– Хочу больше всего на свете, Таня. – Сбежать? Посмотрел осуждающе, но улыбку спрятать не смог: – Познакомится ближе. С тобой как на пороховой бочке, если честно. Но я готов хоть каждый день волноваться, если ты и дальше будешь так же держать меня за руку, – он характерно кивнул на мои пальцы, до сих пор судорожно сжимающие большую мужскую ладонь. Засмущалась. Но руку убирать не стала. – Только не обессудь, если через недельку-другую я стану седым на всю голову. Мы прыснули со смеху, и даже напуганный Митя заулыбался. Не потому что на самом деле было смешно, а потому что комок нервов внутри всем троим нужно было найти способ выдохнуть. Маню выкатили из кабинета на специальном кресле минут двадцать спустя. В одной руке она держала большой леденец, а второй пыталась удобнее перехватить специальные детские костыли – из розового пластика с наклейками бабочек. Я обреченно выдохнула и бросилась к дочери. Сведя брови, с болью оглядела загипсованную ногу. – Маруся, ну как так-то?... – Как-то само, ма… – развела она в сторону руки. И почему-то опять посмотрела на Макара лукаво. Эти переглядки стали все больше меня напрягать. Потому я строго обернулась к мужчине и вперила в него вопросительный взгляд. А Макар… Выглядел очень растерянным, будто только что осознал то, во что поверить не мог. И не мог оторвать взгляд от Маруси. – Ладно, все потом, – буркнула я, поджав губы. Взяла за ручки кресла и покатила дочь к выходу. – Едем домой. Хватит на сегодня прогулок. 42 – А что вы тут… – я растерянно огляделась по сторонам, потом вернула взгляд на старушку, оккупировавшую двери моей квартиры, – делаете? Та стыдливо мялась, явно ощущая неловкость. Двойняшки с любопытством оглядывали названую гостью. Макар задержался в машине. – Танечка, – наконец робко произнесла спасенная мною дама, из-за ее ног не менее робко вышагнула собачка, и тоже с любопытством уставилась на двойняшек. Глаза тех в миг загорелись азартом. – А я вас искала… – Меня? А зачем? И-и... как нашли? – Так в больнице адрес ваш дали. – Правда? – нахмурилась я, – это ведь вроде бы… закон нарушает? Распространение личных данных пациента и все такое…? – Танюша, вы на меня не серчайте! – принялась оправдываться старушка. – Да и на сотрудников клиники тоже. Они не хотели! Я их… обхитрила, – пряча улыбку выдала правду. – А искала я вас, чтобы поблагодарить по-человечески. А это детки твои? Какие милые! Как ангелочки, ей-богу! На этих словах собачка, сверкая белоснежными шерстяными боками, направилась к детям. А те и рады. Митя плюхнулся на колени прямо в подъезде, принялся тискать. Маруся так низко склонилась, чтобы достать ручкой до пса, что чуть не кувыркнулась со своего кресла. Даме явно нравилось, что ее питомцу уделили столько внимания. Выражение радости и умиления на ее лице было не перепутать ни с чем. Я только вздохнула. – Вы извините, но у меня сегодня дочь ногу сломала. Да и день был не легкий. Впрочем, как и все предыдущие. А благодарностей мне не надо. Вы и так поблагодарили уже. – Скромница вы, Татьяна, – пожурила старушка в ответ. – За то, что ты сделала, простое «спасибо», это разве благодарность? Я немного прищурилась: – Ничего материального я не приму, – предупредила ее. Вот еще. Не хватало у пенсионеров деньги брать. Даже если они сами рады отдать. Выглядит старушка не бедно, но и не особо богато. Словом – совершенно обычно. Такая на улице бы мимо прошла – я и внимания бы не обратила. Наш странный разговор был прерван настойчивым телефонным сигналом. Вытащила мобильник из кармана, и неприятное предчувствие подобралось к горлу комом. Извинившись перед леди, отошла на пару шагов, и с замиранием сердца ответила: – Да, Альберт Юсупович… – Татьяна… – скрипнула трубка моего телефона. Последовала красочная пауза, а потом начальник спросил: – ну как же так, Татьяна?… – Сожалею, – поджала я губы. – И прежде всего, хочу сказать, что рада, что вы идете на поправку. Ваша дочь сообщила мне, что случилось. Надеюсь, новость о пожаре не стала для вас ударом? – Да меня чуть второй инсульт не хватил, – буркнул он в трубку. – Альберт Юсупович, сегодня у меня был очень неприятный разговор с пожарным инспектором. На меня пытались повесить обвинение в том, что случилось. Я не знаю, какой информацией обладаете вы, но знайте, что моей вины тут нет, – творено отрапортовала, сжимая мобильник в руке с такой силой, что пальцы побелели. – Я хорошо выполняла свои обязанности. Проверка была месяц назад. И у меня есть их заключение. Я уже передала его куда следует. – Погоди, не тараторь, – оборвал мужчина меня слегка раздраженно. – Я предлагаю встретиться и все обсудить. – Мне что… Приехать в Москву? – опешив, выдала я. – Зачем? – не понял мужчина. – Я здесь. – Так вы разве… не после инсульта? – Все так. Но, сама понимаешь. Ситуация из рядя вон выходящая. Да и дочка у меня… ногу сломала. Вчера. Я обернулась на Маню и встряхнула волосами, собирая воедино все мысли: – И у меня дочка… Ногу сломала… Сегодня, – задумчиво отозвалась. – Она тоже была в ресторане? Пострадала?! – встревоженно выдала трубка моего телефона. – Нет, нет, – поспешила я пояснить, – тут… другое. Неудачный семейный досуг, одним словом. Альберт Юсупович еще о чем-то размышлял пару мгновений, а потом все-таки настоял: – Татьяна, я все понимаю. Но дела не терпят. Все же, встретиться надо. Добровольно-принудительно пришлось согласиться. Потому объяснив детям, что им придется остаться с Макаром на ближайшие пару часов, я настоятельно попросила их пожалеть нежную мужскую душевную организацию, и не трепать ему нервы. Малыши вняли и согласно затрясли головами. Няню в последний момент мне никак не найти, а Марину просить уже неудобно. Но, если скажу Макару куда именно я отправляюсь, меня одну он точно отпускать не захочет. Потому пришлось придумать совсем не правдоподобную легенду о неотложном деле, и вывалить ее на Макара, как только тот поднялся по лестнице. – Что-то мне это не нравится, – прищурился недобро мужчина. – Берем детей и едем все вместе на это твое неотложное дело. Я уныло посмотрела на Маню: – Макар, ей нужен отдых. Сам же понимаешь. И оставить их больше не с кем. Помоги, а? – подняла на него жалобный взгляд. По-моему, план гениальный. И няню искать не придется, и от надсмотрщика избавлюсь хотя бы на время. Я все же взрослая женщина. Вот так отвыкну решать свои проблемы сама, а дальше-то что? – Макар, вы уж не обессудьте, – вышла старушка вперед, влезая в наш разговор. Старушка, про которую я совершенно забыла. А та и рада, похоже, была. Стояла себе тихо в сторонке, о мой телефонный разговор уши грела. – Это мне помощь нужна. Видите ли, я старая, одинокая женщина. Немощная совсем. – Бессовестно начала прибедняться она. Я скосила взгляд недоверчиво. Старая? Да. Но немощная? Да она бодрее меня выглядит так-то. А дама беззастенчиво продолжала: – А у Танюши сердце знаете какое? Человечное… Я уж знала, что она мне в помощи не откажет. Вот к ней и пришла… – Так давайте я вам помогу, – перечил Макар. Старушка зарделась и начала кокетливо хлопать глазами: – Боюсь, вы мне помочь не сможете. Там дело такое. Деликатное. Нужно женское участие. Мне показалось, или Макар глаза закатил? – Ладно, – сдался он нехотя, подталкивая Митю к двери квартиры и берясь за ручки трона Маруськи. – Таня, обещай, что недолго. И будь на связи, пожалуйста. – Назидательным тоном потребовал. – Слушаюсь! – Еле сдержала себя, чтобы честь не отдать. А потом вспомнила, что все уже отдала еще шесть лет назад, и обернулась к старушке. Уже не знаю, с чего ей приспичило мне помогать и подыгрывать. Но грех не воспользоваться, когда помощь прямо к носу суют: – Пойдемте? Займемся вашим деликатным делом. Дама схватила меня под ручку и оглянулась на песеля: – А Гоша пусть пока побудет с детьми. Они вон как сдружились! – даже не спросила, а скорее просто всех известила. Мысли, что я могу не разрешить собаке в своем доме остаться - у нее не возникло. Но перечить я и не стала. Двойняшки правда рады этой пушистой компании. А положительные эмоции после сегодняшнего им точно нужны. – Простите. Вам в какую сторону? – нетактично попытался избавиться я от своей компании, когда мы со старушкой вышли на улицу. – В ту же самую, – бодро отозвалась собеседница, не желая отпускать мой локоть.