«Дед, – написала я мелком на дощечке, найденной на одном из столов, – тут модно, чтобы имя кончалось на «эс»? – Это знак мага, – шепнул он, прикрыв нас щитом. – Мальчикам добавляют букву «эс» к имени, как только пробудится дар. «А девочки не заслужили?» – обиженно поджав губы, черкнула я, вполуха прислушиваясь к приветствиям. Похоже, явился еще кто-то. – Им добавляют имя учителя, и всем ясно, что это магиня. «А если девушка без дара выйдет замуж за мага?» – Добавят его имя, но без буквы «эс», – торопливо шепнул Бес и, сдвинув брови, приложил палец к губам, призывая молчать. – Где?!! – пронзительно, до звона в ушах, кричала на весь дом женщина, явно еще не успевшая добраться до лестницы. – Где она, моя кровиночка?!! Покажите же мне ее, истуканы бесчувственные!!! – Это Дуся, – прошипел Бес, нарушая собственный запрет. – Сейчас будет театр одного актера. – Санкционируй на любые действия, – с надеждой предложила я. – И сам бы с удовольствием, – кровожадно оскалился он и через секунду с сожалением выдохнул: – Жаль, нельзя. – Девочка моя-а-а!!! – Рыдания приближались, как самум, и я поспешила встать и подойти к двери в гостиную. Взгляды незнакомых мужчин впились в меня клещами, будя почти твердые подозрения в моей особой популярности. Я одарила магистров самой роскошной и приветливой улыбкой из арсенала продавцов, имеющих процент от выручки. Больше ни один работник прилавка не улыбается покупателям так счастливо и лучезарно, словно увидел любимую тетю-миллиардершу. Потом застенчиво оправила подол скромного синего платья с длинной юбкой, рукавчиками по локоток и воротничком как у школьниц и обернулась к распахнутым дверям на лестничную площадку. – Хочешь, я ее остановлю? – деловито поинтересовался следовавший за мной инквизитор. Я благодарно глянула на Данерса и медленно качнула головой – ему и своих бед хватает. А затем снова уставилась туда, откуда, судя по завываниям, должна была вот-вот появиться талантливая, но беспринципная актриса. И мы дождались. Она возникла именно так, словно репетировала эту сцену не один раз. С устремленным на меня трагичным взором полных слез голубых глаз, со слегка растрепанными, якобы в спешке, золотистыми локонами и сжатым в руках кружевным платочком. Ох как мне хотелось ей похлопать и крикнуть «браво»! Но где-то за спиной угрожающе застыли Данерс с дедом, и я опасалось, что ни один из них не одобрит такой шутки. Выставить ее посмешищем все равно не получится, симпатии зрителей, не посвященных в суть дела, явно на стороне несчастной бабуси, выглядящей, между прочим, всего лет на пятнадцать меня старше. Поэтому пришлось молча достать дощечку и написать: «Кто это?» – Она немая? – взвыла Дуся, и я мысленно ей все же ехидно поаплодировала: ориентировалась бабка мгновенно, как пиранья. – Временно, – процедил дед. – Она спрашивает, кто ты такая? – Неужели ты никогда не рассказывал внучке обо мне? – почти с подлинным горем заломила руки Дуся. – Почему я должен был рассказывать ей про тебя? – так же искренне изумился дед и достал из кармана коробочку. – Вот кристалл, все желающие могут посмотреть своими глазами, как ты клянешься, что я не имею к твоему сыну никакого отношения. – Ты вынудил меня так поступить! – мгновенно ощетинилась Дуся. – Так запугал, что я была готова поклясться в чем угодно. – У тебя никогда не было честного слова, Дусена, – подоспела на помощь деду Шейна. – Ты обманула меня и подтолкнула к неверному решению, оклеветав Рэйльдса. – А ты всегда слишком верила всем мужчинам, тетушка! – бросила в княгиню комок грязи Дуся, еще не сообразив, что та больше ничего ей не спустит и не простит. – Эти слова тебе придется подтвердить фактами и свидетелями, – вмиг оледенел голос Шейны. – А сейчас, если ты закончила с оскорблениями, покинь этот дом. – Только вместе с Инлочкой! – снова ринулась ко мне Дуся, но я была начеку и моментально поставила перед собой стеклянную стену. Хотя сначала хотела каменную… но вовремя сообразила, что тогда не увижу ее гримас. – Рэйльдс! Негодяй!!! – зарыдала она во весь голос, и слезы ручьем покатились по щекам. – Как ты можешь так поступать с женщиной, которая отдала тебе первую любовь?!! «Кто такая Инлочка?» – тем временем писала я, найдя слабое место в атаке наглой интриганки. – Мы не знаем никакой Инлочки, – невозмутимо перевел мои слова дед и оглянулся на магистров, которые постепенно прибывали. – Мою приемную дочь зовут Варвара. Или, по-нашему, Варьяна. Его неожиданное заявление ошарашило меня, но только на миг, потом я подняла доску и поспешно написала: «Согласна. И давно ты это решил?» – Да, – по-русски буркнул он. – Но не выбрал момента объяснить. – Ты не имеешь права! – возмущенно завопила Дуся. – У нее есть отец! – Который из двух? – снова холодно вмешалась в нашу перепалку княгиня. – Тот, который не моргнув глазом бросил годовалого ребенка с моста в пропасть, или второй, смотревший на это с балкона и даже пальцем не пошевеливший, чтобы ее спасти? Уважаемые собратья, как вам всем прекрасно известно, в первые дни после межмирового перехода любое событие из памяти человека становится доступно для записи. Рэйльдс обратился ко мне и Авинкесу с просьбой записать момент, когда он, создав в качестве подушки лавину, прыгнул порталом под мост, чтобы спасти ребенка. Мы можем показать этот кристалл любому, кто желает убедиться в благородстве и самопожертвовании Рэйльдса. Обнаружив, что оказался в ловушке и у него хватит энергии только на спасение кого-то одного, он решил уйти вместе с девочкой в другой мир. Хотя отчетливо понимал, какой болью за это заплатит и с какими трудностями столкнется в чужой и чуждой реальности. Извини, Рэйльдс, все это мы тоже увидели, когда записывали твои воспоминания. – Все эти ваши кристаллы можно подделать! – разъяренно уставилась на бывшую благодетельницу бабуся. – А Бергердс просто не поверил наглой селянке! Все они врут, им лишь бы денег урвать! – Раз не поверил, значит, отказался от ребенка, – строго оборвал ее Винк, – и с того момента никакого права на него не имеет. И ты, как следствие, тоже. А теперь мирно уйди из моего дома, я приглашал только магистров верховного совета. Вот в этот момент до меня наконец дошло, что Дуся никогда бы не вошла в этот дом, если бы ее не захотели пустить. Значит, Шейна и Винк желали всем показать истинное лицо этой пройдохи, а заодно и наглядно представить с новой стороны Беса, и это им отлично удалось. Мой гнев начал таять, и я уже спокойно убрала стеклянную стену, не забыв впитать энергию. Судя по всему, она мне еще понадобится. – Каждый человек может ошибиться! – снова зарыдала в три ручья Дусена. – А как мне теперь жи-ить?! – Как жила раньше? – с почти откровенным презрением осведомилась Шейна. – Зна-ая, что девочка в чужих рука-а-ах!!! – не слушала ее комедиантка. – С какой это стати мои руки ей чужие? – язвительно поднял бровь Бес. – Я принял ее как свое дитя двадцать три года назад, по исчислению того мира, и с тех пор кормил, одевал, заботился, учил и воспитывал. – И воспитал бесчувственную чурку! – в запале огрызнулась Дуся, а мне стало вдруг одновременно легко и противно. Дуся оказалась самой наглой и тупой из всех блондинок, каких я видела, и последним словом наповал, как снайперским выстрелом, убила во мне все последние сомнения. А заодно и робкие попытки моему врожденному, как я до этого считала, чувству справедливости найти в душе хоть каплю сочувствия к этой женщине. – Все, мое терпение не бесконечно! – рыкнул Винк, и его «помощник», ловко подхватив интриганку на руки, легко понес по лестнице вниз. – Что тут происходит? – так властно возмутился кто-то с площадки второго этажа, что у меня на миг возникло желание вытянуться в струнку, как новобранец перед генералом. – Меня отсюда выбрасываю-ут!!! – с утроенной силой завопила Дуся. – Как последню-ую селянку-у!!! – Не нужно оскорблять селян сравнением, – процедила побледневшая от ярости Шейна и добавила условное слово, означавшее, что наш план снова терпит крах и нужно быть настороже: – Они так не ведут себя даже с врагами. – А вы мне теперь кто? – явно переигрывала бабуся, и властный незнакомец мгновенно это просек. – Отправляйся домой, дорогая, и выпей успокаивающего чаю, я сам во всем разберусь. – Но… – попыталась отвоевать право на собственные действия Дуся, однако это ей не удалось. – Домой! – безапелляционно вынес вердикт Клаурт, больше я в этом не сомневалась. – Так что тут происходит? – Мужчина, одетый довольно легкомысленно, даже по местным, довольно терпимым к многообразию фасонов и расцветок, правилам, как ни странно, ни смешным, ни несерьезным не казался. Хотя и был довольно худощав и неказист. Но жгуче-черные глаза, смотревшие из-под насупленных бровей, не оставляли никаких сомнений в его жесткости и неуступчивости. – Тут внеочередное собрание совета верховных магистров, – ничуть не уступая ему во властности, сухо информировал Винк. – А Дусена Лайзен ворвалась без приглашения и принялась оскорблять моих гостей. Впрочем, она всегда так себя ведет, но я терпеть такие выходки не собираюсь. – А почему я ничего не знаю про совет? В правдивость этого утверждения, судя по мелькнувшим на губах собравшихся ухмылкам, не поверила не только я. – Потому что ты в совет не входишь. – Винк всеми силами вызывал огонь на себя. – Так в чем дело? – ядовито смотрел на него Клаурт. – Прямо сейчас и изберите. Все равно потом именно мне придется исполнять все решения, какие вы сейчас примете. И это был такой же откровенный шантаж, как и ложь, но сидевшие за столом магистры почему-то молчали. – Не имеем права, – заявил Синкайс в поддержку собрата. – Это совет верховных магистров, а у тебя дар весьма слаб. Даже на звание ученика не хватает. Как и на право командовать магами. – А решать все ваши проблемы, добывать деньги, продукты и все прочее я, значит, годен? – У всех свои таланты, – вступила в бой Шейна. – А ты тоже не в совете, тогда почему тут сидишь? – съязвил Клаурт, постепенно теряя хладнокровие и все очевиднее приходя в ярость. – Я здесь как свидетель, – спокойно ответила княгиня, – и как кандидат в представители совета. – Ты же правишь своим княжеством, – едко прищурился Клаурт, – и постоянно жить на острове не сможешь. – А с каких пор все верховные магистры обязаны жить здесь? – не менее ехидно усмехнулась Шейна. – Они сами так решили, – невозмутимо заявил скромно стоящий позади Клаурта мужчина, которого я поначалу приняла за его помощника или охранника. – И даже выбрали особую связь, чтобы иметь возможность в любой момент объединить силы против предателя. Что-то в его словах мгновенно насторожило меня, уколов предчувствием близкой беды. Пока неизвестной и неосознанной, но от этого не менее реальной и неотвратимой.