Нужно было убираться отсюда. Один из мужчин сказал, что вернётся сюда скоро для консервации. Кто знает, что это означает? Может, комнату закупоривают и откачивают отсюда весь воздух? Или не входят неделями или даже месяцами? Я осторожно вышла из-за шторы и, стараясь ступать неслышно, вернулась к стеллажу. Попыталась поставить этот значок, который мужчины назвали ключом, на место, но подставка его оттолкнула, будто это были одинаковые стороны магнита. — Ну же, давай, — я попыталась сделать это снова, но результат был тот же. И тогда я в панике засунула ключ в карман и поскорее поторопилась выскользнуть в коридор. Хотела выбросить где-то в урну, потом бы нашли, но так ни одной и не встретила. Поспешила скорее уйти из этого коридора, свернув в тот, из которого пришла. И едва оказалась у той самой белой двери, за которой томились Бритни и Алекс, как навстречу вышел один из официантов. — Мисс Роуд, — обратился он ко мне, — Фицу Тайен желает отбыть домой. Он ждёт вас. — Всё, как пожелает Фицу Тайен, — пробормотала я и, собравшись с силами, двинулась к выходу. Спустилась по ступеням, стараясь избегать смотреть кроктарианцам в глаза. И особенно той женщине в зелёном платье, она как раз стояла у окна в компании ещё двоих. Мне очень хотелось прикоснуться к карману, в котором лежал этот “ключ”. Желание избавиться от него жгло, но возможности не было. Я прошла через залу и вышла на крыльцо особняка. — Лилиан, — поприветствовал меня командор, уже ожидая на улице возле машины. — Пообщались с другими источниками? Губы мужчины растянулись в холодной учтивой улыбке. Я же лишь кивнула и поспешила сесть в автомобиль, который, уже заведённый, ждал нас у ступеней. Один из «чёрных плащей» захлопнул дверь за мною, и мы выехали за ворота. — Как вам приём? — осведомился через некоторое время командор. Я не знала, что ответить, но решила не лгать. Не люблю. И смысла не вижу. — Я не привыкла к подобным мероприятиям. Никогда не принимала в них участия, — ответила я, а потом всё же решилась добавить. — Девушка в зелёном платье так пристально рассматривала меня. — Идая, — понимающе кивнул командор. — Мы должны были создать брачный союз, но Круг Закона списал это решение как бесполезное. Но она, почему-то, не сразу с этим согласилась. Это была его невеста. Тогда понятно, почему она так на меня смотрела, если учитывать историю с Элеонор. Наверняка же эта Идая была в курсе произошедшего. Недаром слово “источник” из её уст прозвучало с презрением и отвращением. — Разве кто-то может запретить влюблённым стать семьёй только потому, что это не принесёт пользы? — искренне удивилась я и посмотрела на командора. — А почему ты решила, что мы были влюблены? — кажется, мы снова перешли на ты. Точнее, он. Я не спешила. — Союз планировался для укрепления власти Белой родовой ветви, но сейчас в этом нет необходимости. Странная логика, хотя когда-то давно люди тоже так поступали. Заключали брачные союзы, укрепляя тем самым внешнеполитические связи между государствами, возводили династии на троны. Я читала об этом. — Разве на Кроктарсе не важна любовь? — Что такое любовь, Лилиан? — командор тоже посмотрел мне в глаза в полутьме салона автомобиля и слегка прищурился. Его голос звучал как-то отстранённо, что ли, будто мы обсуждали погоду, а не сильное чувство. — Химическая реакция, делающая тебя слабым, зацикленным? Любовь есть на всех планетах, но на Земле ею не научились управлять. — Поэтому вы относитесь к людям как к личным вещам? Мне нужно было быть осторожнее, не зря же командор сегодня привёз меня сюда. И ему недолго сделать вывод, что воспитательный момент оказался недейственным, а значит, придётся доводить до моего сведения другими способами. И уж этого мне совсем не хотелось, поэтому я незаметно прикусила язык и пообещала себе, что больше ничего такого не ляпну. Командор немного помолчал, прежде чем ответить. — Не все мы. К тому же личный источник есть только у Высшего Круга. — А как выживают остальные кроктарианцы? — эта информация была для меня новой, и во мне действительно взыграло любопытство. — Остальные кроктарианцы согласно графику посещают центр переливания. То, как используют людей кроктарианская знать, просто ужасно. Алекс, Бритни, да и Элеонор тоже тому подтверждение. И я. Я тоже. Но то, что всё-таки есть и второй вариант, которого я боялась, тоже существует. Людей просто выкачивают. Только не понятно, какой из этих вариантов хуже. И хоть врать я не любила, про ключ командору сказать так и не решилась. Глава 17. Всё заслуживает жить Глава 17. Всё заслуживает жить Прошло уже более трёх месяцев с того вечера, когда командор на примере других источников показал мне, что меня может ожидать. Жить хотелось, поэтому я стала следить за своим поведением. Эмоции было сложно контролировать, но я этому училась. Училась улыбаться, сидя за ужином, училась плакать потише в подушку, когда дыра в душе болела особенно сильно, училась не сопротивляться огню, охватывающему моё тело во время адаптации перед каждой процедурой. Командор бывал дома нечасто. Однажды он вернулся уж очень бледным, и ему потребовалось переливание, хотя предыдущее было менее двух недель назад. Потом приехали ещё несколько кроктарианцев и пробыли в доме почти всю ночь. Что они делали, я не знала, потому что в крыло, где проводилось собрание, всем проживающем в доме вход строго был воспрещён в этот день. Утром я как обычно вышла в сад к пруду, маленькое чудовище с Кроктарса уже плавало у кромки, ожидая принесённое мною лакомство. Клубника из оранжереи отличалась от той, что растёт на грунте и зреет под солнцем, но лиаймус особо не перебирал. Я бросила ягоду в воду, но она даже не долетела до её поверхности, как влажные губищи этого уродца с чавканьем её поймали. Потом в ответ мне прилетел пожухлый листок — так он благодарил меня. Когда водяные лилии перестали цвести из-за холода, лиаймус стал выбрасывать к моим ногам что ни попадя. Чаще всего это были листья, а однажды даже маленькая рыбка. Первые разы меня это раздражало и вызывало брезгливость, но потом я пересмотрела своё отношение. Этот кроктарианский водяной поросёнок, как я звала его про себя, не отбирал мою кровь, не держал меня взаперти и не порабощал мою планету. Он, может, вообще не хотел переезжать сюда с родного Кроктарса, но его, похоже, и не спросили. Зверушка вела себя мило и дружелюбно, просила ягоды, смотрела с интересом и благодарила, как умела. Поэтому я решила для себя, что мы вполне можем быть друзьями. Почему нет? Я немного посидела в саду на лавочке, наблюдая, как быстрый ветер гонит большие белые облака. Он будто торопил их, подталкивал и вынуждал всё быстрее и быстрее двигать свои пушистые тела. Вернувшись в дом, я прошла на кухню и вымыла руки. Сегодня в доме было тихо. Ивва занималась на кухне, Денисов убирался в саду, а командора не было видно. Наверное, он вчера уехал вместе с гостями. Кто его знает. Поднялся холодный ветер, была уже как-никак середина октября, и я, поёжившись, притворила распахнутое окно. Молча выпила кружку чая с рогаликом, наблюдая за тем, как стряпает Ивва. — Сегодня у нас на обед тыквенный суп-пюре и баклажаны, запечённые с говяжьим фаршем, — презентовала Ивва. — И яблочный пирог с мёдом, который ты обожаешь, Лили, — управляющая чуть обернулась и подмигнула. — Отлично, — улыбнулась я ей в ответ. — Может, тебе помочь, Ивва? — Нет, спасибо, я уже почти всё сделала. Дальше за меня будет работать печь. Было скучно, я часто стала вспоминать брата, родителей. Мне захотелось как-то отвлечься, и я решила воспользоваться предложением командора, озвученным не так давно. Он сказал, что в доме есть большая библиотека книг земных авторов, и что я могу ею свободно пользоваться. Тогда мне не хотелось, да и Ивва принесла мне несколько, но теперь я решила выбрать сама. Библиотека располагалась в той части дома, где была комната командора. Я туда по своей воле никогда не ходила, потому что именно в той стороне находилась комната для процедур переливания. Он сказал, что дверь в библиотеку я смогу найти по стороне северной стены за большой картиной с изображением женщины, несущей глиняный сосуд. Сначала я поднялась в свою комнату, чтобы оставить тёплую накидку. Взгляд упал в зеркало. Моя кожа ещё была бледновата после вчерашней процедуры. Волосы выбились из пучка на ветру и торчали пушистым ореолом. Наскоро пригладив их, я отправилась на поиски библиотеки. Пасмурная погода пробралась и в дом, наполнив его каким-то лёгким сумраком даже несмотря на то, что было ещё утро. Подсветка необычных водяных ламп бросала на потолок и стены причудливые блики. Я отправилась на поиски библиотеки, и найти нужную дверь труда не составило. Она была не заперта. В библиотеке было почти темно. И без того будучи пасмурным, день не мог пробраться сквозь толстые полотняные шторы. Я раздвинула их, а потом всё равно включила свет. Библиотека поистине была огромна. Все четыре стены представляли собой сплошной книжный шкаф, а в центре ещё стоял восьмигранный стеллаж, полностью набитый книгами. По углам располагались кожаные кресла с торшерами, ближе к окну диван и длинный дубовый стол. Пыли заметно нигде не было, скорее всего, это заслуга Иввы, но мне почему-то показалось, что это место не пользуется популярностью в доме. Тем лучше было для меня. Я стала рассматривать полки. Тут были и научные книги, и философские труды, и, конечно, художественная литература. Были авторы разных стран, существовавших до вторжения. Были сборники с репродукциями картин великих художников, а также сборники фотографий ранее существовавших городов и государств. Вытащив одну из таких книг, я присела на диван, раскрыв её на коленях. Огромный том назывался «История ХХ века». С тех пор прошло уже более двухсот лет, но по словам людей, заставших мир до вторжения, это было трудное, непростое время для человечества. Две мировые войны за сто лет. А потом более ста лет мира на всей Земле, пока не пришли враги из Космоса. Я листала огромные страницы одну за одной, рассматривая фотографии с изображением ландшафтов и городов. Причудливые здания — творения рук человека, прекрасная природа, непривычные названия: Пекин, Нью-Йорк, Дели, Москва, Рим… Некоторые из этих названий я слышала, многие из городов существовали до того времени, когда прилетели захватчики, о каких-то уже забыли. Потом я погрузилась в изучение кровавой истории войн двадцатого века. Сколько крови пролили люди! Сами! Без гнёта всяких гуманоидов, а убивая себе подобных. В груди жгло, а на глаза навернулись слёзы. Отложив книгу, я закрыла глаза. Казалось, эти фото с измученными телами убитых партизан Второй мировой войны отпечатались у меня на внутренней стороне век. Хотела отвлечься от ужасов современной мне жизни, а получила только ещё одну порцию печали. Может, люди действительно не заслужили мира за свои деяния? — Меня тоже шокировала история людей, — тихий голос прозвучал надо мной настолько внезапно, что я аж подпрыгнула на диване. — Командор… Я не слышала, как вы вошли. Я инстинктивно встала, да так резко, что аж слегка закружилась голова. Командор подошёл ближе, и я почувствовала тонкий запах, исходивший от него. Мне как-то и не думалось, что инопланетяне пользуются парфюмами. Хотя, почему нет? — Присядь, Лили, ты ещё слаба, — он мягко кивнул на диван. — Всё в порядке, — я покачала головой, хотя действительно хотелось обратно присесть. Продолжив стоять, я обратила внимание на бледность и усталость Тайена Яжера. Ему бы и самому, кажется, присесть не помешало. — Люди истребляли себя на протяжении всей своей истории, — командор подошёл к столу и перелистнул страницу книги, открыв как раз там, где фото показывало расстрел фашистами евреев на обрыве огромной ямы, уже частично заполненной трупами. — Они убивали друг друга, губили планету. Чего стоят только тонны мусора в океанах, испытания и применение ядерного оружия, отравления воды химикатами и выбросами производства. — По-вашему, люди не заслуживают жить? — тихо спросила я. — Всё заслуживает жить. И я уже предвижу твой следующий вопрос, Лили, — командор повернулся ко мне и пристально посмотрел. — Какой же? — я открыто взглянула ему в глаза и с удивлением отметила, что меня это почти не испугало. — Тот, который задавали несколько поколений твоей расы, когда мы пришли: почему мы не попытались вступить в мирный контакт.