– Меня ведь дед учил, а кроме того, тогда в том мире было не очень спокойно, впрочем, там и сейчас так. То взорвут что-нибудь, то начнут посреди улицы стрелять куда попало, то напьются и устроят гонки… в общем, неадекватов хватает. Вот он и твердил постоянно: «Если услышишь где-то подозрительный шум и крики, нужно бежать не туда, а в другую сторону. Там полиция разберется». – Кто такая «полиция»? – Стражи порядка, – само нашлось определение. – У них оружие, техника и вообще большие возможности. – А как… – Договорить Хаттерс не успел, дверь распахнулась, и Винк в шкуре шеосса быстро пронес мимо завернутое в покрывало тощее тело инквизитора. Следом, не отставая, промчались еще два шеосса, в которых я мгновенно опознала Шейну и Санса. Потом прошли доппели Санса и Винка, легко неся на плечах в сторону камер спящих стражей. И последним дед с Линсом привели мужчину средних лет, в невзрачной дорожной одежде и с туго стянутыми вместе запястьями. – Мирного дня, Гирс, – тихо приветствовал его Хаттерс, понимая, как издевательски звучит сейчас это приветствие. – Не надейся, я никогда не поверю, будто ты мой учитель, – сквозь зубы зло процедил пленник. – Мне он сказал то же самое, – едко усмехнулся дед, толкнул Гирса в свободное кресло и сел возле меня. – Ну, про тебя понятно, – огорченно вздохнул учитель. – Я сам в первый момент с трудом узнал, но со мной-то он встречался недавно, когда я приезжал в Дезвелл за камнями. Тогда он еще подарил мне несколько друз горного хрусталя редкой чистоты. Я слушала их вполуха, хотя и очень хотелось узнать, как Данерс попался в лапы бывшим собратьям. Но еще больше меня тревожила странная спешка Шейны, даже не оглянувшейся в ответ на мой вопросительный взгляд. Да и Бес явно неспроста сел так близко, обычно он старается не опекать меня при посторонних и всячески подчеркивает мою самостоятельность. – Значит, вы допросили Хаттерса, – с ненавистью глянул на учителя пленник. – И меня тоже поймали и допросили, – саркастически фыркнул дед. – Я первым делом рассказал про дочку сапожника и пять серебряных монет. – Они умеют копаться в мозгах, – поджал губы надсмотрщик. – Кто? – не поняла я. – Шеоссы, – пояснил Бес. – Гирс за двадцать лет достиг уровня магистра и считал, что его никто не может удержать. Ему всегда лучше всего удавались водные заклинания, и в море он считал себя непобедимым. – Так и есть, – не захотел молчать пленник. – Хаттерс, – глянула я на примолкшего учителя, – раз ты знаешь его лучше других, скажи, стоит ли пытаться достучаться до рассудка или он так и будет огрызаться? – Это очень страшно, – горько вздохнул учитель, – узнать, что тебя нагло обманули и ты служил вовсе не добру. И, разумеется, никому не хочется поверить, что это произошло именно с ним. Он будет спорить и драться до последнего, Гирс всегда, даже пятнадцатилетним мальчишкой, был очень раним и одновременно самоуверен. И очень не любил ошибаться, потому и в учении всегда был впереди товарищей, хотя тогда ему приходилось нелегко. Дар проснулся поздно, и его отец сразу придумал, как извлечь из этого выгоду для семьи. Они тогда зарабатывали продажей зелени, и Гирса заставляли весь день сидеть в огороде и поливать грядки. О том, чтобы отправить мальчишку учиться, и речи не шло. Мне написал о нем один из травников, и когда я приехал посмотреть на Гирса, его отец встал у ворот с вилами. Он был здоровяк каких мало, обладал огромной силой и даже не предполагал, что кто-то может его не испугаться. – И что потом? – Я забросил его на крышу, но оказалось, что этот силач боится высоты. Пришлось снимать, и после этого он меня зауважал. Но Гирса отпускать не собирался, кричал, что ему семью кормить будет нечем, если я заберу единственного помощника. Вот тогда я разозлился и ушел, но прежде бросил на огород усиленное заклинание роста. Такое используют в тех местах, где лето короткое и холодное. Он приехал через две декады, привез Гирса и полную телегу снопов петрушки, укропа и лука. В их родном городке никто уже не хотел брать зелень даже даром. Я представила эту картинку и невольно хихикнула: судя по всему, дед тоже знал похожее заклинание. – Все равно не верю, – проскрежетал Гирс. – Вы не люди, а шеоссы. – А с чего ты взял, что шеоссы – это не люди? – так искренне оскорбился Хаттерс, словно это не он еще вчера думал совершенно иначе. – Да будет тебе известно, что это название состоит из начальных частей имен великих магов, сумевших вырастить полуразумные синие дубы и связать их магическое сознание со своим. Шервадс и Оссернс – вот имена талантливых магов, известные всем высшим магистрам. Именно они создали ферму для синих дубов, но потерпели поражение. Как выяснилось, полезный дуб может вырастить только человек с доброй душой и чистыми помыслами. Пришлось эксперимент свернуть и продолжать втайне, а самим спрятаться за образ вымышленного существа и сначала отбирать учеников, достойных звания шеосса, и только потом доверять им посадку чудесных деревьев. Потому теперь и считается, что шеосс – это высшая ступень магического мастерства и человеческих качеств, и нет ничего странного в том, что не сумевшие пройти испытания им завидуют и беснуются. – Хаттерс, – тихо сказала я, поглядывая на притихшего пленника, – ты выдал ему сразу все тайны, теперь думай, как с ним поступить. Камера уже готова, там есть и стол, и кровать, но я против того, чтобы оставлять людей связанными или сажать на цепь, как пленников в замке Данерса. – Я его усыплю, – снова вступил в разговор Бес, – и сам уложу, но на нем куча бижи. – Она уже нулевая, – сообщила я то, о чем не могли не догадываться дед с учителем, – я выкачала всю магию. Снимать веревку? – Ну, раз ты все разрядила, то снимай, – безразлично отозвался дед. Посмотрел, как ползут с рук бывшего друга путы, и неожиданно зло скрипнул зубами: – Если бы я мог хоть на миг представить, как вы тут живете… – Что теперь зря расстраиваться? – отозвался Хаттерс, наблюдая за тем, как освободившийся ученик разминает запястья, незаметно проверяя кольца и браслеты, как ощупывает словно невзначай пояс и боковые карманы на штанах, в каких тут принято носить короткие дротики и ножи. – Не верит, – вздохнул дед. – Сейчас попытается создать водное копье или петлю, энергия у него еще осталась. – Только этого нам тут не хватало, – мигом представив, во что сейчас превратится уютная комната, возмутилась я. – Предупреждаю, если у вашего старого друга хватит ума швыряться водой, я посажу его в аквариум, и пусть плавает. – Не нужно, – заступился Хаттерс. – Он не подлый и не злой, а как проспится – и сам начнет думать обо всем сказанном нами и искать ответы на свои вопросы. Гирс еще успел гордо задрать голову и смерить учителя недоверчивым взглядом, а потом его плечи как-то сразу поникли, руки обвисли, и голова тихо откинулась на спинку. – Пойду отнесу в камеру, – поднялся дед, но мне надоело притворяться непонятливой блондинкой. – Сначала скажи, что там такое с Данерсом. Уже больше получаса с ним возятся самые сильные целители, и до сих пор не слышно радостных поздравлений с успехом. – Варя… – Дед приостановился, сумрачно глянул на меня, и с сожалением сказал: – Я не совсем понял, в чем там дело, но его здоровью ничего не угрожает. По крайней мере, пока. А точнее скажут шеоссы, когда закончат. Легко, явно с помощью магии, подхватил на руки бывшего однокашника и направился к камерам. Глава двадцать вторая – Судя по тому, – мрачно пробормотала я, когда стих звук его шагов, – как тщательно Бес подбирал слова, дела у инквизитора вовсе не айс. – Они могут даже невозможное, – убежденно ответил Хаттерс. – Ты же сама знаешь. – Вот потому и тревожусь, что и сама могу почти невозможное, а они сильнее меня. И не столько за Данерса, его можно оставить тут и лечить сколько понадобится. Меня беспокоит могущество мистера Икса… или лучше сразу называть его доктор Зло? Как он умудряется везде успевать? Почему ему подчиняются самые сильные маги? Чего он вообще добивается? Скажи, ты веришь, что кто-то сможет долго управлять советом магов и островом Тегуэнь? Ведь маги – сами по себе независимые и свободолюбивые люди. А всего двадцать лет назад в вашем ковене было совсем другое положение, дед ничего не знал про инквизиторов, иначе обязательно предупредил бы меня. – Ты права, гнить тут начало в последние десять-пятнадцать лет, – расстроенно кивнул учитель. – Но, возможно, это только видимая часть порчи, а остальную пока не видно. Хотя я и сам теперь не могу понять, как мы все это пропустили. – Мы заметили, – не согласилась незаметно подошедшая Шейна и села к столу. Создала несколько изящных графинов с напитками, блюдо с различными булочками и покосилась на арку: – Сейчас они придут, будем решать, кого берем на остров, а кто будет следить за пленниками. Оставлять тут доппеля неразумно, там может потребоваться все внимание. Я молча смотрела на наставницу и понимала все отчетливее, что хороших новостей у нее нет. И ни у кого из них… Значит, я права и доктор Зло все же окопался среди магов совета или где-то очень близко к ним. А если судить по его возможностям, то становится ясно, насколько он сильнее или талантливее остальных. Хорошо еще, что всех шеоссов можно уверенно вычеркнуть из списка подозреваемых, синие дубы – лучший лакмус на свете. А вот остальные… – Сколько всего на Тегуэне магов? Услыхав мой вопрос, Шейна даже поперхнулась напитком и целую секунду смотрела потрясенно, как на призрака. – Точно никто не знает, – ответил за нее Хаттерс. – Маги ведь не сидят на месте, приезжают и уезжают. Но в совете двенадцать человек, и большинство постоянно живут там с семьями, учениками и помощниками, многие из которых имеют сильные способности. Еще целители, их почти сотня, различных степеней. И у многих тоже там дома и ученики. Кроме них, там около трех десятков занятых различными исследованиями магистров, артефакторы, погодники – в общем, все, кто обычно бывает в маленьких городках. Ведь, помимо лечебниц, там есть магазины, гостиницы, всевозможные развлечения, маги же – люди и не могут все время только работать. Тем более их домочадцы должны где-то учиться, развлекаться… А торговцы или повара без дара рядом с магами обычно не селятся. – Ты меня обрадовал, – съехидничала я и резко обернулась, ощутив уже знакомый укол пристального взгляда. Данерс стоял в проеме арки и смотрел прямо на меня, и была в этом какая-то неправильность… неучтивость, что ли. Но и я сама не удержалась, внимательно оглядела бывшего инквизитора и осторожно перевела дух. На вид он был здоров, и хотя еще очень худ, но крайнее истощение больше не бросалось в глаза. Да и синих кругов под глазами и вокруг губ тоже больше не видно. Но где-то в подсознании уже родилось и стремительно росло подозрение, что все травмы и болезни, какие я знаю, – просто пустяк по сравнению с пакостью, какой наделили его бывшие собратья. – Проходи, садись, – прервала молчание Шейна. – Вот соки, настои, пирожки… если хочешь, будет другая еда. – Спасибо, я не голоден, – ровно произнес Данерс, направляясь к дальнему креслу. Сел, по-прежнему не сводя с меня взгляда, едва заметно повел головой в сторону княгини и коротко добавил: – Меня хорошо кормили. – А можно узнать… – Я заметила, как болезненно дернулось его лицо, и перевела взгляд на Винка. – Можно, – мрачно процедил он и сел рядом. – Но слушай молча. Сейчас поймешь почему. – Я сам могу сказать, – так же размеренно произнес Данерс и спокойно, словно пожелал доброго дня, заявил: – Они сделали из меня твоего личного палача. На секунду я зависла, не зная, как понимать это заявление: по моему мнению, палачи должны вести себя вовсе не так. Или… я должна что-то сделать, чтобы он поступил как палач? – Данерс слегка преувеличивает, – мягко произнес Винк. – Сделать его твоим врагом им не удалось. Да и причинить тебе вред он может только по распоряжению хозяина. – Гирса? – Тсс… говори шепотом. Он видит и слышит тебя в сотню раз отчетливее, чем всех остальных людей. Но его хозяин – не Гирс, а нынешний владелец амулета. А Данерс сейчас и есть этот амулет. Я вопросительно взглянула на магистра, требуя пояснений, но вмешалась Шейна: – Теперь они одно целое, неизвестные нам целители умудрились рассоединить амулет на части и внедрить в тело Данерса таким образом, что изъять их невозможно. Каждый камень и руна привязаны к какому-то органу, и едва мы начинаем освобождать какую-то связь, перестает работать то сердце, то зрение… Но хуже другое: главная спираль привязана к мозговым центрам, и едва коснешься ведущих туда энергетических нитей, Данерс морально превращается в неистового зверя, при этом на вид оставаясь человеком. Яростное шипение нечаянно сорвалось с моих губ, и хотя я тут же прикрыла рот рукой, Данерс болезненно поморщился. – Поэтому его нужно оставить здесь, – твердо сказал Бес. – Мало ли какой приказ отдаст неизвестный нам хозяин в самый неподходящий момент. – Я никогда не причиню Варье вреда, – произнес Данерс, – и уже научился справляться с его приказами, только не показывал. Пару секунд я молча смотрела на инквизитора, обдумывая тревожащие меня вопросы, потом создала лист бумаги и карандаш и принялась писать. Разумеется, на русском, на местном языке я и читаю-то медленно, а пишу намного хуже. Дописав, протянула лист деду. – «Как Дан попал к хозяину? Может ли пользоваться магией? Помнит, кто делал операцию? Видел хозяина?» – начал читать он вслух, потом кивнул Винку: – Это тебе.