— Она ничего не понимала до самого конца. Рэйчел была слишком сильно влюблена в меня, чтобы замечать подобное. И когда эта девушка поверила, что я якобы влюблен в нее, то вся ее бдительность пропала. Она буквально подчинилась мне и пообещала молчать о моем поступке и влиять на своего отца, если мне что было бы нужно от него. — Так значит, ты еще и обманул ту бедную девочку? — хмуро спрашивает Алисия, скрестив руки на груди. — Я совсем не хотел причинять ей боль и впутывать в эту игру, которую сам же и начал. Но страх взял надо мной верх. Страх оказаться униженным на весь мир… Желание наконец-то сделать свою карьеру, доказать Ракель, что я еще чего-то стою, и что она потеряла очень многое, и получить то, чего мне так хотелось. И я наплевал на то, что могу обидеть невинную девушку и воспользоваться ею в своих целях. — Да уж… А ты, оказывается, еще хуже, чем я думала. Мало того, что причинил боль моей племяннице, так еще и предал ту девушку. Да, конечно, я не защищаю ее и даже могу назвать разлучницей. Но она ведь не виновата в том, что ты оказался такой тварью. Эта девочка любила и хотела быть с тобой. А ты воспользовался ее чувствами. — Я не могу сказать, что притворялся от и до. Мне правда было хорошо с ней. Я с радостью проводил с ней время и все больше верил, что однажды смогу полюбить Рэйчел по-настоящему… Правда вчерашний день доказал мне, что я не смогу этого сделать… — И что же произошло вчера? — Э-э-э… — Терренс бросает короткий взгляд в сторону и нервно потирает руки. — Вчера мы с моей подругой пошли в клуб, куда пришла и Ракель. Она видела, что я обнимал и целовал ту девушку… Приревновала меня и подралась с ней в женском туалете. — Ракель? — слегка округляет глаза Алисия. — Моя Ракель подралась с той девушкой? — Да. Рэйчел пришла ко мне с царапинами на лице и порванным платьем. Из-за которого почти все парни в клубе смеялись над ней. Я уговорил ее рассказать, что произошло, и она во всем призналась. Хотя и не забыла немного приврать, чтобы уж точно разозлить меня и натравить на Ракель. — И что ты сделал? — Пошел искать ее. Хотел немного остудить ее пыл. Но разговор не сложился с самого начала. Мы снова начали обвинять друг друга во всех грехах. И в какой-то момент я все-таки выпалил, что она изменяла мне с полицейским Линвудом. Ракель пыталась оправдаться и доказать, что даже не думала об этом, но я не верил ей и обвинял в предательстве, в котором меня убедил Саймон. Мы еще долгое время кричали друг на друга, но потом Ракель сказала, что ей надоело меня слушать, и ушла. — Вот как… — В любом случае тот разговор буквально вывел меня из гипноза Рингера. Под влиянием которого я натворил кучу всего, что разрушило то, что еще было исправить. Да, у нас были проблемы в отношениях, и мы остыли друг к другу после переезда сюда. Но сейчас я понимаю, что этого можно было избежать, если бы я вел себя иначе. Да, вина Ракель в этом тоже есть, но стена окончательно рухнула по моей вине. А до этого она еще как-то стояла… Шаталась, но не падала. — Терренс замолкает и переводит взгляд на свои руки, изо всех сил пытаясь сдержать подступающие к глазам слезы. — Так что, Алисия, вот такая история…Теперь вы все знайте. Хоть Алисия все еще зла на него и не может простить рукоприкладство по отношению к Ракель, рассказ Терренса немного смягчает ее и заставляет проникнуться хоть каким-то сочувствием. Что-то подсказывает ей, что мужчина и правда искренне раскаивается. Тем более, что все написано в его грустных глазах, которые он часто прячет, будто боясь посмотреть на тетю своей бывшей девушки. Будто стыдясь всего, что он сделал под влиянием злости и ненависти. — Да, Терренс… — слабо качает головой Алисия. — У меня нет слов… Просто нет слов… Господи, как ты мог? Как ты мог поверить во весь этот бред? Почему ты так легко поверил всему, что тебе сказал Саймон? — Я и сам не знаю, почему ему поверил… — спокойно отвечает Терренс. — Ты же прекрасно знал, что это ложь! — Саймон обладает даром убеждать людей в том, что ему выгодно… И он этим пользуется… — Терренс резко проводит руками по лицу. — А еще эта падла знает все обо всех. От него ничего не скроешь! — А раз ты прекрасно знал об этом, то должен был понимать, что Рингер мог соврать, — уверенно говорит Алисия. — К тому же, ты был обязан потребовать какие-то реальные доказательства. А не верить ему только потому, что моя племянница избегала тебя. — Я не хотел верить, но мне пришлось. Эта девушка сама заявила, что никогда не любила меня. Что она воспользовалась мной. Вы думайте, мне было приятно услышать подобное? Услышать такое от девушки, которую я действительно любил. Ради которой был готов на все! И я не перестал любить ее. Вчерашний вечер помог мне это понять. Так сказать, я пробудил их после того, как мои чувства глубоко спали внутри меня. — Нет, Терренс, ты любишь только самого себя. Тебя волнует только лишь своя, извини за выражение, задница. Ты любого подставишь под удар, чтобы спасти себя. И случай с той девушкой, твоей подружкой, это доказал. Ты был готов причинить ей боль ради того, чтобы спасти свою репутацию. — Я не эгоист! И ценю своих близких. — Ценил бы ты хоть кого-то — вел бы себя иначе. И по словам моей племянницы, ты еще обвинял ее в эгоизме. Обвинял в том, что она думала только о себе любимой. — Алисия презренно усмехается. — Да ты ничуть не лучше! А может, даже и хуже! — Неправда! — отчаянно возражает Терренс. — Я вовсе не ужасный! — Ты строишь из себя жертву! Мол тебя не любили, не восхваляли, не ценили и всякое такое! — Разве вам бы понравилось то, что ваш мужчина совсем не обращает на вас внимание и думает только о работе? — Лучше бы ты сначала призадумался о себе и проанализировал свои ошибки. Хорошо обвинять кого-то в чем-то, что ты сам делаешь! — Я прекрасно осознаю свои ошибки. — Вот скажи мне, зачем ты начал встречаться ней? Зачем? Тебе ведь и так было хорошо! — Я хотел с ней встречаться и был к этому готов! — Нет, Терренс, ты не был готов. Тобой были одержимы лишь страсть и физическое влечение. — Вы думайте, я не понимал, на что иду? — Сомневаюсь. Вряд ли тебе объяснили, что люди встречаются и женятся только тогда, когда они готовы позаботиться о любимом человеке. Однако моя племянница была нужна тебе совсем для иных вещей. — Но я действительно любил и хотел заботиться о ней! Да, не спорю, физическое влечение оказалось намного сильнее тех чувств, которые должны быть, но они у меня были. И стали бы сильнее, если бы мы с Ракель работали над ними. Если бы уделяли друг другу внимание и не находили отмазки для того, чтобы не быть вместе. — Значит, ты не очень сильно и хотел этого. Если бы ты и правда стремился к этому, то был бы более настойчивым. — Я неоднократно пытался исправить ситуацию! — уверенно заявляет Терренс. — Прилагал все усилия, чтобы спасти наши отношения, который могли закончиться в первые же месяцы после их начала. — Знаешь, милый мой, когда люди хотят, их ничто не остановит. А так я понимаю, ты не слишком сильно беспокоился о ней и не боялся разрушить свои отношения. — Нет, Алисия, это так! Мои отношения были для меня очень важны. И сожалею, что Ракель не разделила со мной мое мнение. Для нее было важнее строить свою карьеру, а не заботиться обо мне. — Ну здесь я с тобой соглашусь. Ракель поступила неправильно. Раз уж она начала с тобой встречаться, то должна была заботиться о своем мужчине. — Хотя я никогда не требовал ничего особенного. Только любовь, заботу и поддержку. Но мне даже этого не удалось почувствовать… Ибо она предпочла карьеру, а не меня. — Я не защищаю свою племянницу, но и тебя не хочу по головке гладить, — спокойно отвечает Алисия. — Вы оба в той или иной степени виноваты в том, что разрушили свои отношения: она предъявляет претензии к тебе, ты недоволен ею. — У меня есть веские на то причины. — Я думаю, вам обоим нужно было сказать это друг другу в лицо и искать выход из этой ситуации. Глава 31 — Какой там сказать… — хмуро произносит Терренс, бросив короткий взгляд в сторону. — Мы даже толком и не разговаривали. И целыми днями работали: она была на съемках, а я пытался пробиться в музыкальный мир, раздавал интервью и снимался в малоизвестных фильмах. А если мы и встречались дома, то лишь прощались и приветствовали друг друга утром и вечером, потому что либо оба жутко уставали и хотели провалиться в сон, либо Ракель просто отказывалась разговаривать со мной, даже если у нас было время. За все это время у нас практически не было душевных разговоров. И из-за этого я чувствовал себя как-то одиноко и мог поговорить лишь с кем-то друзей. Или с матерью, когда приезжал к ней в гости… Правда она ничего не знала о том, что между нами происходило. Мама думала, что у нас все хорошо, и я счастлив. Мне пришлось рассказать всю правду, когда у нас с Ракель начались конфликты. — Ты поступил омерзительно, Терренс, — уверенно говорит Алисия. — Твоим поступкам нет оправдания. В этот раз ты показал себя с самой худшей стороны. — Я знаю… — Терренс переводит взгляд на свои руки. — Мне очень жаль, что так вышло. — По крайней мере, я рада, что ты прекрасно все осознаешь. — Алисия мягко кладет руку на плечо Терренса. — Рада, что ты признаешь свои ошибки. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. — Я умею признавать ошибки, если понимаю, что и правда виноват, — спокойно признается Терренс. — Только мои признания не помогут мне хоть как-то загладить свою вину. Ракель никогда меня не простит и точно не вернется ко мне, даже если я сделаю сто подвигов ради нее. Мои друзья… Точнее, бывшие друзья, и те, кто меня окружали, тоже всегда будут припоминать мне мои поступки. Всегда будут осуждать за то, что я сделал. Из-за этой ситуации я потерял уже стольких друзей& Которые даже не захотели выслушать меня и тут же записали в список подонков, которые постоянно поднимают руку на девушек и способны едва ли не избивать их… А моя подруга поклялась разрушить мою жизнь после того, как узнала о моем предательстве. И начала с того, что рассказала своему отцу и некоторым моим друзьям все, что произошло, и добавила еще много ложной информации, которой те поверили. Из-за этого они такого мне наговорили, что я чувствовал себя униженным и втоптанным в грязь… Терренс тяжело вздыхает и смотрит в сторону. — Иногда мне кажется, что судьба решила преподать мне урок и проучить за все, что я сделал, — предполагает Терренс. — Слова Ракель сбываются. Она говорила, что все вернется мне бумерангом. И вот теперь страдаю уже я. Я начал терять близких друзей и стал для всех подонком. Алисия несколько секунд ничего не говорит и просто смотрит на Терренса с грустью во взгляде, а затем она нарушает паузу, задумчиво сказав: — Знаешь, Терренс… Изначально я шла сюда, чтобы высказать все, что думала о тебе. Когда у меня появилось нехорошее предчувствие, я начала задумываться о том, чтобы приехать сюда. И решила бросить все свои дела после того, как моя подруга подтолкнула меня к этому. Я прилетела сюда, чтобы поддержать Ракель. А когда твоя служанка рассказала мне про ту пощечину, то я была готова придушить тебя собственными руками. Но я вижу, что ты жалеешь об этом и хотел бы как-то исправить свою ошибку. — Мне хочется провалиться сквозь землю от стыда и ни за что не отвечать. — Ты понимаешь, насколько ужасны твои поступки? — Понимаю, — слабо кивает Терренс. — И знаю, что у меня не самый простой характер, и я могу запросто выйти из себя. Но… Я никогда не вел себя настолько отвратительно и не вынуждал близких мне людей отворачиваться от меня. — И ты признаешь свою вину? — Признаю. Понимаю, что виноват во всем произошедшем. И считаю, что должен заплатить ту цену, которую должен. — Хорошо… — Алисия на пару секунд о чем-то призадумывается, а затем скромно улыбается. — Может, ты и поступил омерзительно, но тебя можно понять. Возможно, если бы моя племянница относилась к тебе иначе, ничего бы не случилось. И Саймон не смог бы еще больше поссорить вас. — Думайте, она и правда не любит меня? — с грустью во взгляде смотрит на Алисию Терренс. — Думайте, ваша племянница и правда начала встречаться со мной только для того, чтобы вы перестали доставать ее? — Нет, милый мой, почему-то мне кажется, что Ракель все-таки любит тебя. — Но она сама сказала, что никогда не любила меня. — Моя девочка совсем ничего не знает о любви и не может разобраться в своих чувствах. И я уверена, что однажды она поймет, что совершила ошибку, когда не захотела быть тебе настоящей девушкой. — К сожалению, ее больше волновала карьера. Она могла бы потерять все, но только не ее. — Не забывай, что ты и сам много думал о своей. Вы оба погрузились в свои дела сразу же после переезда сюда. Как будто ничего в вашей жизни не поменялось. — Я просто хотел осуществить свою мечту и не мог сидеть, сложа руки.