Но мама и папа любили друг друга. Мама забеременела, а мой отец решил взять ее в жены. Тогда семья поставила его перед выбором – либо наследство, либо брак с этой нищенкой. И, если он выберет второе, то о своих родителях и наследстве может забыть. Папа выбрал свою любимую девушку. Мою маму. И меня. Им пришлось нелегко. Два студента с младенцем на руках. Хорошо, что моя бабушка по маминой линии всегда была на их стороне, и помогала всем, чем была только способна. Какое-то время они даже жили все вместе. А потом папа нашел подработку. Снял крохотную квартирку на окраине города. Родители окончили институт, бабуля как могла, помогла со мной. В общем – все стало потихоньку налаживаться. А когда мне исполнилось шесть – родители попали в аварию. И мы с бабушкой остались одни. Светлая полоса снова черной сменилось. На пенсию растить ребенка было не просто. Бабуле вновь пришлось устроиться на работу. А потом и я подросла, перестала вести себя как мерзавка, обиженная на весь белый свет, тоже стала работать. И все было нормально, пока бабушка не заболела… Я остановилась возле двери своей квартиры, не решаясь войти. Не хочу, чтобы кто-то видел меня настолько растерянной. Я с горечью усмехнулась. А ведь угадала. Тамара Львовна и правда из семейки Рокфеллеров! Ее муж, мой дедушка по папиной линии, успел сколотить за свою жизнь огромное состояние. Вот только когда нам с бабулей нужна была помощь, он даже разговаривать с ней не пожелал! Сказал, что сына у него нет! А значит, и внучки тоже! Бабушка звонила, унижалась, а когда нам было совсем туго – даже поехала к ней. Ее и на порог не пустили. С тех их для меня тоже не существовало! Я о них просто забыла! Это было не сложно, учитывая, что мы никогда не встречались! А теперь?! Зачем она приехала сюда?! Зачем решила со мной познакомиться?! Зачем втиралась в доверие?! Ресторан этот купила зачем?! Я судорожно выдохнула, выравнивая дыхание. Припоминала слова Тамары Львовны о том, что больше у нее никого, кроме пса не осталось. – Что, отжил свой срок старый ублюдок?… – задала я вопрос полутемной пустоте коридора. И ничего в этот момент не кольнуло, не отозвалось в моем сердце. – Он умер, а богатая старуха осталась одна, и решила найти себе родственников. Думала, ее тут с распростертыми объятиями примут?! – фыркнула я, от тупой злости пиная стену. – Таня, – дверь открылась и в подъезд вышел Макар. Уставился на меня странным взглядом. – Что ты тут делаешь? – Пинаю стену, – буркнула я, не в силах избавиться от бушующих старых обид за грудиной. Они распирали. Таким чувством тесно внутри. Их обязательно надо выплеснуть на кого-то… Макар вздохнул. Оценил ситуацию, и спрашивать не стал ни о чем. Обнял меня за плечо. – Идем домой. И ты расскажешь, где ты была. – Не расскажу, – пробормотала, заходя в квартиру. Скинула ботинки. Раздела легкую куртку. Села прямо на пуфик в прихожей и уронила голову на руки. Макар присел на корточки рядом. – Ты плакала? – оторвал он ладони от моих глаз. – Нет! – Я же вижу, что да. Что происходит? – У меня нашлась бабушка! И она оказалась чертовой миллиардершей! Темные брови мужчины со скептицизмом поползли вверх. Наверное, прямо в эту секунду Макар размышлял, не поехала ли я крышей. – Разве твоя бабушка не умерла?... – осторожно спросил. – Это другая. Но, знаешь что, они для меня все умерли! Потому что когда нам нужна была помощь, когда мы с бабулей собирали каждый рубль, чтобы завтра было на что купить хлеба, они ели черную икру и не давились! Кажется, бедный мужчина совсем перестал что-либо понимать. Лишь странно поморщился. – Идем, – потянул он меня за запястье. – Тебе надо умыться и поспать. Ты выглядишь очень уставшей. Кажется, он все-таки решил, что моя психика на грани нервного срыва. Возможно, был прав в своих выводах. В любом случае я безропотно последовала за ним. В ванной комнате склонилась над раковиной, смывая усталость этого дня теплой водой. Глаза продолжало щипать, но я храбро держалась. Вытерлась полотенцем, выпрямилась. Посмотрела Макару, который стоял за спиной, в глаза через отражение зеркала. Он стоял близко. Настолько, что я спиной ощущала как гулко в могучей груди стучит его сердце. – Таня… – тихо сказал. – Ты обо всем догадался? – перебила его. Нижняя губа задрожала, и краем глаза я увидела в зеркале, как искривилось собственное лицо. – Да. – Выдохнул он, не в силах больше держать в себе миллионы вопросов, которые, должно быть, Макара сейчас разрывали. Я замотала головой, жалко всхлипывая. – Не обвиняй меня, пожалуйста! – закрыла руками лицо. – Ты не представляешь, как я себя чувствовала, когда узнала, что беременна от женатого мужчины! А потом, когда ты приехал сюда! С ней! Спустя столько лет! Я так не хотела, чтобы наша с двойняшками жизнь рухнула!… – я все оправдывалась, и оправдывалась. Бормотала что-то еще, прекрасно осознавая, какую ошибку совершила, скрывая детей от отца. – Я хотела раньше сказать, я клянусь. Но Маша! И эта нога! Что б ее! А потом Альберт Юсупович позвонил! – И ты решила снова меня обмануть?… – донесся его холодный голос из-за спины. – Я не хотела… – жалобно пискнула. – Или хотела… Просто я ведь не могу взять и повесить на тебя все свои проблемы. Ты и так со мной возишься, будто я беспомощная какая-то! А это не так! Я взрослая женщина! Я все это время прекрасно справлялась! А если завтра ты уехать решишь, что мне тогда делать?! – продолжала я всхлипывать, по-прежнему не смотря на него. Пока мои трясущиеся плечи не сжали сильные пальцы. – Я никуда не собираюсь уезжать. Я заключаю сделку по продаже своей фирмы. И я хочу остаться здесь. С тобой. И со… своими детьми, – выдохнул он последнюю фразу с такой интонацией, что у меня поползли мурашки по коже. Я убрала от лица руки, обернулась, и ошарашенно на него посмотрела: Макар обхватил ладонями мои мокрые щеки. Даже немного встряхнул: – Когда ты поверишь наконец, что я люблю тебя? Все эти годы любил. И я хочу быть с тобой. Только с тобой! Хочу не отходить от тебя ни на миг. Хочу узнать лучше Митю и Маню. Хочу быть в вашей жизни! Тебе не о чем больше переживать, поняла? Все твои проблемы с этого момента касаются только меня! – А меня?... – я глупо и совершенно по-детски шмыгнула носом. – Меня что касается? Уголок его губ дрогнул в улыбке и строгое лицо стало мягче. – Ничего из того, что способно испортить твое настроение. – Ну, – я закусила губу, отводя глаза в сторону, – даже не знаю, как я справлюсь с такой непосильной задачей. Хотя, может и стоит попробовать. Для разнообразия… 48 Когда губы Макара накрыли мои – сердце ухнуло в пятки. Внизу живота приятно защекотало, а руки сами собой потянулись к нему, обвили за шею. Нос втянул аромат, все тело ластилось к мужскому существу, предвкушая то, что я представляла себе примерно тысячу раз за эти шесть лет. – С ума сходил без тебя… – шептал он мне в губы, углубляя наш поцелуй. – Засыпал, думая о тебе. Просыпался, думая о тебе. А когда увидел… – Макар, Макар… – на задворках сознания крутилась какая-то мысль. Важная. Или… не очень? Что может быть важнее сейчас его чувственных ласк? – Дети… Дети же спят?… – Давно. – И дверь ты закрыл?… – На все замки! – зарычал он на меня. От глупых вопросов и самой было смешно. Но я все продолжала перебирать мысли, которые крутились в сознании и никак не могла поймать за хвост нужную. – Не останавливай меня, – просил с густой хрипотцой в голосе. – Я больше не смогу удержаться. – Сильные руки подхватили меня под бедра и усалили прямо на стиральную машинку. Его пальцы скользнули под мой свитер, проходясь по ребрам. – Макар… – все пыталась я вспомнить, что хотела сказать. А сама целовала и целовала. Жадно. Ненасытно. Неистово. Так, будто это наш первый и последний с ним поцелуй. Будто в него мне надо все чувства вложить. – Таня, ты не представляешь, что со мной делаешь, – доносился до меня его задушенный шепот. Сухие горячие губы гуляли по коже на шее, а мои пальцы забрались в густую шевелюру волос. Дальше все завертелось огненным ураганом. Как лишились одежды – не помню. Его горячее сильное стало единой частью с моим. Влажная кожа терлась друг о друга в порывах грубой ласки, всепоглощающей страсти. Мы потеряли счет времени и чувство реальности. Существовали лишь друг для друга. Дышали друг другом и не могли остановиться, пока не получили то самое, такое нужное насыщение. – Господи, Таня… – рычал он мне в ухо, сжимая бедра до боли. Завтра там останутся синяки, но сейчас мне плевать. – Макар…. Макар… – шептала в ответ, теряя себя в наших чувствах.