Деревья образовали шалаш, который был достаточно высок, чтобы вместить стоящего на коленях человека или ребенка ростом с Макса. Пахло зеленью. В углу висела паутина, а под ней была подстилка из банановых листьев в дюжину листьев толщиной. Листья были изъедены муравьями. Фред поднял голову, и у него округлились глаза. – Идите посмотрите! – крикнул он. Когда-то пространство между стволами было покрыто крышей из сплетенных пальмовых листьев. Фред коснулся одного из них. Листья прогнили и продырявились, сквозь них струился свет, но Фред видел, как причудливо они были переплетены. Он прополз дальше, ища змей в зеленоватом свете. Земля хлюпала у него под руками. В дальнем углу шалаша стояла заплесневелая полая тыква. Фред с опаской прикоснулся к ней – на ощупь она оказалась рыхлой. Он перевернул ее вверх дном и поморщился от вони. На землю высыпалось множество камней. Половина из них была заточена в форме наконечников стрел, а другие были квадратными и приплюснутыми, размером с кулак. – Вы двое! – Фред отполз назад и просунул голову сквозь лианы. – Идите сюда! Быстрее, вы должны это увидеть! Здесь кто-то был! – Ты с ума сошел! – воскликнула Кон. – Если здесь и правда кто-то был, нам были бы не рады! С меня хватит. Она развернулась и пошла обратно в лес. – Подожди! Кон! Нам не стоит разделяться! – крикнул Фред. Разозлившись, он выбрался из шалаша и побежал за ней. – Чей это дом? – Она повернулась к нему лицом. Фред вздрогнул: у нее в глазах стояли слезы. – Ты ведь не знаешь этого? – Нет, конечно, – ответил Фред. – Но я подумал… – Что, если хозяин вернется? Я читала об этом в… – Кон колебалась, пытаясь вспомнить нужное заглавие. – «Златовласке». Я знаю, чем все это кончается! Но меня никто не съест! – Уверен, это не медвежье логово, – сказал Фред. – А вдруг его построили каннибалы? – Каннибалы по большей части вымышлены, – заметила Лайла. – Кто сказал? – Все! Ученые! Наши мама и папа. – Откуда им знать? – Мама выросла в джунглях, возле реки Солимойнс. И она ученый. Ботаник. – Точно! – воскликнул Макс. Кон сердито посмотрела на него. Лайла обняла Макса и продолжила, как будто ее никто не прерывал. – А наш папа – англичанин, он изучает растения джунглей. Для медицины. Наша бабушка была помощницей ученого. Мы как собирались навестить ее в Англии. Должны были сесть на корабль в Манаусе. Она хотела встретиться с нами перед смертью и посмотреть на Макса. – Может, и хорошо, что мы разбились, – фыркнула Кон. Лайла не стала обращать на это внимание. – Если человек, живущий здесь, вернется, он сможет отвезти нас в Манаус. – Или съесть нас на ужин, – заметила Кон и посмотрела на Фреда, рассерженная и сбитая с толку. – Просто зайдите внутрь, – сказал Фред. – Судя по всему, здесь целую вечность никто не появлялся. Кон нехотя развернулась, пригнулась и вошла в шалаш. Лайла и Макс последовали за ней. Фред коснулся гнилых листьев на крыше. – Мы могли бы сплести новую крышу, – сказал он, – и сделать новые кровати. Тогда здесь перестанет пахнуть мокрыми носками. Он принялся собирать полуистлевшую листву и выталкивать ее наружу. Земля под ним была мягкой и пыльной и пахла тысячью теплых дней. Лайла принесла охапку листьев, каждый размером с наволочку, и начала укладывать их, чтобы сделать постели. – Над входом можно натянуть еще несколько лиан, – сказал Фред, – чтобы ничего не было видно. Кон скрестила руки на груди. – Что это ты раскомандовался? – спросила она. – Ничего! – Фред удивленно повернулся к ней. – Если мы хотим здесь спать, лучше защититься от воды. – Я не собираюсь здесь спать! – заявила Кон. – Хозяин может вернуться в любую секунду. – Он не вернется, – возразил Фред. – Видела камни? – Да. – Они покрыты мхом, – пояснил он. – То есть они грязные. Прекрасно. И как это должно меня обнадежить? – спросила Кон. – Он хочет сказать, что они старые, – пришла на помощь Лайла. – Этот шалаш заброшен. – Но зачем рисковать? – недоумевала Кон. – Что, если хозяин вернется и подумает, что мы незваные гости? – А что, если он никогда не вернется, потому что бросил этот шалаш? – парировала Лайла. Она говорила негромко, но твердо. – Если кто-то жил здесь, значит, тоже считал, что это хорошее место для отдыха. А значит, здесь безопасно. – Но ты не можешь знать наверняка. – Мы ничего не можем знать наверняка! – воскликнул Фред. – Лайла права. Мы уйдем, как только найдем способ отсюда выбраться. Но до тех пор имеет смысл оставаться там, где жили люди. – Если только они нас НЕ СЪЕДЯТ! – сказала Кон. – Я остаюсь здесь, – заявил Макс. – Я хочу жить в шалаше. Если попробуешь меня отсюда выгнать, я на тебя написаю. – Не вздумай! – Кон попятилась и стукнулась головой о ствол дерева. – Он иногда так делает, – подтвердила Лайла. И на некоторое время все успокоились. Река Большие и прочные листья для крыши удалось отыскать не сразу. Первая партия разорвалась в руках у Фреда, от сока второй кожа покраснела и зачесалась, но на третьем дереве оказались мясистые листья длиной с руку. Фред с Лайлой разорвали их на полоски, а затем сплели в большие квадраты, которые разместили на ветвях опорных стволов. Кон сидела на траве у входа в шалаш и веточкой ковыряла землю. Фред заполз в берлогу и поднял голову. Солнце больше не просачивалось сквозь тысячи муравьиных нор. Свет внутри был темно-зеленым, как под водой, среди затонувших сокровищ. Неожиданно Фред почувствовал триумф. – Отлично! – крикнул он. – Зазоров почти нет. Лайла возликовала. Фред выполз из шалаша и слишком быстро выпрямился. Внезапно у него закружилась голова, а перед глазами замелькали цветные пятна. Легкие скрутило. – С тобой все в порядке? – спросила Лайла. – Все хорошо, – ответил он более резко, чем следовало. После перенесенной пневмонии он терпеть не мог, когда его спрашивали, в порядке ли он. И все же он попытался улыбнуться и добавил: – Спасибо. Фреда отправили в Бразилию к двоюродному брату отдохнуть и восстановить здоровье. Брат готов был целыми днями играть в бридж в темной гостиной, и Фред такого не ожидал. Но отец сказал, что это единственный выход. – Я не могу сидеть дома и присматривать за тобой, – пояснил он. – Я нужен фирме. – Я и сам могу о себе позаботиться, – просипел Фред. – Ни в коем случае, – отрезал отец. Сколько Фред себя помнил, отец с каждым годом работал все дольше и дольше. Лица матери Фред не помнил, лишь изредка оно являлось к нему во снах. Он никогда не видел, чтобы отец носил хоть что-то, кроме костюма, и со временем костюмы словно стали для отца второй кожей. Казалось, без галстука на людях не появлялся даже его голос. – Ты обращаешься со мной, как с ребенком, – сказал Фред. – Чепуха, – ответил отец. – Не спорь, ты ведь толковый мальчик. В характеристиках Фреда из школы-интерната всегда содержалось слово «толковый». «Толковый. Неприметный в классе». Иногда у них не получалось придумать ничего такого, что отличало бы его от одноклассников, и к характеристике добавляли: «Становится все выше».