двигателя. Они немного покружились, покричали и исчезли между деревьями. Солнце выползло из-за далеких гор и устремилось к зениту. А Донцов думал о войне, об этой и своей давней, которая никому не была нужна, кроме властных и жадных политиков. Стукач После рейда на Аликанте всем его участникам были предоставлены два дня отдыха. Одни отправились навестить семьи, другие уехали в Валенсию поразвлечься. Донцов же настоятельно предложил своим преторианцам устроить пикничок на берегу реки Хукар. Мол, искупаемся, наловим рыбки, сварим уху и отогреем душу алкоголем. Мигель, не любитель подобных мероприятий, пытался было сослаться на неотложные дела, но Алексей настаивал на его участии. Он делал это так упорно, что Мигель заподозрил тут какой-то подвох, подспудный смысл, и не ошибся. Они действительно наловили рыбешки, сварили уху, приняли по сто грамм, а потом Донцов сделал неожиданное заявление: – Природа, водичка, рыбка, ушица, все это, конечно, очень хорошо. Но я вовсе не для этого собрал вас именно здесь, вдалеке от лишних глаз и ушей. Я сейчас никому не доверяю, кроме вас и Старинова. Слушай, Мигель, а ты своему начальству о нас тоже докладываешь? – Конечно, – ничуть не смутившись, подтвердил тот. – Я обо всем докладываю, что может помочь понять общую картину, теряющуюся в нынешнем сумбуре. Тем более что контрразведка для того и существует, чтобы приглядывать за иностранцами, каковыми вы являетесь. Потом, вы, то есть мы, не какой-то цыганский табор, а структура, опосредованно входящая в республиканскую армию. Хотя и в цыганских таборах имеются информаторы. А в чем проблема? – Мигель застыл в ожидании ответа. – Все правильно ты говоришь, поэтому должен меня понять и помочь разобраться пусть не в общей картине, а в локальной странности, – проговорил Донцов и палкой пошевелил угли в костре. – А заключается она вот в чем. Вы сами знаете, что нам два раза устроили осмысленные провокации с неясными последствиями по приказам, якобы исходящим от высшего руководства республиканской армии. Но если они и были, то отдавал их бог знает кто. В нашем отряде или в бригаде завелся крот, который заранее информирован обо всех наших передвижениях. Я доложил об этом Доминго и Старинову, но позиция у руководства по этому поводу, мягко сказать, легкомысленная. Необходимо нам самим вычислить крота или, по крайней мере, подтолкнуть его поиски. Какие будут мнения и предложения? Первым высказался Мигель: – Нужно отделить источник информации от инициатора провокаций. Не исключено, что крот не один, а работает целая группа. Судя по быстрой реакции противника, тут задействована радиосвязь. Имитировать приказы можно как из Валенсии, так и из Мадрида. – Но в бригаде все фиксируется и контролируется, – заявил Донцов. – Информацию можно кодировать, – предположил Солейко. – Нужно проверить все сообщения за интересующие нас периоды. Может быть, мы что-нибудь и выловим. – То есть получается, что при любых раскладах в этой истории задействована наша радиостанция. Не исключено, что радиста используют втемную, – сказал Донцов. – Радистов, – поправил его Солейко. – В бригаде их три. Работают они посменно. – Если их задействуют втемную, то у крота есть напарник в Валенсии или в Мадриде. Я займусь этим вопросом, – сказал Мигель. Обсуждение могло продолжаться до бесконечности, если бы в дискуссию не вмешался Фраучи: – Вы знаете, как большевики вычисляли предателей? Они сужали круг подозреваемых, а потом через каждого запускали дезу. Дескать, у такого-то за печкой спрятаны листовки, а у другого есть печатный станок. Вот по чьей наводке придут жандармы, тот и стукач. Нужно организовать ловушку, эдакий корабль под фальшивым флагом. – А если радиста и в самом деле используют втемную? – спросил Мигель. – Это неважно, – отмахнулся Донцов. – У нас будет повод навестить этого темного субъекта и вытрясти из него нужную информацию, как из половичка. Потом из следующего, если первый не катит, а их всего три. – Он для вящей убедительности показал товарищам три пальца. – Поэтому давайте спланируем ловушку. После пикника Донцов зашел к Старинову, изложил ему свои соображения и план действий по поимке крота. Тот немного подумал и согласился помочь. – Асьенда расположена недалеко от деревни. Участок, на котором стоит большой двухэтажный дом, огорожен металлическим забором и имеет площадь около двух гектаров. Внутри загородки бегают три здоровенные сторожевые собаки. В доме проживают жена Гарсиа с двумя маленькими детьми и четверо слуг, двое мужчин и столько же женщин. Рядом проходит проселочная дорога. Вокруг луг с загоном для скота. Нападение лучше всего организовать с плоского холма, поросшего деревьями и кустами. Он находится в полукилометре от асьенды. Далее разведчик изложил свои соображения по проведению операции с учетом топографии, погоды, времени суток и прочих моментов. Сослуживцы называли его Ратон, то есть Мышь. Парень действительно был быстрый, верткий, как мышь. Такой в любую щель пролезет.