– Я не знала, что леди тоже могут быть заключенными. Горничная скорчила гримасу: – Да какие мы леди. Матинна внимательно посмотрела на Сару, на ее вьющиеся каштановые волосы и ярко-синие глаза, на ее аккуратное серое платье. Выглядела женщина вполне безобидно, но кто знает? – Ты убила кого-нибудь? – Только в мыслях, – рассмеялась Сара и, выкрутив тряпицу, добавила: – Убийцам не положено никаких послаблений. Они целый день торчат в своих камерах и щиплют паклю из просмоленных канатов. Ох и жуткое занятие: на пальцах потом живого места нет! Как по мне, так лучшей причины не убивать никого даже и не придумаешь. После ванны Сара обрядила Матинну в белую нижнюю юбку, платье из розового габардина и белые чулки и пригладила ей волосы, смазав их маслом. Когда горничная протянула девочке пару жестких черных ботинок, та заартачилась. – Тебе придется их надеть. Мне попадет, если ты откажешься, – сказала Сара. Матинна никогда еще не носила обувь на шнуровке, хотя на Флиндерсе и одевалась на британский манер. Ботинки она нацепила, но зашнуровывать их пришлось Саре. Перед тем как выйти из комнаты, горничная тщательным образом осмотрела девочку, подтянула ей чулок и одернула нижнюю юбку. – Да уж, поизносила это платье мисс Элеонора, – задумчиво проговорила она, ощупывая потрепанный подол. – Какая еще мисс Элеонора? – Дочь сэра Джона. Платье-то с ее плеча. Мисс Элеоноре уже семнадцать. Скоро с ней познакомишься. Не красавица, благослови ее Господь, но теперь хотя бы наряды ей выписывают из Лондона. Попав на кухню, которая располагалась в отдельном здании, Матинна долгим взглядом обвела огромный каменный очаг, пучки трав, свисающих с закопченного потолка, полки, заставленные ящиками, горшками и кастрюлями. Миссис Уилсон, уперев руки в пышные бедра, испытующе посмотрела на Сару: – Ну что, вшей не нашла? Цинги нет? Горничная помотала головой: – Здорова, как корова. Миссис Уилсон жестом велела Матинне сесть за стол и сунула ей под нос тарелку с едой, на которую та растерянно уставилась. Багрянистого цвета рыба в колыхающемся студне и холодный белый картофель. – И чтобы все доела, – скомандовала миссис Уилсон, повязывая салфетку вокруг шеи девочки. – Не терплю приверед на своей кухне. Сара сжала плечо Матинны. – Делай, что говорят, и поторопись. Тебе еще надо будет зайти к себе в комнату, прежде чем явиться к леди Франклин. Матинна затолкала в себя несколько кусков пресной, склизкой пищи, глотала быстро, не жуя, чтобы не чувствовать ее вкуса, и стараясь не думать о том, как противно выглядит колышущаяся масса. Затем проследовала за Сарой по длинному коридору главного дома мимо полудюжины комнат, которые хотя и были забиты всевозможными вещами снизу доверху, однако выглядели при этом странным образом пустыми. Высокие серебряные подсвечники на тумбах извивались тигровыми змеями, сине-белые фарфоровые вазы цвели сиренью, по коврам растекались лужи из парчи. С картин в позолоченных рамах надменно взирали неправдоподобно белые, точно напудренные лица. Золотые и зеленые завитки на обоях в коридоре напомнили Матинне колечки дыма, которые старейшины палава выпускали изо рта, сидя вокруг костра. В конце коридора Сара открыла дверь, которая вела на черную лестницу. По ней-то они и поднялись этажом выше. Белые стены были абсолютно голыми. – Классная комната, – пояснила горничная, когда они проходили мимо помещения с грифельной доской на подставке, столом, несколькими стульями и небольшим книжным шкафом. Следующие две двери были закрыты. Возле второй из них Сара остановилась и повернула круглую ручку из белого фарфора. В свете, падающем из коридора, Матинна смогла рассмотреть узкую кровать, застеленную выцветшим красным одеялом, высокий платяной шкаф и маленький сосновый стол с деревянным стулом. В комнате было темно. Последовав внутрь за Сарой, девочка прошла к окну, ожидая увидеть опущенные ставни или задернутую занавеску. Но когда у нее за спиной вспыхнул свет, она поняла, что оконная рама заколочена крест-накрест четырьмя широкими досками. Матинна с удивлением обернулась к своей провожатой. Та задула спичку, которой зажгла масляную лампу на стене. И пояснила: – Леди Франклин приказала оградить тебя от вида наружу. Она где-то вычитала, что туземцы испытывают болезненную тягу к дикой природе, из которой они вышли. И рассудила, что, дескать, если ты не будешь ее видеть, то станешь меньше… скучать по дому. Девочка изумленно уставилась на Сару: – Я должна буду жить здесь? В темноте? – Знаю, это кажется странным. Но, может, со временем ты оценишь, насколько в этой комнате… спокойно. Матинна не сдержалась: ее глаза наполнились слезами. Сара закусила губу. – Давай сделаем так… Я оставлю тебе несколько свечей, но с ними надо быть осторожнее. Тот, кто жил здесь до тебя, сплоховал и едва не спалил весь дом. – Ты говоришь о Тимео? Горничная кивнула: – Да, он уехал несколько месяцев назад. – А почему он уехал? – Почему? – Сара пожала плечами. – Надоел леди Франклин, вот почему. Матинна призадумалась. – И где он сейчас? – О господи, столько вопросов. Понятия не имею. А теперь пойдем. Надо спуститься. Леди Франклин ждет. – Пока ты не зашла внутрь, должна упомянуть: Франклины любят коллекционировать всякую всячину, – предупредила Сара и постучала. Миссис Крейн открыла дверь с хмурым видом. – Вы заставили себя ждать. Прижимая к себе корзину из ситника, Матинна вошла в комнату и огляделась по сторонам. Всего тут было так много, что просто глаза разбегались. В витрине между двух длинных окон были выставлены подобранные по размеру человеческие черепа. На широкой каминной полке под стеклянными колпаками свернулась в кольцо, словно готовясь нанести удар, змея; цеплялись за ветви пауки; устремилась вниз и застыла на подлете разноцветная птица. Вомбат, валлаби, серый кенгуру и филандер выглядывали из-под стекла витрины, словно живые, как будто просто оказались в неволе. На одной из стен была развешана коллекция вадди и копий. Матинна подошла поближе, чтобы получше их рассмотреть. Одно из копий, украшенное характерным охристо-красным узором, показалось ей знакомым. – Мне сказали, что оно принадлежало Тоутереру. Матинна обернулась. Леди Франклин сидела на обитом коричневым бархатом стуле: спина прямая, руки сложены на коленях. Ее седые волосы были разделены безупречным пробором и собраны сзади в узел, а плечи укрывала бордовая шаль. – Он же твой отец, верно? Девочка кивнула. – В будущем я передам копье музею, как и большую часть этих артефактов. Они, вне всякого сомнения, помогут нам в дальнейших исследованиях жизни туземцев. – Леди Франклин подозвала девочку, поманив ее пальцем. – Я рада тебя видеть, Матинна. Что у тебя в этой корзине? Матинна послушно шагнула вперед и поставила корзину перед хозяйкой дома. Та заглянула внутрь. – Надо же, – воскликнула она. – Какое диковинное создание! И кто же это такой? – Поссум, мэм. – Разве ему не лучше было бы на воле? – Но он никогда не жил на воле. Он у меня с рождения. – Ясно. Что ж… Я полагаю, если зверь здоров, то может остаться. Только советую держать его подальше от пса Монтегю. Что у тебя там еще есть? Матинна запустила руку в корзину, просунула ее под гнездышко Валуки и, вытащив сбившиеся в комок крошечные зеленые ракушки, разделила их на три отдельные нитки. Одну протянула леди Франклин. – Ага… – пробормотала та, поднимая ожерелье повыше и рассматривая его с разных сторон на свету. – Я уже видела подобные экземпляры издали. По-моему, очень красиво. Оригинальная работа, да? – Так и есть, мадам, – подтвердила экономка. – Но весьма трудоемкая. Вы знали, миссис Крейн, что туземцы тратят недели, даже месяцы на то, чтобы найти и нанизать на нить малюсенькие ракушки? Эти ожерелья станут достойным дополнением к моей коллекции. Я оставлю их у себя. У Матинны перехватило дыхание. Ей захотелось вырвать ожерелье из руки леди Франклин. – Но они мои, – выпалила девочка. – Их сделала моя мама. Миссис Крейн покачала головой, неодобрительно прищелкивая языком. Леди Франклин наклонилась вперед так близко, что Матинна смогла разглядеть несколько темных волосков, торчащих из ее подбородка.