– Вы извините, но у меня встреча. С начальником. Уже бывшим, я думаю… – грустно заметила я. – Да, да. Я это поняла, Танюша. Я иду с вами. – Что? – я так опешила, что даже засмеялась невольно. – А в качестве кого? – Ну, в качестве вашего работодателя. Будущего, я думаю, – невозмутимо заметила леди, и пошагала вперед, таща ошалевшую меня на буксире. 43 – Я думал, что тебе не нужно объяснять, как важна конфиденциальность нашего разговора, – скосил Альберт Юсупович недовольный взгляд на мою сопровождающую. Надо заметить, старушка оказалась неожиданно бойкой. Ни в какую не захотела отпускать меня на встречу одну. В такси следом залезла, под рученьку вела в ресторан отеля, где начальник встречу назначил. Теперь вот совершенно нахальным образом рядышком за столик уселась. И все это с таким лицом, будто ее поведение – само собой разумеющееся. Я уж грешным делом подумала – все ли в порядке у старушки со психикой? Ну мало ли, в таком возрасте всякое может случиться. Но дама держалась так уверенно, что у меня язык не поворачивался дальше перечить. А вот как ее присутствие Альберту Юсуповичу сейчас объяснить?... Я помялась, скосила глаза на старушку: – Да, я понимаю, – вернула начальнику взгляд, – тут, видите, такое дело… В общем… – Я представитель Татьяны Юрьевны, – вдруг перебила леди меня, выдвигаясь вперед, – адвокат, если хотите. Мы понятия не имеем, какие обвинения вы хотите предъявить своей подчиненной, поэтому хорошо подготовились. Ее голос звучал дерзко и гордо. И о-очень самоуверенно. Я даже рот открыла от удивления. – Ладно, – недовольно ответил Альберт Юсупович, поняв, что имеет дело с серьзно настроенным человеком. Вновь посмотрел на меня, сцепив руки в замок. – Татьяна, я еще не успел разобраться в деталях. Но слишком уж мутная история с этой проверкой, которая, якобы, была месяц назад. Почему о ней нет данных в системе? А подтверждающий документ у тебя вдруг нашелся? Ты ведь знаешь, – вкрадчиво произнес, – я очень не люблю, когда меня пытаются обмануть. В пожаре моя дочь, в конце концов пострадала! Я вспыхнула в праведном гневе. Вероятно та самая дочь и подсела папочке на уши, пытаясь повесить на меня все грехи мира. Не удивительно, она ведь считает, что я украла у нее мужа. – Во-первых, – процедила я, старательно сдерживая эмоции, – в подлинности заключения, выданного мне месяц назад, не приходится сомневаться. Его бы просто не приняли, если бы это было подделкой. А во-вторых… – А во-вторых, – вскинулась бабушка, – вы, Альберт Юсупович, находитесь здесь, как частное лицо? Я правильно понимаю? И разговор наш имеет неофициальный характер. В конце концов, владельцем ресторана вы не являетесь. Именно она, владелица, пострадала, когда случилось несчастье? А вам не кажется неправильным предъявлять управляющей ресторана претензии за несчастный случай с владелицей этого ресторана? Нет, нет. Я, конечно, бы поняла, если бы она была простой посетительницей. Но никто из посетителей вообще не выдвинул обвинений против заведения, потому что персонал сработал достаточно грамотно. Всех гостей вывели их здания в первые же минуты. Моя челюсть валялась где-то на полу под столом. Я смотрела на леди широко распахнутыми глазами, и не могла сформулировать ни одной дельной мысли. Откуда она все это знает? Кто она на самом деле такая? Как ее, хотя бы, зовут? – я вдруг осознала, что даже имя ее мне не известно. Как то не пришлось нам друг другу представиться. Я напрягала память, стараясь вспомнить, называла ли мне свое имя старушка? А вот с моим именем и знанием ситуации в целом, у леди явно не возникало проблем. – Да кто вы, черт побери, такая?! – озвучил Альберт Юсупович главный вопрос, в котором я была с ним полностью солидарна. Старушка жеманно улыбнулась, слегка приподняв уголки губ, усыпанные морщинками. – Я же сказала, – повторила как детю неразумному, – я представляю интересы Татьяны Юрьевны. И я бы очень хотела, чтобы она вышла из этой ситуации с наименьшими потерями. Поверьте, у меня для этого достаточно рычагов давления… – многозначительно поведала дама, и мы с Альбертом Юсуповичем почему-то ей сразу поверили. Ну просто потому что нельзя так уверенно врать. Очевидно, что рычаги и связи у старушки и правда имеются. Все это повергло меня в еще больший шок. – Так что? – дернула дама тоненькой бровью, с вызовом глядя на Альберта Юсуповича, – вы можете и дальше беспочвенно обвинять Татьяну Юрьевну, или мы перейдем с вами к делу, и решим дальнейшую судьбу ресторана? Мужчина сморгнул пару раз. Не выдержав тяжелого взгляда, отвел глаза в сторону. Немного растерянно произнес: – Да что тут решать… Восстановим со временем. Но у меня… То есть у хозяйки ресторана сейчас финансовые… трудности. Придется немного подождать. Получим страховку, и тогда уже… Но страховка будет, если свою непричастность докажем. В общем, там заморочек на несколько месяцев. – Хорошо, – непробиваемым тоном перебила мужчину старушка, – я предлагаю вам другой выход из ситуации. Она достала из сумочки ручку с блокнотом. Выдрав листок, написала на нем круглую сумму. Протянула Альберту. – Мы выкупим ваш ресторан. В таком виде, в каком он сейчас. Вы знаете, – мягко ему улыбнулась, включая женское обаяние, – это достойная плата за пострадавшее от пожара помещение. Мои глаза вылезли за пределы орбит. Рука сама собой дернулась и схватила под столом руку старушки. Я немного пригнулась, защепив ей на ухо: – Что вы делаете?! У меня нет таких денег! Мне даже в кредит не дадут такую огромную сумму! Та благосклонно на меня посмотрела, не скрывая легкой нотки иронии: – Татьяна, вам не о чем волноваться, – так же тихо ответила, – все финансовые вопросы я беру на себя. – Ну же, Альберт Юсупович, – промурлыкала старушка, вновь обращая свой взор на мужчину, – соглашайтесь. Для вас ведь это сейчас неликвид. И больше вам подобного предложения никто не сделает… Черт побери! Она что, блин, рокфеллер?! 44 Макар. – Марусь, – я присел перед девочкой на корточки, серьезно смотря ей в глаза. В мои же малышка предпочла не смотреть, и старательно отводила взгляд в сторону. – Скажи мне, пожалуйста, честно, – тщательно подбирая слова, попросил, – то, что ты упала с лошади, это случайность?… – То, что ногу сломала - случайность, – выпалила он с такой скоростью, будто репетировала этот ответ в своей голове. Я нахмурился. Оглянулся на дверь, убедившись, что Митя все еще орудует на кухне и нас не подслушивает. – Но, ведь ты знала, что с лошадью так нельзя обращаться?… – попробовал подойти с другого конца. Девочка обреченно вздохнула, опустив свои хрупкие плечики. – Дядя Макал, – подняла изящную ручку и откинула волосы за спину, – ты только не лугайся. Плосто ты нашу маму не знаешь. С ней же не-воз-моз-но! – она с таким возмущением топорщила крохотные пальчики, что я улыбнулся неволей. – Она постоянно на этой лаботе своей! Ну какой тут может быть папа?! А единственный лаз, когда у нее было влемя, это когда мы с Митькой болели! Но мы и не болели тогда! Плосто маме почему-то очень дома хотелось сидеть. Не знаю, может устала?... – задумчиво уставилась кроха в угол стены. – И ты решила, что, если упадешь с лошади, то больничный тебе и маме обеспечен?… – с кислой миной уточнил неизбежное. – Да! А значит, у мамы будет время лучше с тобой познакомиться! – она весело встряхнула руками и хлопнула в маленькие ладошки. – Здолово же придумала, плавда?! – Да-а… Просто отлично. Стратег, твою мать… Я растер уставшие глаза пальцами и попытался не показывать рвущуюся наружу злость на самого себя. Да - общению с детьми мне еще предстоит научиться. В следующий раз двадцать раз пораскину мозгами, прежде, чем соглашаться на их авантюры. И буду знать, что решения они могут порой принимать крайне абсурдные. Но для их детской непрошибаемой логики вполне конструктивные. – Но ты не волнуйся, – девочка заметила, что я загрустил, и принялась поглаживать меня по голове. Сердце в груди жалобно екнуло от этой прямой детской ласки. – Я маме ницего не скажу! Она не узнает, что мы заключили то соглашение. Я склонил голову набок в умилительном жесте. Тепло посмотрел на Марусю: – Боюсь, нам все же придется рассказать обо всем твоей маме. И врать, это в принципе плохо. Но сначала, пообещай мне, что не будешь больше подвергать себя опасности. Малышка цокнула языком и закатила глаза, сложив на груди ручки. – Ла-адно, – протянула она будто нехотя. – А ты на моем гипсе ласпишешься?! Я усмехнулся, а через миг услышал, как на кухне что-то гремит. – Так, – скомандовал строже, – я вернусь через минуту. Ни от куда не падать, пожалуйста. На кухне обнаружил с ног до головы обляпанного вареньем Митяя. Мысленно сосчитал до трех, понимая, что паникую. Вот ведь парадокс – ничего не боюсь уже в этой жизни. А два маленьких демоненка способны вызвать во мне приступы страха. – Спокойно, дядя Макал, – серьезно сообщил Митя, и даже ладошку вперед выставил, – все под контлолем. – Вижу, ага, – улыбнулся я пацану. – Что сделать-то хотел? – Бутелблоды с джемом.