Читательницы переглянулись. Стеснительно как-то вот так брать и задавать вопросы. Наконец-то нашлась самая смелая читательница. — А с кем в итоге останется третий брат? — Об этом вы узнаете в двадцать пятой книге. Писательница так улыбнулась, что всем стало понятно. Бояться нечего, она ждет наших вопросов. Я подождала, когда основной поток вопросов иссякнет, и задала вопрос. — А с вас когда-нибудь срывали платье в порыве страсти? — Что? — удивилась Элу Виньель, и на ее щеках проступил бледный румянец. — Платье. С ваших героинь одежду постоянно срывают. А мы вот с мужем попробовали. У нас не получилось. — А у вас муж эльф? — спросила писательница. — Нет. Вот поэтому у вас и не получилось. В зале засмеялись. Я разозлилась. Да что они знают про Иргу? Он лучше любого эльфа. — А вы можете наклониться, чтобы волосы стелились по полу? — громко спросила я. — Вот, юная мачеха…. — Почему вас так волнуют сексуальные сцены? — Несколько язвительно поинтересовалась Эллу Вениель. — Потому что они неправдоподобны, — заявила я. — Травмы опасны, а вас юные девушки, между прочим, читают. — Да, — раздалось откуда-то из задних рядов. — И девственницы у вас получают оргазм при первом же опыте. Разве так бывает? — А почему не бывает? — возразили слева. — Все от умения мужчины зависит. — Ничего подобного! — закричали справа. Через две минуты весь зал включился в бурное обсуждение первого сексуального опыта с переходом на личности. Охранники уже разняли небольшую драку. — Так это он с тобой тренировался, кошка дранная? Элу Винеэль, глядя на происходящее, терпеливо улыбалась, чем очень напомнило мне нашего ректора. Он тоже так улыбался, когда хотел сказать «идиоты», но воспитание и преподавательская этика не позволяли. «Девушки!» — звонкий эльфийский голос писательницы мгновенно успокоил читательниц. — Я понимаю ваш интерес. Итак, вы хотите знать, могу ли я наклониться так, чтобы волосы стелились по полу? — И чтобы он зарылся лицом в вашу грудь? — крикнула я. — И при этом только слегка касался ваших плеч руками. — Кто он? — поинтересовалась Эллу Виньель. — Он! — выдохнул зал. Писательница прижала на маникюренный пальчик к розовым губкам. — О, Бонятка! — один из полОрков взглянул на писательницу, потом с некоторой тоской на читательниц, застывших в ожидании, и легко взбежал по ступенькам на сцену. Эллу Винеэль вышла из-за стола и положила руки Бонятка себе на плечи. А потом она откинулась назад и без видимых усилий выгнулась так, что мне подобная акробатика могла сниться только в завистливых снах. Прекрасные волосы эльфийки действительно расстелились по сцене, а полуорк слегка наклонился, и прежде чем пепельные волосы скрыли его лицо, я успела увидеть, как его нос практически уткнулся в декольте. — Небесные силы! — прошептала моя соседка по столику. Из ее ослабевших рук выпало надкушенное печенье. — Воу! раздалось за моей спиной. Кто-то присвистнул. Думаю, мужчины уже не так жалели, что пришли на эту встречу. А мне почему-то вспомнился Ирга, делающий зарядку по утрам в одних шортах. Иногда мне удавалось достаточно достоверно изобразить глубокий сон, чтобы он меня не стал будить, и тогда я полчаса могла наслаждаться превосходным зрелищем его тела. Потом правда не выдерживала, и зарядка становилась обоюдной, в горизонтальном положении. — Вы убедились в том, что описанное в моих книгах достоверно? — спросила Элу Винеэль, когда отзвучали аплодисменты и крики восхищения. Я посмотрела на стопку своих книг с кучей закладок и открыла наугад одну. Ко встрече с писательницей я готовилась серьезно, даже на работу не ходила. — Ещё вопрос. В десятом томе вы описываете, что четвертый брат влюбился в девушку только потому, что она надела пеньюар с заклятием. Но ведь использование заклинаний подобной силы запрещено. Разве вам об этом не известно? — Это литературный вымысел! — писательница мило улыбнулась, но в ее глазах мелькнуло раздражение. — Но вы же говорите, что описываете достоверность! — возмутилась я. — А у вас это положительная героиня! В свое время мне тоже очень хотелось заиметь себе такой пеньюарчик, а потом Ирго рассказал, сколько сотрудников в отделе магических нарушений в управлении и какой штраф выписывают за подобное. Любой маг может сходу увидеть, было ли вмешательство в ауру, а специалист чутко определит его силу. Это, между прочим, веское основание для разрыва брака. — Ради любви и горы с места сдвигаются, — пафосно сказала писательница. — Вот именно, — сказал за моей спиной мужской голос. Я вздрогнула и повернула голову. Рядом со мной стоял чистокровный гном, роскошная рыжая борода которого была украшена таким количеством заколок с драгоценными камнями, что, Отто, если бы это увидел, позеленел бы и перевел нашу мастерскую на круглосоточный режим работы. Местные гномы себе такой роскоши не позволяли, поэтому я сразу насторожилась. Гном смотрел на меня, я смотрела на гнома, а со сцены Эллу Винеэль рассказывала какую-то историю о любви. Моя соседка поедала взглядом полуорка, и ее больше ничего не волновало. — Здравствуйте, прекрасная панна, — сказал Гном старательно соблазнительным тоном, подхватил мою руку и прикоснулся к ладони губами. — Вы позволите с вами познакомиться? Я оторопела. В принципе, очень логично, что на подобные мероприятия приходит не только восторженные читательницы, но и любители романтичных девушек, на всю катушку использующие их настроение для личных целей. Но поверить в то, что гном выбрал именно меня, было тяжеловато. Или это Отто тайком побызгал меня какими-то духами, использующимися как тайный гномий знак? — Я замужем, — сказала я, выдергивая руку, — и не для того платила такие деньги, чтобы знакомиться с вами, а не общаться с писательницей. — О да, я вижу! — гном покосился на закладки. — Это все ваши вопросы? — я кивнула и повернулась к сцене. — А что, если мы обсудим все эти вопросы наедине? — прошептал гном мне в ухо. — Сексуально озабоченный гном? — Да я бы скорее поверила в очередное пришествие, Ёшки. — Моё время стоит денег, — сообщила я. — Сколько? — Обращайтесь после окончания встречи. — А я хочу сейчас. Да что же это такое? Весь мой опыт общения с гномами подсказывал, что легче ему дать то, что он просит, чем испортить себе весь вечер. — Ну, — злобно рявкнула я, повернувшись к гному, — окружающие зашикали. Гном молча поманил меня пальцем. Я схватила книжки в охапку и вышла из зала. — Мы очень ценим таких читателей, как вы, — сказал гном, как только я закрыла за собой дверь. — Позвольте вам за внимательность подарить вот этот комплект полотенец. Гном дарит комплект полотенец просто так? Именно мне? Нет, мы с Отто тоже делали подарки своим клиентам, но это однозначно не первые попавшиеся заказчики. Если даже прикинуть, что подарки предназначены каждому, кто выкупил самые дорогие места, все равно странно. — И кто это такие «мы», которые ценят? — Давайте, — сказала я, — буду я еще от такой прелести отказываться. Вот Гном аккуратно пристроил упаковку полотенец на стопку книг, которые я так и держала в руках, а потом как бы невзначай заметил. — Думаю, вам не стоит задавать все подготовленные вопросы. Другие ведь тоже хотят пообщаться с писательницей. — Вы что, вы покупаете моё молчание? — изумилась я. — Нет, нет, что вы? — начал было гном, но я качнула книги, полотенце упали на пол и прошипела. — Знаете, я уже не первый год работаю с вашей братьей. Поэтому либо вы сейчас же честно и правдиво сообщаете мне, что вы хотите от меня, либо я иду и задаю все вопросы, которые у меня есть. И про несостыковки сюжета в разных томах в том числе. — Не со стыковки сюжета? — Почему-то обиделся Гном. — Нет там такого. — Есть. Вот, видите, красные закладочки. Гном взял меня под локоток и увел в угол фойе, подальше от любопытных глаз работников Эльфийской Стрелки. — Мое имя — Ульрих Дер Фишер и я управляющий паны Элу Вениэль. — Альгер Даляха, — бОркнула я. — Пана Эллу Винель дама с очень нежным эльфийским складом характера. Хаха, нежный эльфийский склад характера. Вот бы профессор Ломитариэль, перед которым трепещет половина университета, посмеялся. — Мне довольно долго пришлось уговаривать ее на этот тур. И если вы будете задавать такие не тактичные вопросы, писательница может расстроиться и больше никогда не согласиться на встрече с читателями. — А почему она должна расстроиться? — удивилась я. — Это же ее книги. Разве ей не интересно? — Интересно, — согласился Ульрих. — Но вот, например, в Рариторе один грубый молодой человек сказал, что она пишет ерунду. Эллу Винель настолько расстроилась, что неделю плакала, и нам пришлось отложить турне. Именно поэтому объявление в вашем городе появилось столь неожиданно. Она только три дня назад поняла, что в состоянии продолжить общение с читателями. Я вспомнила рариторцев и фыркнула. Ерунда! Это они вообще проявили вверх тактичности и воспитание!