— Нет, не говорите так, прошу вас… — слабо качает головой Терренс. — Твоя служанка рассказала мне обо всем, что здесь произошло. Рассказала, как ты издевался над Ракель, кричал на нее, оскорблял… Призналась, что все слышали, как ты ударил ее по лицу. Слышали, как ты чуть не разнес всю комнату. — Я вовсе не такой ужасный изверг! — отчаянно возражает Терренс. — Почему все считают меня насильником? Я не такой! Не такой! — Видно, что люди начали понимать, что ты за сволочь! И нисколько не удивлюсь, если весь мир обозлился бы на тебя и желал бы тебе гореть в аду. Вот узнали бы они, как ты обращался со своей бывшей девушкой, так твоей карьере пришел бы конец. И ты перестал бы быть невинным ангелом, которым притворяешься всю свою никчемную жизнь. — Нет, прошу вас, Алисия, не говорите так, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс. — Что, неприятно слышать правду? Не хочется терять любовь всех поклонников? Не хочется перестать слышать комплименты в свой адрес? Не хочется терять восхищение всех девочек, которые так мечтают быть с тобой и не знают, что ты за тварь? — Клянусь вам своей матерью, я никогда не избивал Ракель и поднял на нее руку лишь однажды. Это был единственный случай, который больше никогда не повторится. — Значит, это так ты защищаешь свою мать и ненавидишь отца? — сухо спрашивает Алисия. — В которого ты и пошел! Если слова служанки о нем правдивы! — Нет! — резко отрезает Терренс. — Я не он! Не сравнивайте меня с ним! — А по-моему, он! Ты пошел в него! — Этот человек постоянно избивал мою мать! А я поднял руку на свою девушку лишь однажды. И сейчас очень жалею об этом. — И это все из-за того, что у тебя не хватило мозгов по-хорошему попросить Ракель не говорить с тобой о твоих родителях? Не хватило мозгов рассказать ей всю правду! — Да, я не говорил с ней об этом… — Терренс потупляет взгляд вниз. — И никогда даже не думал. Для меня это больная мозоль. Мне больно вспоминать о человеке, который сначала издевался над моей матерью, а теперь приполз на коленях и начал молить о прощении. Которое я никогда ему не дам. — Ну и молодец! — хмуро бросает Алисия. — Вот не подумал своей пустой головой и начал срываться на Ракель. — На самом деле это не та причина, по которой мы начали ругаться, — тихо признается Терренс. — Нет? — удивляется Алисия. — Я разозлился на нее не из-за того, что она спросила меня про отца. И если бы не один случай, который произошел до того, как Ракель спросила меня об этом человеке, то я не стал бы начинать этот конфликт. — Тогда что же произошло на самом деле? — Дело в том, что… — Терренс замолкает на секунду и резко выдыхает. — В тот день, когда мы с Ракель первый раз поругались, как вы думайте, из-за моих родителей, мне позвонил Саймон. Он сказал, что эта девушка втайне от меня встречается с другим мужчиной. С полицейским по имени Хантер Линвуд. — Что? — широко распахивает глаза Алисия. — Ракель? Встречается с другим мужчиной? — Да. Сначала я не поверил и подумал, что это бред. Но… Саймон говорил слишком уж убедительно… Он приводил очень весомые аргументы в пользу своих слов. И… Я в конце концов поверил ему. — Неужели связал это с тем, что Ракель была холодна с тобой и, по ее собственным словам, никогда не любила тебя? — Можно и так сказать. — Терренс бросает короткий взгляд в сторону. — Я поверил, потому что все совпадало. Ракель всегда была равнодушна к моим делам и не стремилась проводить со мной хоть немного времени. Она будто избегала меня. Ну а когда Рингер сказал, что она мне изменяет, и отметил, что эта девушка слишком много работает, и у нее будто нет на меня времени, то это породило во мне сомнения насчет ее верности. — Вообще-то, Ракель всегда была верна тем, кого любит, — уверенно говорит Алисия. — И даже если она и не любила тебя так, как должна была, моя племянница и не думала изменять тебе. — Саймон всегда умел убеждать людей в том, что ему нужно. Уж что, но умение забалтывать он освоил в совершенстве. Такого наговорит, что ты и сам не заметишь, как согласишься на все его условия. — Так ладно, я все поняла. Рассказывай, что было дальше. — Ну а дальше я позвонил своей матери, чтобы узнать, все ли у нее хорошо. — Будучи взвинченным? — Да. И мама только больше разозлила меня, когда снова заговорила о моем отце и настаивала на встрече с ним. После того как я закончил говорить, внутри все кипело. Я был взбешен заявлением Саймона и вспоминал о своем отце, которого дико ненавижу. — А какого черта ты позвонил ей, раз был зол? И ты наверняка знал, что она обязательно напомнит тебе про твоего отца! — Просто хотел поскорее убедиться в том, что с ней все хорошо. Боялся, что Саймон может что-то с ней сделать. Ну и тогда я не знал, что Ракель слышала часть моего разговора с матерью. Узнала, что мои отношения с отцом далеки от идеальных. Терренс тихо вздыхает и проводит руками по своему лицу. — В общем, Ракель зашла в комнату и спросила, почему я так плохо отношусь к отцу, — рассказывает Терренс. — Но я отказался говорить. И вообще не хотел видеть ее. Потому что хотел буквально убить со злости. — То есть, ты не сказал ей, что Саймон обвинил ее в измене? — уточняет Алисия. — Нет… Я не хотел говорить. И изо всех сдерживал злость. Попросил ее оставить меня одного на некоторое время. Но… Ракель не уходила. И продолжала настаивать на том, чтобы я рассказал ей всю правду об отце. И это все больше выводило меня из себя. Я больше не мог сдерживать злость. А ваша племянница будто не слышала меня и отказывалась уходить. — Терренс нервно сглатывает. — И в конце концов я все-таки не выдержал и накричал на нее. Потребовал, чтобы она свалила из комнаты. Только тогда она и ушла. И сильно обиделась. — И ты не извинился перед ней? — интересуется Алисия. — Нет. Я был слишком зол. И становился все больше одержимым мыслью, что она предала меня. Мысль о том, что кроме меня, у нее был еще кто-то, приводила меня в ярость и подавляла любое желание подойти к ней и извиниться. — Ну и молодец! Что я могу сказать! Вполне мог бы все исправить, но только больше усугубил ситуацию. — К тому же, сказывалось ее отношение ко мне. Все то, что между нами происходило все эти месяцы. Ее полное безразличие ко мне и отказ от совместного времяпрепровождения только больше укреплял мою веру в ее измену. Я был уверен, что Саймон не соврал, и Ракель нашла мне замену и думала расстаться со мной. — Терренс тихо выдыхает и бросает короткий взгляд в сторону, нервно потирая руки. — Впрочем, я уже и до этого начал задумываться о расставании. Ибо не мог больше терпеть ее отношение ко мне. Я хотел любви, но так и не получил даже малой ее части. — Ясно, — слабо кивает Алисия. — В общем… — Терренс убирает в сторону некоторые пряди волос со лба. — В общем, я старался не попадаться на глаза Ракель и постоянно где-то пропал. Где-то гулял… Ходил куда угодно, лишь бы не видеть ее. Правда лучше мне не становилось. И я еще больше разозлился, когда однажды мне позвонила моя мать и сказала, что Рингер позвонил ей и запугал ее. А потом она разволновалась, у нее подскочило давление, которое не удалось сбить своими силами… Мне пришлось вызвать скорую… И благо, тогда все обошлось. Но она еще долго не могла успокоиться. — И ты решил, что во всем виновата Ракель? — сухо спрашивает Алисия. — Да. Я все больше начал верить, что Ракель виновата во всех бедах… И открыто обвинял ее в этом. — Ну да, как будто это Ракель позвонила твоей матери и наговорила ей Бог знает чего! — Знаю… Сейчас я сожалею, что подумал об этом. — Лучше бы ты сожалел тогда. И думал, прежде чем что-то делать и говорить! — К тому же, я и до всей этой истории сильно нервничал, — тихо признается Терренс, рассматривая свои руки. — Не только из-за того, что ваша племянница не обращала на меня внимание. Проблемы с карьерой тоже заставляли нервничать. Меня преследовали одни неудачи… Никто уже давно не предлагает мне сняться в кино, а мои попытки пробиться в музыкальный бизнес ни к чему хорошему не приводят. — А ты думал, что все будет так легко? — Нет, не думал. Но не предполагал, что окажусь буквально никому не нужным. Не думал, что рядом не окажется человека, который поддерживал бы меня и мое желание чего-то добиться. И… Даже если бы я чего-то добился, не думаю, что это принесло бы мне удовольствие. Ибо отсутствие мотивации убило во мне всякое стремление к мечте. — Пытаешься надавить на жалость? — Говорю все как есть. — Это, конечно, все замечательно, но ты не имел право поднимать на нее руку, — уверенно говорит Алисия. — Не мог так с ней обращаться! — Знаю… — Терренс замолкает на пару секунд и резко выдыхает, нервно потирая руки. — Когда я понял, что сделал, мне хотелось взять пистолет и застрелиться. От стыда… Сердце сжималось, когда я увидел, как Ракель сидела на полу, держалась за щеку и горько плакала. Но я этого не показывал. Не показывал, что мне хотелось сквозь землю провалиться. А после каждого слова я напрочь забыл о всякой жалости и снова начал ненавидеть ее. Ракель едва ли не желала мне умереть и стала еще более агрессивной. — А ты думал, она тебе ручки поцелует за то, что ей пришлось вытерпеть? — удивляется Алисия. — Нет… И не удивился, когда я вернулся домой после встречи с другом и обнаружил, что она ушла из этого дома со всеми своими вещами… И… Не буду скрывать… Я страшно обрадовался обретенной свободе… А до этого хотел сам выгнать эту девушку из дома. Но не пришлось. Так что… Я не стал переживать и решил продолжить жить так, будто у меня никогда не было никакой девушки… — И начал встречаться с другой девчонкой? — Да. — Терренс тихо вздыхает. — Я решил, что смогу забыть ее, попытавшись завязать отношения с другой девушкой… И мне повезло встретить свою бывшую одноклассницу, которая была влюблена в меня. — Вот как! Одноклассница… — А вы думали, я стал бы искать девчонку в каком-нибудь борделе? — Ну кто его знает! — Да я вообще-то и не искал никого. Просто Рэйчел, та самая девушка, очень вовремя появилась в моей жизни. И я подумал, что она могла бы помочь мне начать новую жизнь. А в какой-то момент я поверил, что встретил ту, которую смогу полюбить. Эта девушка не только проявляла ко мне свою заботу и любовь, которых мне не давала Ракель, но еще и уговорила своего отца взять меня в его группу гитаристом. И потом поддерживала мое стремление к мечте. Это определенно подкупило меня… — Вот как… Тебе снова наговорили кучу комплиментов, и ты побежал к этой девчонке. А если бы другая наговорила в два раза больше, то ты бы выбрал ее. — Ну да, в чем-то вы правы. Мне действительно не хватало приятных слов. Не хватало ощущения, что я все еще привлекателен и чего-то стою. К сожалению, за то время, что мы с Ракель прожили вместе, я совсем забыл, что это такое. И… Перестал чувствовать себя прежним. — А ты и бегаешь то к одной, то к другой! Кто больше похвалит, та и будет твоей любимой! Ракель боготворила тебя — ты был с ней. А как перестала — нашел себе другую. — Да не был я влюблен в нее! — восклицает Терренс. — Я притворялся влюбленным! Делал вид, что начал забывать Ракель и готов к новым отношениям. Однажды я сглупил, когда рассказал своей подруге о том, что сделал с Ракель. А когда понял, было уже поздно. Я испугался, что она захочет выдать меня и рассказать всем, что Терренс МакКлайф — насильник. Бессовестное чудовище, которое смеет поднимать руку на девушку. — И поэтому ты решил воспользоваться той девчонкой? — Да… Понял, что мне нельзя было просто так бросать Рэйчел. И поэтому заставил себя играть в любовь с ней, пользуясь тем, что она все бы сделала ради меня. — И тебе это нравилось? Нравилась эта ложь? — По крайней мере, мне не было противно. И к тому же, был уверен, что однажды перестану притворяться и по-настоящему полюблю свою подругу. — А ты не боялся, что та девушка поняла бы, что ты ее обманываешь?