Старушка принялась интенсивно кивать, а когда Макар вышел за дверь, растворившись словно мираж, блаженно произнесла: – Как же испугался за вас… Ой, Танечка, он ведь в вас души не чает, муж-то ваш. Уж поверьте, я такие вещи за версту чую… Ах, так вот кто мой муж? Чуть-чуть отпустило. Нет у меня никакой амнезии. Старушка просто что-то не так поняла. – Муж… – фыркнула я, от напряжения выпуская из груди нервный смех. Муж. Только не мой. Бесповоротно чужой. Интересно, что будет, если я прямо сейчас в этом старушке признаюсь? 33 Макар. В больничном коридоре схватил за локоть одну из медсестер. Молоденькая девушка в коротком медицинском халате обернулась и тут же предалась кокетливому смущению: – Вы что-то хотели? – Нужен врач в шестую палату, – гаркнул в ответ. – Девушка пришла в себя. – Ой, сейчас, сейчас, – уже почти убежав, она обернулась, – а в девятой… – неловко скосила на меня взгляд, – ваша жена? Очень вас просила найти. Вы не могли бы ее успокоить? И сказать, что еще одна доза обезболивающих не положена. Мы и так больше, чем нужно ввели. Она… Ничего уже чувствовать не должна. Я сердито кивнул и отправился в указанном направлении. – Макар! – раздался возмущенно-обвиняющий вопль Даны, как только я распахнул дверь палаты. Голова от чего-то раскалывалась, наверное и сам надышался дымом, пока кружил вокруг здания, ища еще один выход. Слава богу нашел его вовремя. Тянуло туда будто сердцем. Сейчас даже представить боюсь, что бы было, приди я на пять минут позже. Ведь Таня была уже без сознания, когда я выслушал слезливую повесть старушки, прижимающую собаку к груди, и бросился внутрь задымленного здания. Поэтому сейчас от крика жены лишь поморщился. – Где тебя носит?! – уперла она в меня порицающий взгляд. – Как нога? – уточнил, оглядывая задранную загипсованную конечность. Почему-то эта картина сожаления не вызывала. Я ведь прекрасно знаю, что Дана ногу сломала, когда на своих километровых шпильках улепетывала из ресторана. А вот от вида бледной, перепуганной Тани в соседней палате сердце сжималось. – Болит! – рассерженно буркнула Дана, – сделай что-нибудь! Скажи этим идиотам врачам, что их обезболивающее мне не помогает! Что за дрянь они мне вкололи?! – Они тебе вкололи лошадиную дозу самого действенного анальгетика. Странно, что не помогает. Дана поморщилась. Сложила на груди руки. Уставилась в сторону. – Перевези меня в нормальную клинику. Прямо сегодня. В этой меня до смерти залечат. Пропустив ее слова мимо ушей, задал единственный важный вопрос: – Дана, что там случилось? В ответ получил полный недоумения взгляд. – А я откуда знаю?! – Я знаю, что сейчас на месте работают специалисты и выясняют причину пожара. И видел, как один из этих людей пять минут назад выходил из твоей палаты. Что он тебе сказал? – Да что они могут сказать?! – Дана возмущенно всплеснула руками, – работаем, выясняем! А что тут выяснять?! Вот что бывает, когда к управлению заведением допускают неквалифицированного человека! Я напрягся, а челюсть свело. – Ты думаешь, что виновата Таня?… – А кто же еще?! Это под ее ответственностью было! Наверняка как нужно не следила за пожарной безопасностью! Я это просто так не оставлю! И папе уже обо всем рассказала! Он уже едет сюда! – Ты выдернула больного отца из Москвы? – Он уже хорошо себя чувствует! – Через две недели после инсульта? – Он понимает, что мне одной тут не справиться после такого! Я прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. – Во-первых, я уверен, что Таня не виновата. Не думаю, что ты в курсе, но она очень ответственный человек… – Зато ты, я вижу, слишком хорошо ее знаешь, – зашипела Дана, вперив в меня обличающий взгляд и даже на кровати приподнялась. – Не намерен с тобой это обсуждать. – Да как ты смеешь такое мне вообще говорить?! – набросилась на меня Дана, и в данный момент она явно жалела, что обезвожена. – Мне! Своей жене! Защищаешь бывшую любовницу?! Девку, которая тебя кинула! Я поднялся на ноги. Внутри клокотала агрессия. Но выбрасывать ее на покалеченную Дану просто не по-мужски. Поэтому я постарался говорить как можно спокойнее: – Смею, потому что наш брак полная фикция. Мы не любим друг друга. Я никогда ничего к тебе не испытывал. И никогда этого не скрывал. И ты меня тоже не любишь, Дана. Тебе просто не нравится, что я не растекся тряпкой у твоих ног по щелчку пальцев. Все эти годы ты изводишь и себя и меня, надеясь, что когда-то что-то получится. А пора бы давно бросить эту затею. – Ты бы уже давно ушел, если бы меня не любил! – предпочла и дальше обманываться супруга. Посмотрел ей в глаза. Долго и пристально. От этого взгляда Дана оробела и сжалась, прекратив засыпать обвинениями. – Я не ушел, потому что бесконечно виноват перед тобой. За нашего ребенка. Которого ты потеряла из-за меня. Именно это держало меня рядом с тобой все эти годы. Чувство вины. Она глубоко дышала, не отводя от меня испытующий взгляд. – Это не так, – до последнего пыталась отрицать очевидное. Я сел обратно на край кровати. Через паузу спросил: – Ты действительно не понимаешь? Или, по-твоему, нормальный брак выглядит именно так? Где муж и жена молча ненавидят друг друга, друг к другу не прикасаются, лишь создают иллюзию отношений? Дана, пора все это заканчивать… – Нет! – вскинулась она тут же. – Нет! Ты не посмеешь! – ткнула в меня указательным пальцем. – Только посмей, Макар! Только посмей меня бросить! Папа от тебя мокрого места не оставит! Он тебя в порошок сотрет! Как ты можешь?! Ты мне всю жизнь сломал! Из-за тебя я больше не могу иметь детей! Из-за тебя никогда не построю нормальной семьи! Из-за тебя!… Последнее она не договорила, будто воздух встрял в горле. А еще через миг совершенно чужая мне девушка, с которой мы прожили под одной крышей 6 лет, с горечью зарыдала: – Если бы у нас был ребенок, все бы было иначе… Я протянул руку и сжал ладонь Даны. – Я сомневаюсь. Но мне никогда не искупить своей вины. Однако, тебе пора прекратить верить, что у нас что-то выйдет. Прекратить мучить меня. И себя. Дана потеряла ребенка на третьем месяце. После того как Таня исчезла из моей жизни, я пытался смириться. Но душа бесновалась, ища выход в агрессии, злости. Я винил себя, а заодно – всех вокруг. Смотрел на робеющую Дану, и ненавидел ее. Ненавидел себя за ту ошибку. Единственную ночь с нелюбимой, которая переломала все мои чувства. Я кричал и срывался на любые попытки жены со мной сблизиться. Я не хотел повторения. Я не хотел любить кого-то еще. Я упивался потерей. И, когда очередным вечером Дана вошла в мою спальню, облаченная в розовый полупрозрачный халатик, кокетливо играя одним только взглядом, я сказал, чтобы она убиралась. Дана вспыхнула спичкой. Начала кричать и скандалить, а я не смог понять, что это просто гормоны беременной девушки. Мы поссорились так, что содрогались стены квартиры от криков. А потом ей стало плохо. Я сам вез ее до больницы. Но не успел. Врачи уже не в силах были чем-то помочь. Спасти беременность не удалось. После был неутешительный диагноз – бесплодие. За эту ошибку я отдал Дане 6 лет своей жизни – смешная плата в сравнении с последствиями той глупой ссоры. Я бы отдал и больше. Но ей не станет от этого легче. Разве можно иметь хоть один шанс на счастье, когда рядом мужчина, который не испытывает к тебе вообще ничего? Я помолчал еще пару мгновений, сжимая ее руку в своей. Дана плакала, не скрывая эмоций. Потом снял с пальца кольцо, и вложил его в ладонь девушки. – Я буду рядом, пока ты не поправишься, и не придешь в себя. Но потом мы официально подадим на развод.