«Грэм, усади принцессу на этот стул. А ты, Грин, спрячь поднос и поставь блюдце с пирожным у кошачьего домика. И оба делайтесь невидимыми. Дальше действуем по обстоятельствам», — быстро приказала я, и «коты» на удивление сразу подчинились. Уже через мгновение Аделин сидела на стуле, а я лизала пирожное, сидя у своего домика. «Мадам» с блестящими глазами ворвалась в детскую, ожидая застать врасплох непослушную принцессу. Но к ее досаде девочка сидела в той же позе, что и луннь назад — с ровно выпрямленной спиной и поднятым вверх подбородком. Мымра недовольно нахмурилась, и тут ее маленькие крысиные глазки выхватили рыжее пятно на полу, а большие уши услышали довольное чавканье странного существа. Которое посмотрело на нее бесстыжими голубыми глазами, доело остатки пирожного и затем громко срыгнуло, выплюнув комок шерсти. Но самое дерзкое оно совершило потом. С наслаждением потянулось, брыкнулось на бок и громко заурчало. У меня заложило уши от визга, и я довольно ухмыльнулась. Представление началось. Бонна орала и топала ногами. Какой-то недоделанный фамильяр посмел быть счастливым в ее присутствии. Да прибить его за это! На шум прибежала испуганная Лили. — Убей этого…и выброси отсюда! Пошевеливайся, давай! — Это питомец Ее Высочества, меня предупредили, что я должна его накормить. Вот еду ему принесла, — быстро сказала горничная, доставая из кармана пирожок. Она слукавила. О питомце ей рассказал утром на кухне поваренок, который с важным видом резал сыр для необычного зверя — кота, которого кормит лично король. Пирожок добрая девушка выпросила у повара для принцессы. Она всегда ее подкармливала, если удавалось разжиться пирожком или булочкой. — Какой питомец, идиотка? Возьми щетку и ударь его по голове! — Его нельзя бить, он живой, ему будет больно, — Лили попыталась загородить собой забавного зверька, который так хорошо сегодня играл с малышкой. — Ты осмеливаешься дерзить мне, негодяйка? Мымра оттолкнула девушку и схватила детский зонтик, стоявший у входа. «Грэм, беги к королю и скажи, что бонна взбесилась. Она опасна для принцессы», — успела выкрикнуть я, с трудом увернувшись от удара зонтом. — А ты, Грин, не мешай ей психовать на меня. Охраняй Аделин». Мисси Ванделин успела сломать зонтик и схватиться за кочергу, а я взлететь по шторам к самому потолку, пока в детскую не вбежали взволнованные Даймон и Брюс. Лили, обнимая принцессу, дрожащим от страха голосом, как нельзя кстати, вновь повторила: — Это же королевский фамильяр, его нельзя обижать. На что заносчивая «мадам» заявила: — Заткнись, иначе окажешься на помойке вместе с ним. Здесь я король, и все решаю. — Неужели, мисси Вандерлин? — раздался ледяной голос Даймона. Красная, потная, со съехавшим набок шиньоном и с кочергой в руках та выглядела настоящей ведьмой. — Ваше Величество, — испуганной овцой заблеяла сразу «сдувшаяся» бонна. — Я старалась, как могла…изо всех своих сил…защитить принцессу… Даймон перевел встревоженный взгляд на дочь, но девочка выглядела не испуганной, а скорее негодующей…на свою «защитницу». Сжав маленькие кулачки и поджав дрожавшие губы, она сверлила ее глазами, на которых не было слез. Я опасалась, что Аделин очень испугается, когда гарпия накинется на меня, и все время разговаривала с малышкой, пытаясь убедить, что это просто игра. «Не бойся, злая тётка меня не убьет. Сейчас Грэм позовет папу, и он ее прогонит. А пока давай споем веселую песенку. Ее любят петь дети в моем мире». И тоненьким голоском я затянула странную песню из интернета: Мышка-сосиска, Собачка-жвачка, Кошка-картошка, Ку-ку я немножко. Аделин начала подпевать, и мы повторили эти строчки несколько раз, пока не появился король. «Уф», — облегченно выдохнула я. Никаких сил уже не было висеть на этих шторах. — Приведите себя в порядок, мисси Вандерлин, а потом попытайтесь озвучить свою версию происходящего, — строгим голосом приказал король, и бонна бегом выскочила из комнаты. Даймон протянул руки к дочери, и она бросилась в его объятия. Затем перевел взгляд на горничную, и та поспешно сделала книксен. — Принесите принцессе какао, Лили, а нам с герцогом глитайн. Король отослал девушку на кухню и сразу вызвал мантикотов. — Говори Грэм, — приказал он своему фамильяру, и тот сразу начал шарить глазами по стенам в поисках суфлёра. То есть меня. «Мяу» раздался жалкий писк, и Даймон мгновенно встрепенулся. — Это Крошка. Где она? — Мяу, мяу. «Грин, да сними меня отсюда, пока я не свалилась», — прошипела я, едва удерживаясь на шторе. И уже через мгновение стояла на полу на дрожавших лапах. Аделин подбежала ко мне, подхватила на руки и прижалась щечкой к моей мордочке. «Ну все, все, малышка, не переживай. Больше нас никто не разлучит», — пообещала я ребенку, надеясь, что так и будет. Надо правильно разыграть карты, чтобы из детской прогнали тётку, а не кошку. «Грэм, скажешь, что разыскивал меня в детской и услышал, как бонна заставила принцессу сидеть на стуле и лишила ее завтрака. Ты принес булочку мне и малышке, а потом хотел доложить его величеству о таком наказании, но не успел. Аделин едва успела съесть булочку, а я — нет, как появилась эта ведьма. Она решила, что я стащила булку для принцессы и начала гоняться за мной с зонтом, чтобы убить от злости», — скороговоркой дала я указания приятелю. Грэм трагическим голосом рассказал, как шастал на кухне в поисках еды, ведь у скряги повара ничего не выпросишь, а потом тайком кормил принцессу и ее питомицу. И чуть не умер от страха, когда бонна взбесилась, увидев недоеденную Крошкой корочку хлеба. Тогда он позвал Грина, чтобы тот охранял малышку, а сам бросился к королю. И сейчас просит пощадить его, если он был в чем-то неправ. Я незаметно усмехнулась. Ну, Грэм, молодец. Чуть что, сразу кричит «пощадите». Грин тоже не подвел, и сразу начал извиняться, что нечего не понимает в воспитании. Может так и надо — размахивать кочергой, морить ребенка голодом, кричать на него и топать ногами. Он просто прикрыл голову принцессы крыльями на всякий случай, чтобы ей не досталось кочергой. И пусть Его Величество простит, если он делал, что-нибудь не так и пощадит. Понятно, что они с Грэмом простые фамильяры и не имели никакого права вмешиваться в процесс воспитания. Но они очень испугались и за принцессу, и за кошку. Мисси хотела убить Крошку и выбросить на помойку, а потом сказать королю, что не видела никакого питомца. Наверное, он сбежал. Король слушал объяснения мантикотов с безучастным видом и лишь слегка подрагивавшие ноздри выдавали степень его негодования. Возвратившаяся Лили нашла в себе смелость правдиво рассказать и о мнимых нарушениях, и о строгих наказаниях. А потом слезно попросила не убивать зверька. Если он так мешает, то она возьмет его себе, и уедет с ним к матери в деревню. Ведь после того, что произошло, мисси Вандерлин точно ее прогонит. История обрастала все более печальными подробностями. Бедная Аделин, хоть и принцесса. Матери нет, отец вечно занят. Даже мачеху ей определит какой-то дурацкий отбор. И я зарыдала от жалости, бессилия и злости. Ну почему так жесток и этот волшебный мир? Конечно, это сказался стресс. Только сейчас я поняла, что бонна реально могла меня убить, да и долгое висение на передних лапах совсем измотало. Вот и расклеилась. «Не плачь, Лисси. Я никому тебя не отдам, — раздался взволнованный голосок. Маленькие ручки обняли меня и прижали к детскому тельцу. — Крошка, мы любим тебя и никому не позволим обижать, — услышав жалобный писк сразу заверил король и поблагодарил горничную: — Спасибо, Лили. Вы смелая и добрая девушка. Вам и Крошке не придется покидать дворец. Я назначаю вас няней Аделин, а новую горничную мы ей подыщем. — Лили, где я мог вас видеть? Мне очень знакомо ваше лицо, — озадаченно спросил молчавший все это время Брюс. — Возможно в доме герцога Трэвикса, Ваша светлость. Я была горничной мисси Мелиссы. Это она сделала мне протекцию перед мистрикс Элоизой, и я стала горничной Ее Высочества. — Вы лишились места после замужества мисси Трэвикс? — Хозяйка не вышла замуж. После смерти ее отца жених расторгнул помолвку. Я лишилась места, когда герцогом стал младший брат отца мисси. Он уволил всех ее слуг, — грустно сказала девушка и тихо добавила: — Мисси Мелисса теперь живет на правах компаньонки кузины. В своем бывшем родном доме… — Какая низость, — произнес король. — Хотя от нового герцога Трэвикса вполне ожидаемая. Брюс, надо разобраться с домом. Отец вполне мог оставить его Мелиссе в наследство. — Разберемся, — лаконично пообещал глава Тайной канцелярии. — И с Трэвиксом, и с дамочкой, возомнившей себя королем в детской. Бонна успела не только привести себя в порядок, но и принять обычный высокомерный вид. Войдя в комнату она смело подошла к королю и тайному советнику и гордо взмахнула перед ними многочисленными дипломами и рекомендациями, которые с трудом держала в руках. — Я наставник с огромным опытом. Лучшие семейства трех королевств благодарили меня за воспитание их наследников, что подтверждают их восторженные отзывы. Мисси Вандерлин решила, что если надавить на короля авторитетом бывших венценосных клиентов, тот не только простит невольно вырвавшиеся слова, но и утвердит ее полномочия. И просчиталась. Она обращалась не к первым лицам королевства, а к отцу и дяде обиженного ребенка. Король лишь небрежно скользнул взглядом по сияющим разными цветами бумагам, с которыми, впрочем, бонна не торопилась расставаться и цепко держала в руках. И обратился к Главному магу, появившемуся в детской следом за воспитательницей. — Мэтр Франсис, исключите мисси Вандерлин из Лиги наставников и аннулируйте ее лицензию. — Ваше Величество, я работала в трех королевствах. Мои методы в них считаются новаторскими и изучаются в Академиях наставников. — Меня не волнуют чужие подданные. В моем королевстве вы больше близко не подойдете ни к одному ребенку. А ваши «методы» обязательно будут представлены и в нашей Академии наставников, как крайне вредные и неприемлемые. Даймон не успел закончить фразу, как в детскую ворвалась бабушка короля с верной Розой. — Простите меня, Ваше Величество, за мою.. — произнесла мистрикс Элоиза, а я скептически скривилась. Сейчас и бабка начнет каяться в легковерии и доверчивости, а также в полном непонимании процесса воспитания. Какие же все хитрые, сразу идут на опережение событий, чтобы избежать гнева короля. Одна я простая и прямолинейная, не только все говорю в лоб, а сразу и бью. Но старушенция меня удивила и заставила посмотреть на нее другими глазами.