Дорога свернула на побережье и Крамер замер от удивления. Море. Светло-голубое у пляжа, оно меняло цвет на темно-синий у горизонта, а причудливые провалы подводного ландшафта тянулись по поверхности на многие километры вперед. Повинуясь неведомой силе, его волны стремились к побережью и пеной разбивались о берег. – Как давно ты работаешь на Коновалова? – Крамер кое-как оторвался от вида. – Антон вышел на меня почти сразу, как она переехала. И попросил помочь, – Паша не стал вдаваться в подробности. – Имея деньги и связи, здесь несложно быть в курсе жизни другого человека, – немного подумав, добавил он. – Даже, когда он умрет. Паша бросил на Крамера гневный взгляд: – Что ты имеешь ввиду? – А то, что как-то хреново ты за ней присмотрел, человек со связями. Девочку хлопнули у нее же дома. – По-твоему это моя вина? Крамер предпочел промолчать. От долгого сидения у него затекли ноги. – Послушай, я не знаю, чего тебе там сказали… Или не сказали. Но я к своим обязанностям подошел ответственно! Меня не просили за ней следить, прятаться в кустах и фотографировать. Я просто периодически проверял, нет ли у нее финансовых трудностей, проблем на работе, не докучает ли ей кто-то из местных, и все в таком духе. – А проблемы случались? – Пару раз, – он ненадолго задумался. – Турки, знаешь ли, любят красивых девушек. Оставшуюся часть пути они молчали. Трасса проходила вдоль Средиземного моря и Крамер любовался им как ребенок. Погрязнув в суете повседневности, он редко выбирался в отпуск. Даже когда был женат. Наконец, они въехали в Аланию, зажатую между горами и морем. Вдоль дороги выстроились ряды разнотипных строений: автосалоны, красивые высотки и грязные трехэтажки, вроде тех, что Крамер видел на выезде из аэропорта. Стало ясно, что город активно адаптируется под туристические условия, перестраивается и, несомненно, становится лучше. Банановые плантации отступают, уступая место современному городу европейского типа. Вскоре они свернули в сторону пригорода. – Махмутлар, – прочитал Крамер на знаке. – Раньше это были разные города: Алания, Оба, Тосмур, Кестель и Махмутлар, – не отрывая взгляд от дороги, сказал Паша. – Теперь они считаются районами Алании. Границы между населенными пунктами стерлись. Один дом заканчивается в Тосмуре, а следующий стоит уже в Обе. За последние тридцать лет население Алании выросло в несколько раз. Машина съехала с трассы и покатила по брусчатке. Вокруг теснились огороженные высотки с бассейнами на территории. Каждое строение имело индивидуальный дизайн: синее здание со спиралевидным шпилем на крыше соседствовало с коричневым домом, балконы которого украшали резные колонны. Мало общего с российскими типовыми пятиэтажками. – Проспект Барбарос. Центральная улица Махмутлара. Тянется вдоль моря. Поживешь тут неделю и захочешь остаться навсегда. К слову, у меня есть на примете несколько неплохих квартир. Имей ввиду. Леонид удивился такому странному предложению. С чего у него должно появиться желание купить тут квартиру? Через пару минут они свернули на другую улицу, пересекли площадь и въехали на территорию жилого комплекса. Крамеру хватило одного взгляда, чтобы оценить его по достоинству: три бело-голубых здания и двухэтажный домик рядом с парковкой; пальмы, много зелени и огромный бассейн с шезлонгами. – Блок «Б». Девятый этаж, квартира с видом на море. Тебе понравится, – сказал Паша и протянул Крамеру ключи. – Еда и пиво в холодильнике. На столе в гостиной ты найдешь телефон с местной SIM-картой. Мой номер есть в памяти. Если что-то понадобится, звони. – Спасибо, – Крамер пожал Паше руку и вылез из машины. Снаружи он снова почувствовал давление знойного дня. Воздух был горячим и вязким. Леониду захотелось принять душ, перекусить и приступить к работе. Он взял сумку с заднего сиденья автомобиля и зашагал в сторону здания. Павел Черемисов просигналил ему на прощание, развернулся и укатил прочь. Глава 2 Крамер жевал бутерброд с чем-то наподобие ветчины, и в очередной раз перечитывал дело Коноваловой. Сквозь сухие отчеты ему едва удавалось рассмотреть что-то полезное. Из стенограммы опроса соседки, Фатош Мете: «Анна была очень хорошей девушкой. Представить не могу, кто мог сотворить с ней такое… Я действительно заходила к ней утром. Она показалась мне вполне нормальной, жизнерадостной. Собиралась куда-то…» Из стенограммы опроса капыджи жилого комплекса, Атиллы Вариш: «Она была самой обычной квартиранткой. Молодая. Красивая. Работала в Алании. По выходным загорала у бассейна. В отличии от многих, всегда здоровалась, спрашивала, как дела…» Крамер отложил листки в сторону. Информации катастрофически не хватало… Он достал из кармана мобильный и набрал номер офиса. – Детективное агентство «Крамер и партнеры», – после пары гудков ответил знакомый голос. – Ирина, выйди на факультет журналистики МГУ, поспрашивай насчет Анны Коноваловой. Той самой. Если сможешь подобраться к ее последнему месту работы, будет здорово. Она давно усвоила его стиль общения, поэтому не стала тратить время на приветствия и сразу включилась в разговор. – Мы ищем что-то конкретное? – Нет. Просто скинь мне все, что сможешь нарыть. Спасибо, – Леонид повесил трубку. Крамер до конца не знал, что именно ищет. Он согласился на это дело так быстро, что не сумел осознать детали того, чем ему предстояло заняться. Быть аудитором смерти… Составить отчет после трагической гибели ни в чем не повинной девчонки. Серые столичные будни сожрали Крамера целиком. Неверные супруги и мелкие жулики – в жизни Крамера их стало слишком много… Возможность выбраться за границу, да еще и получить за это приличное вознаграждение, оказалась слишком большим искушением. Крамер встал из-за стола, вышел на балкон и закурил. Паша был прав: квартира ему очень понравилась. Просторная, чистая, аккуратная, она состояла из гостиной, совмещенной с кухней, и двух спален, одна из которых имела собственную ванную комнату. Огромный балкон напомнил Крамеру его первую квартиру в России: на точно такой же площади российские строители уместили прихожую, кухню и комнату, а здесь это был просто… балкон. Жара спала, а с моря подул приятный теплый ветер. С девятого этажа резиденции открывался непривычный контрастный вид: ровные улочки Махмутлара с зелеными проплешинами незастроенных пустырей, яркие высотки с большими бассейнами, соседствующие с низенькими пятиэтажками без какого-либо шика на территории. Полное отсутствие единства стилистики и архитектуры, – словно проектировщик района страдал особо изощренной формой невротического расстройства. И бочки… Бесчисленное количество бочек на крышах – таких же разных, как и здания, на которых они установлены. Крамер стоял и думал, что делать дальше. Он спрашивал себя: на какой результат рассчитывает Коновалов? Что станет итогом его работы? Несколько страниц, лишний раз подтверждающих выводы полиции? Болезненные воспоминания соседей и друзей о «хорошей девочке Ане»? Крамер не знал. Отчасти для себя, отчасти для дела он собирался понять, каким Анна была человеком, чем она жила, чем увлекалась. Пока не узнаешь человека, нельзя делать о нем какие-то выводы. Даже мертвый, он может быть интересен. Что касается фактов, то сейчас только две версии преступления казались Крамеру мало-мальски правдоподобными. Первая – смерть Анны связана с ней самой. Ее убили, потому что она что-то узнала, кому-то навредила и так далее. Список мотивов может быть длинным. Вторая – смерть Анны связана с бизнесом ее отца. В пользу первой версии говорили обстоятельства смерти девушки. Это не было автомобильной аварией или спонтанным нападением в парке. Ее убили умышленно, дождавшись, когда она окажется дома совершенно одна. Убили тихо, раз никто из соседей ничего не услышал. Убили аккуратно, не взломав дверь и не устроив погрома. Значит ли это, что она сама пустила убийцу в квартиру? В любом случае, modus operandi8 свидетельствовал в пользу тщательной подготовки совершенного преступления и, значит, у него должен был быть очень весомый мотив. Вторая версия казалась Крамеру менее вероятной. Девяностые в прошлом. Теперь, чтобы проучить человека, нет нужды убивать его родственников. Автопарк Коновалова стоил больше, чем оборонная программа Латвии за прошлый год… Пожелай кто-то по-настоящему навредить бизнесмену, он бы уничтожил его машины. Или остановил одну из строек. Крамер не сомневался, время жестоких расправ кануло в лету, и никто из конкурентов Коновалова не осмелился бы так поступить с его дочерью. На кухне закипел чайник – причудливое турецкое приспособление, в котором заварник устанавливался над чашей с кипятком, и заваривание чая происходило на водяной бане. Крамер подошел к плите и выключил газ. Теперь чаю следовало дать настояться. В голове яркими воспоминаниями промелькнули события последних двух дней: неожиданный звонок, встреча с Коноваловым, перелет в Турцию… Крамер не зря взялся за это расследование: необычное, но интересное, оно разительно отличалось от большинства дел в его повседневной практике. Детективное агентство «Крамер и партнеры», – хотя и партнеров-то у него никаких не было; просто так название звучало гораздо престижнее, – оказывало точно такой же спектр услуг, как и любое другое детективное агентство Москвы: слежка за неверными супругами, пикап – провокация измены, – сбор компромата, тестирование на полиграфе сотрудников предприятия. Ничего выдающегося. Перепачканная в грязи, рутина. Работа, повязанная на лжи. Тем не менее Крамеру она нравилась. Само название – частный детектив – вызывало у него чувство ностальгии, а в сознании всплывали образы из далекого детства, когда он зачитывался историями о Стиве Хармасе и Филипе Марлоу9, или не мог уснуть, переживая за Уолтера Неффа10 и его коварную подружку. Будучи настоящим ценителем жанра, Крамер знал: хороший детектив состоит из завязки, интриги и шокирующего разоблачения. А вот из чего состоит частный детектив? Это вопрос совсем иного характера, так как относится к реальной жизни. Если сжать весь опыт Крамера до размеров одной строки, то он сказал бы, что детектив – это профессиональный лжец, выводящий на чистую воду других лжецов. Может быть, менее опытных. Как не прискорбно, но реальный образ частного детектива разительно отличался от образа, который рисовал Голливуд или издательский бизнес. Тем более, ничего похожего на работы в стиле нуар… Хотя это было бы забавно! Крамер представил себя сидящим в крохотной комнатушке в офисном здании на рабочей окраине. На голове шляпа: трилби или, на худой конец, борсалино. В пепельнице тлеет сигара, на столе стоит запотевший стакан виски со льдом. У него в кармане последние пять долларов. Вдруг раздается стук в дверь и в комнату заходит красотка… Естественно, роковая. Крамер тихо рассмеялся. В жизни так не бывает. Жизнь вообще штука чертовски жестокая. Крамер не раз убеждался в этом на собственном опыте. Он появился на свет в Саратове тридцать три года назад, но мать отказалась от него сразу же после рождения. Приемных родителей, увы, у него так и не появилось, и до совершеннолетия Крамер кочевал из одного детского дома в другой. Как и все детдомовские подростки он прошел через озлобленность, осознание собственной ненужности; рано начал курить, а все свободное время проводил на улице. Он даже совершил несколько незначительных преступлений – по малолетке, как тогда было принято говорить. Впрочем, никого это особо не волновало. Страна переживала тяжелые времена, и его личная маленькая трагедия – безотцовщина – не шла ни в какое сравнение с трагедией целого государства. К счастью, он вовремя одумался и свернул с наклонной на путь, который мог дать ему хоть какие-то перспективы в будущей жизни. После школы он сумел поступить на бесплатное отделение в Тульский Государственный Университет по специальности «Психология».