Дронго вернулся в свой номер. Прокурор Рашидов был так расстроен случившимся, что даже забыл о своем любезном предложении пригласить гостя на обед. Было понятно, что происшедшее убийство и открывшиеся новые факты в связи со смертью Самиры Хаквердиевой окончательно вывели его из себя. Он решил лично еще раз допросить Мехмана и собрать оперативное совещание в полиции, чтобы выяснить, у кого из местных жителей могла быть коллекционная винтовка. Дронго в это время набирал номер мобильного телефона Мовсума. Тот почти сразу ответил. – Где вы находитесь? – уточнил эксперт. – Я уже проехал Шемаху, скоро буду в Баку, – сообщил Мовсум. – Пока повремените с деньгами, – попросил Дронго. – Не нужно ничего предпринимать. И не прилетайте в Габалу. Я вам позже позвоню и скажу, когда вам лучше приехать. – С деньгами? – Деньги пока не нужны. – Что-то случилось? – Да. Убили нашего информатора. Кто-то сумел узнать о нашей предполагаемой встрече и опередил нас, или несчастный сам решил заработать побольше на своей информации и подставился под удар убийцы. – Убийцу поймали? – Если бы. – Вы останетесь в городе? – Конечно. И постараюсь помочь полицейским и прокурору с расследованием, если, конечно, они примут мою помощь. Кстати, я хотел у вас уточнить. Какую винтовку вы обычно возите с собой в багажнике вашей машины? – Карабин винчестер, – сообщил Мовсум. – Такой облегченный вариант. А почему вы спрашиваете? – Вы хорошо разбираетесь в оружии? – Не очень. Я бывал несколько раз на охоте, но не считаю себя профессионалом. – Может быть, сумеете вспомнить. У кого-нибудь из ваших родственников есть коллекционная «беретта»? Может быть, у вашего отца? Или такая была у вашего зятя? Я имею в виду не только Этибара, но и мужей ваших сестер. Или еще у кого-то из родных? – Никогда не слышал, – признался Мовсум. – Но если хотите, то я могу узнать у отца. Он тоже охотник, часто ездил охотиться в районы. А Этибар и его отец никогда не ходили на охоту, это абсолютно точно. – Узнайте, – согласился Дронго. – И пока не прилетайте сюда без моего сигнала. Он положил телефон на столик перед собой. Задумался. Понятно, что Гулам уже предлагал кому-то свою информацию за приличное вознаграждение. И, видимо, уже давно торговался. Возможно, убийца тоже не торопился выкупать информацию. Понимал, что после получения денег Гулам не сможет скрыть сам факт своего внезапного обогащения. Рано или поздно он проговорится, даже если действительно уедет из района и переедет в столицу. Значит, убийца умный человек, который понимал всю пагубность заключения возможного соглашения с Гуламом. Теперь нужно подумать над тем, кому и зачем могла понадобиться смерть молодой женщины? Главный подозреваемый, конечно, муж погибшей – Этибар Хаквердиев. Она дважды играла во французский покер, приходила на встречи, где присутствовали и другие мужчины. По местным понятиям это хуже, чем измена. Это страшное бесчестье, и, возможно, муж об этом узнал. Тогда он решил таким образом избавиться от жены, которая опозорила их род. Весомая причина для убийства. Более чем. И еще Этибар заплакал, не сдержавшись, когда они говорили о его погибшей супруге. С одной стороны – это свидетельство его большой любви к жене и осознания горькой потери. А с другой – возможен некий комплекс вины, при которой он переживает из-за своего поступка. И еще этот композитор, который играл вместе с ней в покер. Все-таки Джаннет-ханум абсолютно права. Доверять местным мужчинам просто невозможно. Это восточное бахвальство вкупе с самомнением местных представителей сильного пола. Удержаться от бахвальства практически невозможно. Приходят на игру женщины, каждая из которых, возможно, даже никогда в обычной обстановке не посмотрит в твою сторону и уж точно не захочет с тобой знакомиться. А здесь она не раздевается перед тобой, а всего лишь находится в комнате, где снимает обувь и ремень. Но для слабого мужчины это просто вызов. Невероятный вызов. Она нарушила некие правила игры, и теперь он вправе рассчитывать на большее. Ему даже непонятно, что она играет для себя и собственного удовольствия, пытаясь раскрепоститься, пытаясь стать свободной хотя бы на один вечер. И присутствие мужчины ее всего лишь может немного волновать, но не более того. Особенно если мужчина ничтожен и жалок. Его единственный шанс – получить джокер и попытаться хотя бы поговорить с понравившейся ему женщиной. И, конечно, Заур Мирзоев рассказал обо всем своему родственнику Рашидову, работавшему в Габале. Глупо и стыдно. Но он это сделал. Дронго подумал, что в таких случаях нужно давать пощечину мужчине, способному на подобные сплетни. Следующим главным подозреваемым мог быть отец Самиры, который, безусловно, ее очень любил. Но в его окружении были молодые женщины, родственницы и знакомые, которые могли сообщить ему о поведении дочери. Для гордого и сильного человека, каким, безусловно, является Бахрам Мурадбеков, такое поведение дочери несовместимо с моралью его семьи. Возможно, проговорилась Эльвира. Но тогда зачем ему нанимать такого эксперта, как Дронго, если дело уже закрыто? Зачем снова будоражить дело, о котором лучше забыть? Понятно, что Мурадбекова самого не было в Габале, это легко проверить. Но он мог нанять убийцу, при своих-то возможностях и связях. Но нет, не получается. Гулам говорил, что сам убийца был влиятельным человеком. Значит, это был не наемник. Возможно, кто-то из самых известных людей района. Для Гулама все местные руководители представляли собой особый клан «неприкосновенных». Интересно, кто из местного руководства мог контактировать с погибшей? Ведь она жила и работала в Баку. Хотя в разговоре с Дронго проректор института Салман Пириевич упомянул, что его сын работает в Габале. Дронго снова потянулся к телефону. – Извините, Мовсум, что я вас снова беспокою. Кажется, без вашей помощи мне сложно обойтись. – Да, конечно, я вас слушаю. – Вы еще не въехали в город? – Пока нет. Можете говорить. – Проректор Сеидов, с которым я встречался в институте, где преподавала ваша сестра, сообщил мне, что его сын работает в Габале. Вы не можете сказать, где именно он работает? – Конечно, могу. Он председатель местного суда. А почему вы спрашиваете? – Кем он работает? – переспросил Дронго. Ему показалось, что он ослышался. – Председателем суда… – И давно он работает в Габале? – Несколько лет. – Спасибо, – Дронго снова положил телефон на столик перед собой. Как сказал Мехман, убийца – человек, который не разрешит проводить расследование. Председатель суда. Какое интересное совпадение. Нужно будет поближе познакомиться с Сеидовым. И еще раз позвонить Эльвире. Кажется, без нее просто невозможно обойтись. Он набрал номер телефона молодой женщины. – Добрый день, – вежливо поздоровался Дронго. – Это вы, – удивилась она. – А я думала, что вы уже никогда мне не позвоните. – После нашего довольно тесного общения я считал, что мы почти родственники, – пошутил эксперт. – Какое общение? – весело спросила Эльвира. – Мы просто сидели и разговаривали. Можно подумать, что между нами были какие-то отношения. – По местным меркам, мы близкие родственники, – рассмеялся Дронго. – Ваша игра и все, что с ней связано, слишком необычны для южного города. – Вы позвонили мне для того, чтобы сказать об этом? – пошутила женщина. – Нет-нет. Боюсь, что у меня к вам очень прагматичный интерес. – Я так и подумала. Просто так вы бы не позвонили. – Обязательно позвоню, когда вернусь в Баку. Я сейчас нахожусь в Габале… – Все-таки поехали туда для проведения расследования, – поняла Эльвира. – Решил уступить настойчивости ваших родных и знакомых. Скажите Эльвира, вы знаете, кем работает сын вашего проректора в Габале? – Конечно, знаю. Салман Пириевич так гордится своим сыном и все время говорит о нем. – Вы с ним лично знакомы? – Знакома. Он несколько раз приезжал к нам в институт, к своему отцу. – Теперь ответьте мне очень ответственно и честно. Он принимал участие в ваших играх? Я имею в виду французский покер. – Вы с ума сошли? – даже возмутилась Эльвира. – Как вы могли даже подумать о таком? Мы никогда в жизни не пригласили бы его к нам. И уж тем более с ним бы не согласились играть все остальные женщины. Неужели вы не поняли? Мы не приглашаем наших знакомых мужчин. Местные мужчины в своем большинстве ведут себя не вполне адекватно. Им кажется, что если женщина им улыбается, то это уже повод к немедленному флирту, а если женщина раздевается в их присутствии, то это означает, что она готова к немедленному половому контакту. В общем, не буду вдаваться в подробности. Нет, нет и нет. Категорически нет. Вы не смотрите, что вам удалось так легко к нам попасть. Просто ваша репутация говорила за вас. Обычно мы не пускаем в наш круг знакомых мужчин. Я вам уже много раз говорила об этом. Тем более что сын Салмана Пириевича однажды сватался к Самире, которой тогда было только восемнадцать лет. – Свои «местные» особенности, – понял Дронго. – Но в общем вы правы. Основная масса обычных людей не готова к вашим европейским экспериментам и считает их просто недопустимыми. Попробуйте рассказать где-нибудь в провинции, что в Германии и северных странах есть общие сауны. Вас просто выгонят из комнаты, в самом лучшем случае. В худшем – побьют. – Вы очень категоричны. Думаете, что наша религия тоже играет роль? – Полагаю, что любая религия так или иначе влияет на семейные отношения. Насколько я помню, у ортодоксальных иудеев нельзя даже прикасаться к женам в определенные дни и лежать на кроватях следует отвернувшись друг от друга. Вот такие строгие правила. Но религиозные обычаи нарабатываются веками и соответствуют менталитетам народов, которые эти обычаи соблюдают. – Поэтому у нас такой закрытый и элитарный клуб, – убежденно произнесла Эльвира. – Еще один вопрос. Ваш композитор имеет родных или знакомых в Габале? – Откуда я знаю? – удивилась молодая женщина. – Может быть, имеет. Или не имеет. Не знаю. Точно не знаю. И никогда об этом не спрашивала. – Вы говорили, что в клубе бывает и его родственница, кажется, двоюродная сестра. – Очень приличная, умная, толковая молодая женщина, – вспомнила Эльвира. – Но я точно не знаю про ее знакомых и родственников в Габале. Хотя, если хотите, могу узнать. – Узнайте, – согласился Дронго. – Спасибо за то, что вы мне помогаете. – Мне всегда приятно вас слышать, – сказала она на прощание. – Я сейчас вспомнила, как однажды в нашей компании оказалась родственница Сурии. Точнее, супруга ее двоюродного брата. И они ничего друг другу не сказали. Играли, долго играли, смеялись, общались. И только уходя, попросили друг друга никому не рассказывать о том, что были на игре. Такие случаи, конечно, бывают. Но у нашего композитора, по-моему, никого нет в Габале. Но я это уточню. – Спасибо, – еще раз поблагодарил Дронго и распрощался с Эльвирой. Он посмотрел на часы. Четвертый час дня. Нужно будет уточнить номер телефона судьи Сеидова, который работает руководителем местного суда. Интересно, кто может ему помочь. Он вспомнил про директора отеля и решил позвонить портье. Ему сразу дали номер телефона директора, и уже через десять минут Дронго знал, что судью зовут Панах Сеидов, ему тридцать восемь лет и он работает в Габале уже второй год. Дронго набрал номер главного судьи. Ему ответила секретарь. Он представился и попросил о встрече с ее начальником, добавив, что встречался в Баку с отцом уважаемого судьи. Секретарь почти сразу перезвонила и сообщила, что в пять часов вечера господин Сеидов будет его ждать. Ровно в пять вечера Дронго подошел к зданию суда, чтобы встретиться с руководителем местного суда. Сеидов оказался поразительно похожим на своего отца. Невысокого роста, с крупной головой, суетливыми движениями, таким же пузатым, несмотря на свою молодость, и с коротко остриженными волосами. Если прокурор Рашидов с удовольствием разыгрывал роль просвещенного европейца и говорил почти все время по-русски, за исключением тех случаев, когда разговаривал с сотрудниками полиции, то Сеидов европейцем не притворялся. Он придерживался национальных традиций, говорил на азербайджанском, был мрачен, сосредоточен и говорил глухим голосом. Он энергично пожал руку гостю и предложил ему сесть. – Я звонил отцу, и он сказал, что вы проводите расследование несчастного случая с Самирой Хаквердиевой, – сразу начал разговор сам Сеидов. – Не уверен, что это был несчастный случай. Сегодня появились некоторые свидетельства того, что, возможно, женщину убили.