– Макар, это ведь было так давно. Давай не будем? К чему сейчас что-то выяснять?… Медленно сомкнул пальцы на ее запястьях и снял с себя руки. Дана взбесилась. Там, где еще секунду назад нежно касалась, теперь начала бить кулачками. – Какой же ты бесчувственный чурбан, Макар! Какой же бесчувственный! – колотила она по моему телу, – Ты мне всю жизнь поломал! Все из-за тебя! – Так уходи, Дана, – отстраненно сказал, смотря ей в глаза. – Что ты сидишь возле меня, как привязанная? Уходи. Ее лицо исказилось обидой. Замерев на секунду, она справилась с бешенством, и быстро сорвалась с места. Выскочила из ванной на ходу скидывая на пол халат. Невольно проследил за ней взглядом. Равнодушно скользнул по обнаженному телу, тонкой спине, аккуратным бедам и длинным ногам. Дана со злостью распахнула дверцу шкафа, вырвала из горы шмоток брючный костюм. На голое тело надела брюки, судорожно принялась застегивать пуговицы на пиджаке, встряхнула влажные волосы и обернулась, устремив на меня гневный взгляд. – Ты не понимаешь, – прошипела она, торопливо суя ноги в туфли и подхватив с тумбочки сумку, – ты лишил меня нормальной семьи. Я глухо выдохнул, и уже знал, что дальше услышу. То, что слышал тысячи раз за эти шесть лет. И то, чему не мог возразить. Не прогадал. Перед тем, как выйти из номера, Дана в бешенстве выдавила: – Всего лишил, Макар, – выдох, сорвавшийся с ее губ, был больным и порывистым. – И нашего малыша нет из-за тебя. Это ты виноват. Дверь хлопнула, и я остался один, мысленно с ней соглашаясь. Это я виноват. И мне никогда этого не исправить. Не искупить. Шесть лет я живу с невыносимым чувством вины. Оно грызет изнутри, лишая души. Наизнанку выворачивает. Непрерывно болит. Зажмурился, безмолвно ненавидя всю свою жизнь. Ненавидя все свое прошлое, кроме единственного светлого пятна. Луча света в темноте моей жизни. Радости и любви, которую мне когда-то довелось испытать. Которую, думал, потерял навсегда. Но зачем-то жизнь меня вновь с ней столкнула. Неужели, это случайность? Неужели, не значит совсем ничего? От тупой злости в грудине, распирающей ребра, все же впечатал кулак в кафель стены. Плитка треснула, пошла паутинкой, а на костяшках тут же проявились кровавые ссадины. Уехать? Забыть? Продолжить жить как и дальше? Не убеждаться в той правде, что больно жалит своим языком. Лишает меня единственных радостных воспоминаний. Окрашивает воспоминания счастливого времени с девушкой, которую я когда-то любил, оттенками лжи и предательства. Или выяснить все до конца? Крепко зажмурился, за секунду принимая решение. Заранее понимая, как будет больно, если я ошибусь. А потом сорвался с места, домчался до машины на подземной парковке отеля словно в бреду. И надавив на газ, рванул в ресторан. Если ее в очередной раз там не будет – вытрясу из сотрудников адрес квартиры. Плевать. Она больше не сможет сбежать. Не сможет спрятаться из меня. Не ускользнет. На этот раз мы поговорим. Выясним все до конца. И, кто знает – быть может я вновь увижу в знакомых глазах то, что там вчера промелькнуло. Лишь на секунду, но все же... Забытые чувства вперемешку со страхом, волнением, болью. И, если мне не показалось, значит все еще можно исправить. Я вцепился в руль тачки, как умалишенный, смотря на дорогу. Запрещал себе думать лишь об одном – ее детях. Детях, которые точно на меня не похожи. Живое доказательство правды, в которую мне не хочется верить. 31 – П-пожар! У нас пожар!!! Пока мы с Даной осознавали – боялись от Марины взгляд оторвать. А та размахивала руками и глотала ртом воздух. Уже мгновение спустя через распахнутую дверь в кабинет потянулся отчетливый запах гари и дыма. Я так резко подскочила на ноги, что стул с противным звуком упал. Дана уставилась на меня широко распахнутыми глазами. – Выводи посетителей, – скомандовала я твердо. Марина решительно тряхнула головой и пулей унеслась в зал. Я бросилась следом. – Что ты сидишь?! – рявкнула, обернувшись у самой двери. Дана смотрела мне вслед, беспомощно хлопая своими глазами. Мой повышенный тон подействовал на нее отрезвляюще. Девушка подскочила на ноги, и спотыкаясь о свои километровые шпильки, бросилась прочь. Жаль только, что не на помощь сотрудникам и гостям, а прямиком к выходу. Черт с ней! Я и не ждала, что Дана подумает о чем-то, кроме своей собственной шкуры. Останавливать не стала, и юркнула в зал, оценить обстановку. В пору за голову хвататься. Народу этим утром как назло слишком много. Помещение затянулось плотной дымной стеной буквально за миг. Еще секунду назад была видимость, а сейчас только наощупь передвигаться. Начала голосить пожарная сигнализация, оглушая барабанные перепонки противным пищащим звуком. Гостей накрыла паника моментально. Отовсюду раздавался кашель, крики, суетливые попытки пробраться к выходу из ресторана. – Очаг где-то здесь! В зале! – Марина возникла буквально из-под земли, схватив меня за руку. Вцепилась в запястье, трясти начала, да так – что мне больно стало. – Тихо! – рявкнула я непробиваемым тоном. Заметила за Марининой спиной Федора и пару официантов. – Сейчас спокойно помогаем гостям выбраться к выходу! Скоординировав подчиненных, я услышала с улицы крик. Душераздирающий, громкий. Кричала… Дана? Господи, что там случилось? Но разбираться с этим сейчас времени нет. На улице она хотя бы в относительной безопасности. В первую очередь нужно позаботиться о посетителях. Проследив, чтобы сотрудники организовали выход гостей на улицу без давки и паники, я метнулась обратно в подсобные помещения. Здесь дыма меньше в разы. Распахнула двери на кухню, проверила обе кладовки, раздевалку, морозильные камеры. Даже в своей кабинет еще раз зашла, чтобы убедиться, что никто случайно туда не забрел. Выдохнула, убедившись, что помещение опустело. Вернулась в зал и буквально приросла к месту. Там уже не было людей. Зал опустел. Дымом было затянуто все. А один столик у самого выхода уже полыхал. Огонь перебрался на штору, и быстро разрастался в разные стороны. Я оцепенела. Паника начала рождаться где-то в груди, а потом, как и огонь, разбегаться по венам, подчиняя себе руки, ноги, и голову. – Помогите… – услышала я жалобный женский голос. Это короткое слово подействовало как ушат холодной воды. Я сорвалась с места, продвигаясь на голос. – Вы здесь?! Отзовитесь! – крикнула в пустоту. Закашлялась, и нагнулась. Натянула горловину водолазки выше на нос. – Здесь… – тихо, беспомощно отозвался кто-то с самого дальнего столика. Перепуганную до смерти женщину я нашла в самом углу. Она вжалась в стену, ошарашенно озираясь по сторонам. Схватив ее за руку, потянула на выход. – Нет! Нет! – начала упираться она, увидев, что у центральных дверей уже полыхает. Чертыхнулась сквозь зубы. Пришлось согласиться – там нам не выбраться. Я быстро развернулась, утягивая женщину за собой. С улицы раздался вой сирен. Спасение близко. Но ждать его тут – слишком опасно. Мы бросились в коридор. Запасный выход недалеко от моего кабинета. Но для этого придется вновь пройти мимо всех подсобных помещений, которые уже затянуло едким дымом. Я выдохлась от страха, из глаз хлынули слезы. Дышать было так тяжело, что легкие саднило отравой. Но я тащила женщину за собой. А она все упиралась, дурная. Ругнулась сквозь зубы, когда до нужной двери оставалось пять метров. – Нет! Нет! Пожалуйста! – спасенная все же вытянула свою руку, и бросилась назад. В зал! – Что вы делаете?! – заорала ей вслед, прекрасно осознавая, что за минуту огонь облизал своими языками уже все стены. Там верная гибель!