Сорок третья глава Максим приехал через два часа. Уставший. Когда позвонил от пропускного пункта, по голосу было слышно, как вымотала его дорога. Вечерние воскресные пробки непредсказуемы. Вроде все должны возвращаться в город, но не сегодня и не на Новорижском шоссе. Но вышел он из машины улыбающийся и красивый, аж захватывает дух. В льняных брюках и обычной тенниске, но благодаря подтянутой фигуре, загару и ослепительной улыбке смотрелся Макс сногсшибательно, да ещё и с букетом в руках для Милочки. Он был немедленно ею захвачен в плен для «незаметного» выяснения только моей старшей сестре нужных подробностей. Вот уж… мамочка-наседка… Ну и далее, конечно же, усажен за вечерний чай с плюшками в беседке. Макс шутил, ослепительно улыбался, рассыпал комплименты хозяйке дома, мимолётно касался меня при любой возможности и был очень харизматичным. Под хлопоты Милочки вышел хозяин дома. И с ним у Макса тоже немедленно завязалось вполне непринуждённое общение. Я отвлеклась от их разговора. Только смотрела немного со стороны на всё. Как Макс своей улыбкой заражает Милку. Как её суровый муж оттаивает понемногу. Они с Максом, оказывается, имеют общих знакомых. И Николай помаленьку начинает очеловечиваться. Перестаёт быть бронзовым памятником. Невольно вспоминала и сравнивала общение моего бывшего мужа с семьёй сестры. Сравнивала совсем не в пользу Алексея. Милкин Николай Степанович не мог спокойно провести в обществе Лёшки и пяти минут. Становился сразу мрачным и старался быстрее закончить общение. Зачастую просто перебивая Алексее на полуслове. Как это бесило Лёшку! Как же! Не желают слушать его фантазии на тему! Кстати, похоже, моё негативное восприятие Милкиного мужа тоже родилось как отсвет Лешкиной нелюбви к нему. Хм… Похоже на то. Я невольно вставала на позицию мужа, независимо от реального положения вещей. Пока я расслабленно любовалась Максом в его общении, он договорился с Николаем о совместном отдыхе на следующие выходные. Шустрый! Когда мы уже загружались в автомобиль, собираясь наконец-то домой, Милочкин муж вышел нас проводить. – Прекращай воевать, хватит уже! – сказал он мне на прощание. – Она валькирия. Это её суть, – улыбнулся Макс. Николай хмыкнул и потрясая руку Макса на прощание, что-то негромко сказал ему, хитро улыбаясь. Батюшки! Милочкин муж, памятник домострою, вечно угрюмый Николай Степанович, оказывается, тоже живой человек! Новорижское теперь стояло в сторону города, и мы с Максом, не доезжая съезда на шоссе, остановились в лесу, чуть свернув с дороги. Если всё равно проехать невозможно, то отчего бы не устроить себе закатное свидание с лесом? Макс нашёл небольшую полянку, и, заглушив двигатель, мы просто открыли двери машины, слушая вечерних птиц. Было тепло и комфортно внутри салона авто. И при этом запахи и звуки леса оглушительно ворвались в наш мир, заслоняя собой следы цивилизации. Солнце практически село за горизонт и лишь малиновым отсветом неба подсвечивало верхушки деревьев на поляне. Чернильные сумерки собирались таинственно между стволами, преображая обычный подмосковный лес в сказочный мир. Мир Билибина и Врубеля. Казалось, что шевельнётся сейчас вон та тяжёлая, фиолетовая в сумеречном закатном свете еловая ветка. И выйдет из леса волшебный страшный Серый Волк или сама царевна-лебедь взмахнёт кружевным рукавом. – Чего ты боишься? – спросила я Максима, повернув к нему голову. – Я боюсь, что ты меня бросишь из-за моей работы и длительных командировок, – ответил он и взял меня за руку, теребя пальцы. – Даже не мечтаю, что ты поедешь со мной. Всё-таки срывать мальчишек со школы – не лучший вариант. Но в глубине души надеюсь. И боюсь. Я боюсь потерять тебя, – тихо продолжил он. А чего боишься ты? – Предательства и измены. Я боюсь довериться. Понимаю, что ты другой человек. Умом. Но страх боли, как память, не даёт мне забыть, – тихо ответила я. Сорок четвертая глава Утром еле-еле, с трудом, встала на работу. Похоже, немного подпростыла, или на нервной почве меня так скрутило. Мы приехали поздно, и сил не было ни на что. Только поплескаться в душе и обнявшись, словно выжившие последние люди на земле, провалиться в сон. «Встречи с бывшим – зло в чистом виде. Никакого толка и смысла, а нервов на это тратится вагон. Нет. Больше в эти дебри – ни ногой!» – думала я, собирая себя на работу. Было чувство, будто я без выходных пропахала уже пару месяцев, а не возвращаюсь к работе после воскресенья на природе. Макс сделал завтрак и, когда я выползла из душа, был отвратительно свеж. – Может, не пойдёшь сегодня? Возьми отгул? Отлежись дома? – предложил он. – Не могу. У меня проверка в налоговой. Нужно подготовить и передать документы. Обязательно сегодня. Надо идти, – простонала я, присаживаясь за стол. – А по удалёнке нельзя? – с тревогой спросил Макс. – Нет, нужны бумаги, – со вздохом сказала я. – Не волнуйся, я сейчас расхожусь. – добавила, видя, как сходятся брови на его лице. – Пообедаем вместе? – Макс встал, собирая тарелки. – С удовольствием! Позвони, как подъедешь, – ответила я, целуя его перед выходом. Кажется, я собрала все пробки по дороге. Вроде утром и не в сторону центра, а всё одно. Пробка. Обычно они меня не раздражают. Я спокойно слушаю в машине музыку или лёгкую книжку. Если есть настрой – корректирую свой план в ежедневнике. Но сегодня на фоне морального истощения от встречи с бывшим меня раздражало всё. Стоп. Всё раздражает, слабость, некомфортно внизу живота. Анастасия! Я вас поздравляю! У вас или маразм уже, или склероз! Глянула в календарь – и точно. Критические дни. Хорошо, что у меня отдельный крошечный кабинет! Закопалась в бумагах, не отвлекаясь на людей, собирая пакет документов и рассчитывая после обеда уже не возвращаться на работу после посещения налоговой. – Анастасия Владимировна! Познакомьтесь! Это Эльвира Сергеевна. Ваш помощник. Я взял её на должность помощника главного бухгалтера. Прошу любить и жаловать! – представил мне худую и вертлявую девушку лет около тридцати мой директор. Судя по слишком вольному обращению между ними, явно неслучайную знакомую. «Ох ты ж, чёрт, только пассий мне тут не хватало», – подумала я, проглотив замечание, что в нашем штатном расписании нет должности помощника главного бухгалтера. – Спасибо, дорогой, – промурчала эта Эльвира, медленно и чувственно погладив улыбающегося директора по рукаву пиджака. Итить! Директором на моей работе, где я трудилась в должности главного бухгалтера, был глубоко женатый пятидесятипятилетний мужчина. Очень серьёзный, даже жёсткий. Всегда суровый. Немного чересчур. Бывший военный на пенсии. Мне импонировала его жена, весёлая толстушка с открытым лицом, гладким и без единой морщины. С яркими голубыми глазами. Всегда с улыбкой. И как мне теперь реагировать на эту помощницу? Что же они так и липнут к женатым мужикам?! Пока я хлопала глазами, директор удалился, оставив свою протеже у меня в кабинете. Я встала из-за стола и, открыв двери, пригласила её жестом в комнатку к моим девочкам. Трое бухгалтеров были у меня в подчинении. Машенька – студентка-вечерница на первичке, Ирина на участке касса, зарплата, налоги и отчёты в фонды социального страхования и Людмила Петровна, дама предпенсионного возраста, на участке работы с контрагентами. В углу стоял ещё один, четвёртый свободный стол, за которым обычно мы собирали текучку. Вот взмахнув в сторону этого стола, я и попросила обустраиваться нового сотрудника, предварительно представив её коллективу. – Когда обустроитесь, подходите ко мне, чтобы определить круг ваших обязанностей, – сказала я Эльвире Сергеевне и вернулась к себе. Конец, похоже, спокойной работе. Сорок пятая глава – Ты! Запомни! Я буду работать в этом кабинете! Я буду главным бухгалтером! А тебя мы уволим! – сообщила мне раскрасневшаяся Эльвира Сергеевна, влетая в кабинет и хлопая дверью.