Та же сила, которая сделала ее отца и мать таким непревзойденным дуэтом, затемняет ее глаза. — Ты думаешь, что щелкнешь пальцами, и я стану послушной маленькой марионеткой? — Отдай мне должное, mia moglie8. Я не дурак. Ее губы приоткрываются, и мне требуются все мои силы, чтобы не зацеловать ее до бесчувствия. — Как бы ни было горячо слышать, как ты говоришь по-итальянски, это раздражает меня. — Моя жена. — Когда слова слетают с моих губ, воздух вокруг нас становится напряженным. Предвкушение, неподдельная похоть и сводящая с ума потребность заставить эту упрямую женщину подчиниться моей воле – все это так чертовски опьяняюще и вызывает привыкание. Мария смотрит на меня целую минуту, прежде чем отходит от меня. Она оглядывает комнату, отмечая темную мебель, безумно аккуратный встроенный шкаф и дверь, ведущую в роскошную ванную комнату. Когда ее взгляд останавливается на кровати, она говорит: — Если ты прикоснешься ко мне без моего разрешения, я убью тебя. В моей крови вспыхивает искра гнева. — Я оскорблен, что ты сочла нужным это сказать, — бормочу я, снимая пиджак. Мария устало вздыхает. — Ты же сам сказал, что это будет настоящий брак. Вспоминая, что у нее похмелье, я говорю: — Мы оба почувствуем себя лучше после того, как вздремнем. Ее пристальный взгляд следует за мной в гардероб, пока я ослабляю галстук и расстегиваю рубашку. Я даже не смотрю на нее, когда говорю: — Я не жду, что ты раздвинешь ноги сегодня вечером, Мария. — Схватив футболку и пару спортивных штанов, я поворачиваюсь к ней лицом. — Я дам тебе время привыкнуть к к тому, что мы пара. Ее взгляд скользит по моей груди, вспышка желания затмевает ее глаза. Затем она бормочет: — Не задерживай дыхание, пока ждешь. Глава 11 МАРИЯ Это утомительно. Я делаю все возможное, чтобы скрыть свои истинные чувства, и такими темпами это может меня погубить. Пребывание в доме Луки нервирует, и это совершенно потрясло меня, когда он вышел из шкафа в расстегнутой рубашке. Полоска золотистой кожи и твердые мускулы, которые я увидела... Иисус, ни один мужчина не должен выглядеть так сексуально. Он продолжает говорить, что аннулирования не будет, и это будет настоящий брак. Серьезно? Почему? Единственная правдоподобная причина, которую я могу придумать, это то, что он хочет меня только потому, что это сделает нас новой властной парой, которой стоит опасаться. Мы будем Алексеем и Изабеллой нашего поколения. Мне все это не нравится. Я люблю своих родителей больше всего на свете, и я испытываю огромное уважение ко всему, чего они достигли, но я не хочу быть ими. Лука уходит в ванную, оставляя меня стоять как идиотку в его спальне. Я оглядываюсь на кровать, когда слышу, как включается душ. Неужели я действительно собираюсь это сделать? Смогу ли я сохранить в секрете влечение, которое испытываю к нему? Я сажусь на кровать и смотрю на закрытую дверь ванной. Что ты делаешь, Мария? Лука рассматривает это как идеальную деловую сделку. Даже если он переспит с тобой или проявит к тебе какую-либо привязанность, это будет не потому, что он внезапно влюбился в тебя. Я всегда хотела такой любви, какая была у моих родителей. Папа так сильно любил маму, что делал все, что в его силах, чтобы заполучить ее. Я хочу мужчину, который тает при виде меня, который не видит никакой другой женщины, кроме меня, который сожжет дотла эту планету ради меня. Я хочу любви, которая бывает раз в жизни. Я никогда не буду счастлива, зная, что Лука относится ко мне как к своей жене только потому, что это выгодное деловое решение. Черт возьми! Я хочу романтики и соблазна. К черту это. Похмелье все еще надирает мне задницу. Мне нужно поспать. Встав, я беру свою сумку и выхожу из спальни Луки. Я осматриваю комнаты для гостей и выбираю самую дальнюю от комнаты Луки. Все помещение оформлено в черных и серых тонах, ни капли цвета. Потрясающе, но холодно, как и сам хозяин. Я ставлю свою сумку на кровать и, открыв ее, достаю пару шорт и облегающую майку без рукавов. Как только я переодеваюсь в повседневную одежду, я бросаю свою сумку на пол и иду в ванную, чтобы умыться. Покончив с этим, я задергиваю занавески и забираюсь в чужую кровать. Я пытаюсь уютно устроиться на подушке, расстроенная тем, что забыла захватить свою из дома. Дом. Это единственное, на что эта квартира никогда не будет похожа. Боже, как я собираюсь пережить следующие шесть месяцев? А что, если Лука действительно откажется аннулировать брак? Внезапно дверь открывается, и, оглядываясь через плечо, я вижу, как Лука идет к кровати. Он хватает покрывало и отбрасывает его. — Эй! С сердитым взглядом, от которого у меня по спине пробегают мурашки, он подхватывает меня на руки, как невесту, и выходит из комнаты. На мгновение я слишком ошеломлена, потому что то, что Лука несет меня, творит странные вещи с моим сердцем и яичниками. Находиться так близко к нему – потрясающее чувство. Я сильно трясу головой, чтобы прийти в себя. Одарив Луку взглядом, я требую: — Отпусти меня. Я падаю на его кровать, затем он кладет руки по обе стороны от моих плеч, его лицо в нескольких дюймах от моего. Желание поцеловать его возникает внезапно, выбивая дыхание из моих легких. Боже правый. Ссора с этим мужчиной лучше любой прелюдии, которую я когда-либо испытывала. — Ты будешь спать в моей постели. — Его тон убийственный, как будто он едва сохраняет самообладание, и от этого мое нутро наполняется жаром. Черты его лица настолько напряжены, что он выглядит смертельно опасным. — Я чертовски ненавижу повторяться. А я ненавижу то, что ты заставляешь меня испытывать, потому что из-за этого я чувствую себя недостаточно сильной, и это заставляет меня вести себя иррационально. Я приподнимаюсь, но Лука не двигается, и наши лица оказываются всего на расстоянии волоска друг от друга. — Шевелись, — шиплю я. — Я хочу вздремнуть, чтобы избавиться от этого проклятого похмелья, которое ты усугубляешь. — Мария, — предупреждает он с подавляемым гневом, его тон становится откровенно опасным. — Ты. Будешь. Спать. Рядом. Со. Мной. Господи, как же он горяч, когда злится. Я выползаю из-под него, прежде чем совершу какую-нибудь глупость, бормоча: — Боже, как ты меня бесишь. Я откидываю одеяло и ложусь к нему спиной. — Даже не дыши в мою сторону. — Я раздраженно бью кулаком по подушке, но это только заставляет аромат Луки ударить мне в лицо. Все пахнет им. Это самая сладкая долбаная пытка на свете. В комнате становится темно, когда электрические шторы задергиваются, затем кровать прогибается под его весом. Мой позвоночник напряжен, каждый дюйм меня слишком сильно ощущает мужчину, лежащего рядом со мной. Я закрываю глаза, пытаясь думать обо всем, кроме Луки и этого проклятого брака. Я даже пытаюсь считать овец, но это не работает.