И он снова голый! Чёрт возьми, извращенец какой-то! Голым плавает в бассейне, а я наблюдаю за его очередным мощным толчком от бортика. Облокачиваюсь о перила, впиваясь взглядом в загорелые обнажённые ягодицы, скрывающиеся под водой. Я такие раньше только в журналах видела. Итан выходит на лужайку и направляется к Лазарро, плывущему к бортику. Он сообщает ему мой отказ. Лазарро сразу же бросает взгляд на мой балкон. Он буквально кипит от недовольства. Я это просто знаю. Мне не нужно быть рядом с ним, чтобы догадаться. Вскидываю подбородок, подтверждая своё решение и, разворачиваясь, ухожу обратно в спальню. Как бы я ни убеждала себя в том, что Лазарро плохой, плохой, плохой, мне всё же что-то не даёт полностью поверить в это. Почему? Потому что я глупая дура. Ничего боль не изменила во мне, только сделала какой-то психопаткой. Мне двадцать семь лет, я не могу позволять себе такое поведение. Мы взрослые люди. Разумные люди. Я, по крайней мере, разумный человек и нужна Лазарро для дела. А остальное… мне всего лишь нужно держаться от него подальше. Я имею в виду физически, и обрубать на корню любой намёк на что-то большее. Я точно не готова ко всему этому. Мне хватит синяков и страха. Хватит этого ненормального поведения. Хватит всего этого… Неожиданно меня обхватывают за талию. Взвизгиваю, но больше это похоже на хрип зарезанной свиньи. – Я скучал по своей Белоснежке, – раздаётся шёпот мне на ухо. Дёргаюсь в руках Лазарро, и он со смехом выпускает меня из них. Оборачиваясь, вновь вижу его обнажённым, лишь с полотенцем на бёдрах. Когда он научится одеваться? – Не смей ко мне прикасаться. Пугать тоже, – хрипло говорю, выставляя палец вперёд. Конечно, это смехотворно. Я на голову ниже его, да и тоньше. Намного тоньше. Но я об этом забыла напрочь. Я просто злюсь на него. – М-м-м, обожаю, когда женщина начинает меняться на моих глазах. Это возбуждает. Особенно, зная, что именно я причина этих изменений. Боль – интересная штука, да? – спрашивает он, продолжая улыбаться, и довольно проводит ладонью по мокрым волосам. Презрительно фыркаю и делаю от него шаг назад. На всякий случай. И оказывается, не зря. Лазарро хватает пояс моего халата. Рывком тянет на себя, отчего ткань неприятно сдавливает талию. Оказываюсь в его руках. Его губы оказываются на моих так неожиданно, что я охаю и ошарашенно стою. – Банан, – причмокивая и облизывая губы, шепчет Лазарро. – Так и представляю тебя с большим и твёрдым бананом во рту… – Не прикасайся ко мне! – отмирая, упираюсь в его грудь ладонями и отталкиваю от себя. Отскакиваю к балкону, тяжело дыша. С отвращением вытираю рот рукавом халата. – И не позволяй себе всё это, понял? – Ты говоришь о поцелуях или о банане у тебя во рту? – удивляется он. – Именно так. Обо всём этом. Именно. И о твоих загребущих руках, которые все в крови. Не пачкай меня. Не смей. Иначе я прямо сейчас выпрыгну с балкона. Ты не успеешь даже схватить меня. И если ты пришёл, чтобы снова наказать или что-то ещё, то я лучше умру, – зло шиплю. – Давай, обойдёмся без жертв. Не утрируй, Белоснежка. Твои эмоции зашкаливают, попридержи их для более подходящего случая. Я накажу тебя в том случае, если ты сбежишь от меня, попытаешься пререкаться со мной на людях, нарушишь правила моего дома или навредишь моим людям. Машины можешь портить, мне всё равно, куплю новую. Нужно как-то развлекаться, пока у тебя идёт война с собой же, – он спокойно пожимает плечами. Открываю и закрываю рот, не находя, что ответить. – Я уже говорил, ты свободна здесь. Можешь выходить из своей спальни и возвращаться в неё, пользоваться всеми благами моего гостеприимства. К слову, моя спальня направо и по центру, вдруг тебе станет неимоверно скучно, и ты захочешь поругаться со мной. Я буду ждать. Обожаю, когда ты кипишь от ярости, – улыбается мне, предлагая это, словно мы друзья или кто-то больше. Противно так. Только злит сильнее. – Да никогда, – шепчу я. Он нагло хмыкает и смиряет меня взглядом. – Оставим эти милые шалости на потом. Сегодня нам предстоит серьёзное дело. И я прошу тебя оказать мне честь и позавтракать вместе со мной. Приподнимаю озадаченно брови на его галантно протянутую руку. – Неужели, начал книжки читать по этикету? – спрашивая, недоверчиво прищуриваюсь. – Нет, блять, я просто над тобой издеваюсь. Ты же у нас такая воспитанная, что даже от слова трахаться краснеешь. Давай, Белоснежка, двигай задницей, – смеётся Лазарро. Закатываю глаза. Вульгарный псих. – Кстати, как она поживает? Покажешь? Я могу высказать своё экспертное мнение. – Прекрати. Это не смешно. Ты, когда убиваешь, тоже веселишься? – спрашивая, передёргиваю плечами и отвожу взгляд. – Когда как, всё по настроению. Сейчас оно у меня прекрасное. – Так легко говоришь о смерти. Что с тобой не так, Лазарро? Причиняешь боль из-за своих прихотей. Убиваешь с улыбкой. У тебя сердце, вообще, есть? – возмущаясь, взмахиваю руками. – Нет. Я мудак. Сердца у меня нет. Не положено. Завтракать. Съеденный банан, конечно, хорошо, но мне не нужно, чтобы ты свалилась в обморок на вечернем банкете, – произносит он и, разворачиваясь, направляется к двери. – Что? На каком вечернем банкете? Останавливаясь, оборачивается и хитро усмехается. – За завтраком расскажу. Ты идёшь со мной. – Нет… а мы не можем это обсудить сейчас? Прямо здесь? И завтрак тоже можно принести сюда? – Брось, Белоснежка, погода хорошая. Ещё не так жарко. Дождя нет. Не отказывай себе в естественных витаминах. Пошли, – Лазарро указывает головой на дверь и выходит за неё. – Я остаюсь здесь, – твёрдо говорю ему. – Тогда ты не получишь ответы на свои вопросы, Белоснежка. У тебя их много накопилось. Ты не узнаешь, почему меня зовут Боссом, и что это за крайне важный банкет, на котором я добуду информацию о твоём работорговце, – слышится из коридора. Яростно топаю ногой, но мне ничего не остаётся, как последовать за Лазарро. У него будет, что рассказать о ещё одном чудовище, и я должна разобраться с этим, проверить Лазарро, потому что я ему не доверяю. Отчасти. Нет. Не доверяю. Точка. Жирная точка. Не доверяю. Выхожу на террасу и направляюсь к столику, уже подготовленному к завтраку. Аккуратно сажусь на стул и кривлюсь, когда ягодицы касаются твёрдой поверхности. Неприятно. – Да, мне больно. Доволен? – цежу, замечая, как внимательно смотрит на меня Лазарро. – Лгунья. – Я здесь. Говори. Что за банкет? Зачем мне там быть? – Складываю руки на груди, откидываясь на спинку стула. – Ешь, – Лазарро указывает на мою тарелку. – Я не голодна… – Утоплю в бассейне. Ешь. Я не шучу, Белоснежка. Издаю вздох поражения и беру ложку. Мы в молчании едим каждый своё, и я, оказывается, безумно скучала по каше. Люблю её. Я англичанка. Мы любим овсянку. Это нормально. Съедаю половину и откладываю ложку. – Всё. Теперь говори. Не хочу задерживаться рядом с тобой дольше, чем нужно. Ты мне противен, – произношу я. Лазарро кривится и касается своего виска, массируя его. – Голова болит от твоей лжи. Ещё раз солжёшь мне, я сначала оттрахаю тебя прямо на этом столе, а потом утоплю и закопаю. С улыбкой, как ты любишь. Ясно? Вздрагиваю от его слов. Ладно, это пугает. – Ясно, – бросаю я. – Хорошо. Итак, сегодня мы едем на званый ужин, вечеринку, приём, без разницы. Ты должна быть рядом со мной. Сэл устраивает банкет в честь окончания университета своей дочери и её возвращения домой. Я был бы и рад послать его в задницу, но это будет невежливо… – Правда? Не заметила за тобой вежливости, – шепчу себе под нос и ловлю злобный взгляд Лазарро. Поджимаю губы и смотрю на него исподлобья. – Поэтому мы едем туда. К восьми ты должна быть готова. Выбери что-нибудь охрененное, чтобы все поняли, почему я тебя туда притащил. Тебе нужен стилист? – Прости? Стилист? – Да. Это такой придурок, который… – Я знаю определение этого слова. Но стилист? Зачем мне стилист? – Хрен его знает. Вы женщины любите стилистов. Считаете, что без них не справитесь, – пожимает плечами Лазарро. – Откажусь. – Без проблем. Кому нужны лишние траты, если ты скоро снова испоганишь мою машину. Цокаю от его насмешки. – Ты думаешь, что тот человек тоже будет там? – Нет. Его не будет. – Тогда зачем мне ехать с тобой? – Потому что я так хочу. Всё просто, Белоснежка, или едешь со мной, или я тебя запру в подвале, чтобы ты себе не навредила и не создала проблем моей семье. В подвале. Без окон. Без острых предметов. В темноте. С мягкими стенами. Связанную и, вероятно, подвешенную к потолку. Возможно, я выпущу тебя завтра, когда вернусь, если не найду более интересных дел. А я найду их, и ты просидишь там около трёх суток. Потом о тебе вспомнят. – Ты шутишь? – сглатывая, шепчу. – Нет. Могу показать тебе эту комнату прямо сейчас…