Он хмурится, опускает взгляд вниз, а потом возвращает его ко мне. – Пока ты рядом, обещаю. Мы стараемся минимизировать смерти среди мирного населения. Огласка нам не нужна. За это наказывают. Так что хорошо, я обещаю тебе. Широко улыбаюсь и целую его в губы. – И ещё одно… – Белоснежка, у тебя слишком много условий, – закатывает глаза Лазарро. – Это не условие, а просьба. Не дави на меня тем, что ты выбрал. Дай мне прийти к этому самой, ладно? Мне нравится быть рядом с тобой, Лазарро. Ты, как огромный кусок обжигающего льда, и моей коже это нравится. Но когда начинаешь давить на меня, я сопротивляюсь. Я не хочу потерять тебя. Не хочу потерять вот это… твоё тепло. И вероятно, ты меня изменил, и сильно. С тобой я увидела, что могу больше, если захочу. Ты подарил мне свободу. – Чёрт, какая же ты идиотка, – кривится Лазарро. – Вот ты козёл, – обиженно пихаю его в грудь. Он смеётся и прижимает меня к себе. – Мудак, мать твою. Я мудак, а ты превращаешь меня в козла. Видишь, ты тоже странным образом действуешь на меня, Белоснежка. Меня это раздражает. Ты меня бесишь иногда. Недовольно смотрю на него. – Ты меня тоже. Ты псих. Он широко улыбается и немного приподнимает меня, касаясь моих губ. – Я не отпущу твою руку. Всегда буду о ней помнить. По моему телу разливается тепло. Оно никогда не было настолько сладким, как сейчас. Вероятно, у нас есть шанс остаться людьми в этом мире. И я надеюсь, что смогу показать Лазарро, что и он может добиться большего лаской, а не пистолетом. Глава 43 Умиротворение. Гармония. Спокойствие. Как редко в жизни мы можем почувствовать это. Обычно подобные эмоции недолги. Они временны и шатки. От одного неверного движения их можно разрушить. И зачастую мы позволяем это делать тем, кто даже не имеет никакого отношения к нашему разуму. Мы впускаем в него грязь и верим в него, злимся и оскорбляем этих людей. Но почему мы забываем, что именно мы виноваты в этом? Мы просто в определённый момент не взяли на себя ответственность за то, чтобы сохранить внутри себя необходимую гармонию. Так чья вина? Наша. Людей. Уметь балансировать между акулами довольно сложно, но и акулу можно отвлечь. В этом и состоит задача женщины. Быть женщиной, а не играть роль. На самом деле принять себя, как женщину, со всеми минусами и плюсами, очень трудно. Кажется, что ты предаёшь себя. Нет, ты всего лишь отпускаешь ложь, которой пичкала себя долгие годы. Начинается борьба за пустоту, и не всегда есть возможность что-то исправить. Я ничего не знаю о том, что это такое быть женщиной. Никогда не думала, что себя нужно проявлять правильно. Я не видела этого в своей семье, и мне неоткуда было черпать подобную информацию. Существовали лишь чёткие правила, по которым я жила. И сейчас я поняла, что нужно прислушаться к зову природы, который подскажет, куда двигаться. Нужно отпустить привычки из прошлого. Это сложно, ведь к моим неполным двадцати восьми годам я стала состоявшейся личностью… Я так думала, но на самом деле только начинаю жить. Жить никогда не поздно. Набросив шёлковый халат на плечи, останавливаюсь в дверях, смотря на Лазарро. Он босой, в чёрных брюках, и его взгляд направлен на мрачное утреннее небо. На моих губах появляется улыбка. Непроизвольно. Я любуюсь им. Сильным. Мощным. Одиноким. Тихо подхожу к нему и провожу ладонями по его спине. Касаюсь кожи губами и обнимаю. – Нам придётся задержаться здесь ещё на один день, – сообщает Лазарро. – Хорошо. Как скажешь, – шепчу я. Лазарро накрывает мои руки своими, и мы так стоим. Кажется, лучше, чем сейчас я себя ещё не чувствовала. Он поворачивается, и я поднимаю на него взгляд. – Говорил же, тебя хреново трахали, Белоснежка, – отмечает он, вызывая у меня тихий смех. – Я не отрицаю, но дело вовсе не в сексе, Лазарро. – Глажу его грудь и обнимаю за шею. – Именно в нём. – Нет, – мотаю головой. – Только не неси фигню про чувства, ладно? Не порть мне настроение, – кривится он. – Знаешь, чего тебе не хватает? – спрашиваю я. – Я идеален. – С самомнением у тебя всё в порядке, но всё же, на будущее… сначала выслушай меня, а потом делай выводы. – И потратить столько времени впустую? Ты слишком много болтаешь, Белоснежка. – Тогда ты не узнаешь ничего о человеке… – Они врут. Это бесполезная информация, а мне нужно быстро, чётко и качественно. – Он целует меня. – Хорошо. Хочешь быстро. Дело в жизни. Всё. Удивляясь, он выпрямляется. – Всё? – Ага, – смеясь, выпутываюсь из его рук. – Мне нужны подробности. При чём здесь жизнь? – хмурится он. – Ты сам не захотел их услышать, так что прости, но довольствуйся тем, что есть. – Белоснежка, – предостерегает меня. Смеясь, заскакиваю в спальню. Оборачиваясь, вижу, что он движется за мной. Хохоча, вылетаю из комнаты и бегу в гостиную. – Хм, Лавиния… – Белоснежка! Ещё громче смеюсь, запрыгивая на диван. Лазарро разбегается и опрокидывает меня на спину. У меня от смеха выступают слёзы. – Не смей от меня убегать. Никогда. – Он хватает мой подбородок, а я продолжаю улыбаться. – Но ты же меня поймаешь? Ты же найдёшь меня? – спрашивая, провожу ладонями по его волосам. – Обязательно, – выдыхает он. Моё тело разгорается с новой силой. Приподнимаясь, целую Лазарро, и он отвечает мне. Его руки блуждают по моему телу. Лазарро развязывает мой халат, и я издаю стон в его губы. – Хм, Босс, вообще-то, у нас дела и… – Твою мать! – орёт, закрывая моё тело от Итана. Лазарро поднимается на ноги, и я вижу, как он возбуждён. – Я был здесь всё время. Думал, ты меня увидел, – непонимающе произносит Итан, держа в руках стопку бумаг. – Я… – Лазарро бросает на меня взгляд. – Я пробегала мимо него, – пожимаю плечами. – То есть ты знала, что он здесь? – спрашивая, прищуривается Лазарро. – Ага. – Я вчера предупреждал тебя? – рычит он. – Ага. Приподнимаю ногу и веду ей по бедру Лазарро вверх, а потом опускаю её. Кажется, такого он от меня не ожидал. Лицо Лазарро вытягивается от удивления. Итан, кашляя, прочищает горло, привлекая этим внимание Лазарро. – Дела, Босс. – Да, я иду. Пока установи связь, – Лазарро кивает Итану и не сводит с меня глаз. Как только Итан уходит, Лазарро наклоняется ко мне и расставляет руки по бокам от моей головы. – А ты веди себя прилично. По глазам вижу, как ему нравится. – Сам-то сильно приличный, Босс? – спрашивая, касаюсь пальцем его груди. – Белоснежка… – Да? – поднимаю на него хитрый взгляд.