Часть 5 из 43 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мальчишек жалко было до слёз. Но и врать им я не смогла.
Уходя из квартиры, я попросила Юрку присмотреть за младшим. Всё-таки он ещё ребёнок.
А меня ждёт встреча с свекро-монстром.
Раньше, в самом начале моего замужества, я, естественно, пыталась наладить отношения с мамой моего мужа. Слушала и пыжилась выполнять её советы. Внимала пространным рассказам о тяжёлой жизни жены генерала. Кивала головой на вздохи, как её талант так и остался нераскрытым из-за того, что она целых три года жила с мужем в Сибири. Старалась как могла, чтобы моё отношение к страданиям Ларисы Васильевны не отразилось на нашем взаимодействии.
Но после нескольких неприятных случаев между моими детьми и Ларисой Васильевной я наше с ней общение свела к минимуму.
Не позволю вздорной старухе обижать моих детей.
Поэтому свекровь действительно редко приезжала к нам в гости.
Сейчас – особенно не вовремя. И судя по её искреннему удивлению, Лёша с ней своими планами поделился.
Я не очень удачно припарковалась. Как ни перестраивайся, а это всё равно площадь трёх вокзалов. И народу всегда очень много.
Лариса Васильевна стояла посреди зала с видом императрицы в изгнании, цепко держала в руках свой ридикюль и оберегала два огромных чемодана.
Зачем она возит с собой столько барахла?
– Ты заставила меня ждать! Я провела мучительные часы рядом с какими-то оборванцами – взвизгнула мама моего мужа.
Расположившийся неподалёку пожилой мужчина посмотрел на мою свекровь с осуждением и покачал головой. Но Ларису Васильевну уже несло.
– Следуй за мной! Где там твоя машина? – высокомерно выдала она, ожидая, по-видимому, что я потащу её чемоданы?
– Постойте рядом с вещами, бабушка, я сейчас приведу носильщика, – проговорила я елейным голосом и пошла искать работника.
Когда мы процессией добрались до моего авто, Лариса Васильевна уже кипела. Она поминутно останавливалась и жаловалась на одышку, больные ноги, спину, головокружение.
Одно радует: времени на уборку мальчишкам должно хватить.
– Лариса Васильевна, скажите, а Алексей не рассказывал вам о своих делах в последнее время? – спросила я свекровь уже в машине.
– Что ты имеешь в виду? О чём ты? Выражайся внятно! – сварливо ответила она.
– Дело в том, что ваш сын вчера вечером ушёл от меня. Велел не звонить больше. Сказал, что разводится, – объяснила я.
Рядом с свекровью плакать мне не хотелось. Хотелось выяснить хоть что-нибудь, отбросить хоть одну версию.
– Так, он, наконец-то, решился! Какое счастье!
– Что? – затормозила я и повернулась к этой старухе.
Пятая глава
Я притормозила у обочины и повернулась к своей прекрасной свекрови с вопросом во взгляде.
– А что ты хотела? Неужели надеялась, что мой сын всю жизнь проведёт, обеспечивая тебя и твоих детей? Конечно, он должен был найти женщину своего уровня, – высказала абсолютно уверенная в своей правоте и безнаказанности эта пожилая хамка.
Больше всего мне хотелось открыть двери и выставить её на улицу, а не везти в свой дом.
– Вы уверены, что Алексей не вляпался в какую-нибудь историю с бандитами или ещё что похуже? – вместо этого спросила я побледневшую свекровь.
Вдохнула, выдохнула и повезла старушку дальше.
Значит, Лариса Васильевна ничего не знает.
Понятно.
Глупое сердце уже знало ответ, но, вопреки всему, продолжало надеяться. Как всегда, храня в своей глубине утверждение Лёшки, что он порядочный человек.
Так уж я устроена. Мне нужно точное фактическое подтверждение. Я много лет прожила с фантазёром. И, по-видимому, у меня вошло в привычку верить только подтверждённым независимой стороной действиям и событиям.
Собственно, с приездом Ларисы Васильевны, все мои силы уходили на погашение злости по отношению к ней. На остальные эмоции сил и ресурсов почти не оставалось. Только сверлило в висках и сердце «Я давно люблю другую. Ты мне надоела»…
У нас вполне просторная четырёхкомнатная квартира. По комнате мальчишкам, наша спальня и гостиная. Заселив свекровь в гостиную, я повезла мальчишек на занятия в спортивную секцию.
Они и сами бы прекрасно добрались, но оставаться один на один в доме со вздорной старухой не было никакого желания.
Единственно, я спросила, надолго ли нам такое счастье? И не получила вразумительного ответа.
Лариса Васильевна прибыла на премьеру в театр! С пафосом и соответствующими вздохами, демонстрирующими мою пещерную недалёкость, величаво сообщила мама моего мужа.
Благодаря своей свекрови, я возненавидела театры и околотеатральную публику за постоянную наигранность и враньё. Во всём. И себе, и жизни, и другим. За закатывание глаз, за презрение к людям, не связанным с этим видом деятельности. За снобизм.
Возможно, где-то там, в недрах театрального сообщества, и существовали адекватные люди, но, честно говоря, само явление – актёр, с некоторых пор стало для меня неприятным.
Я старалась избегать разговоров на эту тему. Сложно объяснить людям, не связанным с постоянными фантазиями близкого человека, отчего я не люблю театральщину.
Да потому что мой муж всё время играет какую-то роль. В зависимости от обстоятельств и выгоды в определённый момент.
Вот и сейчас.
Стоп! Не время. Не в дороге и не за рулём!
Мои мальчишки давно, с дошкольного ещё возраста занимаются дзюдо. Я вначале случайно нашла секцию для Юрки. А потом, со временем, поняла, какое нужное и правильное влияние оказывают эти занятия на моего мальчика. Мужское.
В основном благодаря работе тренера-энтузиаста, по-настоящему влюблённого в своё дело человека.
Тренер моих мальчишек – Николай Васильевич – не только занимался со своими воспитанниками спортом, но и приучал их к ответственности, к режиму и к внимательному отношению к своей жизни. Да что там говорить! Он даже школьные дневники проверял. А за двойки и замечания по поведению заставлял лишний раз подтягиваться или отжиматься.
Очень полезный человек для воспитания мальчишек. И поэтому я привела к нему и второго своего сына.
Юрочка показывал вполне серьёзные результаты на соревнованиях. Он был у меня более практичным и спортивным мальчиком, нацеленным на результат. А Женя – его почти полная противоположность. Младший Женечка у нас художник. Он рисует всегда. И для него эти занятия – как физическая культура, а не спорт.
Секция располагалась на Шаболовке. Пока доехала через половину Москвы, я успокоилась. Да и мальчишки своим перечислением трудовых подвигов отвлекли от изматывающих мыслей.
Николай Васильевич встретил меня с радостью и, проводив ребят переодеваться, спросил, как я отношусь к тому, чтобы Юра в этот сезон поехал в спортивный лагерь в качестве помощника тренера?
Очень хорошо отношусь! Значит, определились – июнь в лагере, а июль у бабушки на море.
Можно сказать, что детей на лето я пристроила.
– Оля? Ты дома? Мне необходимо дружеское плечо, чтобы поговорить! Жди! – позвонила я своей старой подруге и по совместительству соседке по даче.
Олька, обманчиво хрупкая блондинка с голубыми глазами, встречала меня в халатике, зевая. Пройдя в квартиру, я окунулась в умопомрачительный запах свежемолотого кофе и, словно заворожённая, пошла за по следу этого запаха на кухню.
– Что у тебя случилось? – спросила, посмеиваясь, подруга, наливая мне вожделенного напитка.
– Оль. Я не знаю, что подумать. Вернее, я из последних сил пытаюсь придумать другие оправдания. То есть я не хочу верить, – пыталась начать я разговор.
Было невыносимо стыдно отчего-то. Будто это я, забыв обо всех своих обязательствах, словно трусливая тварь бежала от семьи. Как будто в том, что Лёшка сбежал, была моя вина.
Как же глубоко укоренилось в нас: стыдно быть брошенной!
Все мои так тщательно гонимые мысли и эмоции посыпались на меня потоком. За прошедшие сутки я переосмыслила, пожалуй, всю свою жизнь и пришла к неутешительным выводам.
Отчего так получается, что даже за явную вину и предательство близкого я чувствую стыд так остро, будто виновата я? Будто это я подтолкнула взрослого и зрелого человека к подлости?
– Что ты мнёшься? Не похоже на тебя. Говори уже, что случилось? – спросила подруга, отпивая крошечный глоток обжигающе горького кофе из маленькой изящной чашечки и звякнув блюдцем.
– Алексей сказал мне, что у него есть давно любимая женщина, – ответила я.
– Он всё-таки смог признаться тебе? – Ольга вздрогнула, кофе выплеснулся на стол и растёкся грязной отвратительной лужей, пачкая всё, к чему прикасался. Уродуя мраморную белизну кухонного кафеля и безупречный халатик теперь уже бывшей подруги.
Шестая глава