********* Не оглядываясь бегу на десятый по лестнице, забывая про лифт. Тренируя силу воли, не подхожу к общему балкону выходящему во двор, чтобы посмотреть, уехал ли Ярослав. Заряда хватает до самой квартиры, хотя обычно я начинаю задыхаться примерно на шестом этаже. Дрожащими руками достаю ключи, роняю, несколько раз промахиваюсь мимо замка, с горем пополам открываю двери и прямо в прихожей усаживаюсь на пол. Что это вообще было? Как безобидная провокация чуть не превратилась в жаркий поцелуй? Боже мой, я же ни с кем кроме Олега никогда не целовалась! Что сейчас со мной случилась? Почему рядом с Ярославом я теряю голову? Да, он большой, уютный, теплый, заботливый. Но тут же жесткий, властный, пугающий. Как это все уживается в нем одном? Почему, несмотря на то, как мы познакомились, меня тянет к нему? Не включая свет, крадусь к окну. Машина Ярослава стоит все на том же месте, а сам он курит, опершись на капот и глядя, кажется, прицельно на меня. Отпрыгиваю в глубину комнаты будто он и вправду может меня увидеть в темноте. План на вечер из сухого вина и лавандовой ванны почему-то начинает казаться невыносимо утомительным. Хватает меня только на душ. Зависаю у зеркала, разглядывая себя. Щеки пылают, глаза подозрительно блестят. Я, что, заболела? Перед тем как нырнуть в белые облака простыней, выглядываю во двор. С легким уколом сожаления отмечаю, что Ярослав уехал. 18. Нервное ***** Утро радиоведущего может начинаться в разное время. Все зависит от того, в какую смену ты работаешь. Всего их четыре. Первые - ранние птички. Приезжают на студию к пяти часам утра, чтобы с шести до одиннадцати раздражать слушателей, досыпающих в пробках, своим позитивом и бодростью. Следующие - дневная смена. Программы приветов и поздравлений за ними. Самые ленивые котики всегда там. На вечерний праймтайм с дурацкими шоу и розыгрышами возвращаются утренние звезды. После - ночная. Я и есть та самая ночная. Приезжаю на студию к одиннадцати вечера, чтобы подготовиться и стартовать в полночь. Зачитываю сообщения, запускаю новости, музыку и коротаю ночь до тех пор, пока не прилетят надоедливые жаворонки. Еще это означает, что привычка спать до победного сильнее меня. Просыпаюсь обычно за полчаса до выхода. Этого времени хватает на душ и перекус. Если бы знала как, сократила бы и эти процедуры. Тот, кто мучил дверной звонок в половине восьмого утра - явный самоубийца. Ибо я, нечеловеческим усилием, оторвав свою тушку от кровати, шла откусывать голову. За дверью оказался щуплый курьер, которого практически не было видно за неприличного размера букетом то ли роз, то ли пионов нежно-розового цвета. Кажется, кто-то ошибся дверью и сейчас за это заплатит. - Яна Любимова? - пропищало это чудо над букетом, раньше чем я начала свою речь. Такого даже есть жалко. - Я!- рявкнула так что паренек, кажется, вздрогнул. - Это вам! - обрадовавшись, он резво и со всей силы, откуда только в его тельце она взялась, пытался впихнуть мне в руки букет. - Вы уверены? - Абсолютно, - пропихивая меня обратно в квартиру вместе с букетом, ставит на тумбочку ранее не замеченный мною пакет. - Это еще что такое? - Ягоды. До свидания! - говорит и моментально сбегает. В полной растерянности смотрю на опустевшую лестничную площадку. Кто это устроил и гадать не нужно. Цветы очень красивые, но когда я успела насолить Ярославу, чтобы он ТАК меня ненавидел? Доброе, блин, утро. Нужно снова собрать себя в кучу. Желательно где-то в районе кровати. Заглянув в пакет, обнаруживаю коробочки с клубникой, малиной и голубикой. А это, кстати, может помочь спасти начало этого дня. Поем и можно еще доспать. Закрываю двери, подхватываю лакомства и иду на кухню. Пристроив оранжерею в ведро, другой тары просто нет, принимаюсь готовить вкуснейший в мире завтрак. Первым делом - помыть, подсушить ягоды. Как только я берусь резать клубнику, по всей квартире разносится громкий звук. От испуга чуть не роняю нож. Кто-то снова мучит звонок. Сердце устраивает скачки, но хоть пальцы остались целы, уже плюс. Время - восемь. С чувством глубочайшей ненависти иду открывать. Если это Ярослав решил напроситься на завтрак… Очень жаль. Хороший был мужик. Пробегая мимо зеркала мельком замечаю свой воинственный вид : черная ночная рубашка, гнездо на голове после сна и очень, очень яростное выражение лица. Валькирия как есть. Теперь понятно, что курьер не только моего командного тона испугался. Резко и с размахом открываю дверь. Набрав воздуха в легкие, готовлюсь выпалить триаду о том, как я рада видеть гостей и куда им следует еще очень срочно сходить, но тут же сдуваюсь. Это всего лишь Артур. И судя по выражению лица мне сейчас достанется на орехи. Мысленно перебираю поводы для такого настроения и вспоминаю, что так и не включила разрядившийся еще вечером телефон. Балда. Отхожу, пропуская его в квартиру, захлопываю дверь и пока он молча, но очень воинственно разувается, пытаюсь хоть немного разрядить обстановку. - Завтракать будешь? - Думаешь, если накормишь, я не выскажусь? - бурчит, глядя очень хмуро. - Ну хотя бы пока рот будет занят…- попытка перевести все в шутку не действует. Артур также серьезно продолжает: - Ай, зачем так пугать? Ушла непонятно куда и пропала, - в этот момент во мне просыпается острое желание поругаться. - Это тебя совесть заела за то, что рассказал первому встречному где меня искать? - шиплю кошкой, разворачиваюсь и ухожу на кухню. - Не думал, что и вправду туда пойдешь, - говорит догоняя. - А я пошла. И просто забыла включить телефон после. - А я переживал. В том числе и из-за своей разговорчивости. Он тебя не обидел? - и тут он осекается, увидев букет, который я приютила в единственном свободном уголке крохи-кухни. - А это что за зверь? - А это… Это Ярослав, кажется, прислал. - Расскажешь? - Отказываюсь давать какие-либо показания до завтрака! Давай готовить. - Готовить? - брезгливо кривит свою мордочку. - Я думал, что приглашен только поесть! Молча, но очень выразительно глядя в глаза, подвигаю к нему поближе доску с ножом и мисочку клубники. - Понял. Как только я беру в руки сотейник, собираюсь насыпать в него овсяные хлопья и залить миндальным молоком, снова происходит ЭТО. Даже в кошмарах звуки воздушной тревоги будут заменены этим бодрым пиликаньем. На часах только десять минут девятого, а ко мне уже третий посетитель явился! Не забыв прихватить сотейник, иду открывать ожидая всего что угодно, но только не ее. ********* Передо мной появляется светловолосый ангел. Любуюсь ею несколько секунд. Растрепанные волосы собраны в гульку на макушке. Брови нахмурены, губы сжаты в тонкую линию, но в почти прозрачных, серых глазах читается облегчение. Из-под пальто выглядывают светлые пижамные штаны. И вот не поймешь, она только из постели вынырнула по тому, что так сильно беспокоилась или это мода такая. Дополняют образ блестящие патчи под глазами. Она всегда сияет. Мы познакомились, когда Артур повел праздновать мой первый успешный эфир в ближайший от студии ночной клуб. Праздновать, прямо скажем, не хотелось, но три шота чистого огня включили настроение и выгнали меня в толпу. Я тогда впервые перестала оборачиваться в постоянном ожидании появления Олега и просто отпустила себя на волю. Наконец, вспомнила, как я люблю танцевать. Просто закрыла глаза и отдала свое тело музыке. На танцполе оказалась еще одна такая же фанатка танцев. Милый нежный ангел с виду, но на самом деле настоящая дьяволица. И характер подходящий. Мы сначала зацепились в танце, а потом языками. Оказалось слишком много общих тем и интересов. Мы только успевали жадно задавать вопросы и слушать. Я притащила ее за наш стол, чему Артур был крайне не рад. Женечка, как она представилась, тоже ощетинилась как кошка, увидев моего друга. Ни один из них, до сих пор так и не признался в чем причина такого отношения, но стойко терпят друг друга в моем присутствии. Только изредка обмениваются уничтожающими взглядами. Сейчас, кажется, тоже что-то будет. Кухня у меня очень маленькая, но миленькая. Жалко. Разнесут же. - Женя? - не ожидав увидеть именно ее за дверью, опускаю воинственно поднятый сотейник. - Женя, Женя, - устало бурчит и, заходя в квартиру, обнимает. - Ты откуда здесь? - шепчу ей на ухо, целуя в щеку. - Дозвониться до тебя оказалось невозможно, а дружок твой провода обрывал, искал тебя, - кривится от упоминания Турика и, замечая мой аксессуар, удивляется. - А ковшик тебе зачем? - Для завтрака. И это не ковшик, отмахиваюсь я. - Ты не путай меня. Вы что общаться начали? Когда мир перевернуться успел?! - Вот как ты потерялась так и пообщались, - морщит свой идеальный носик и разуваясь проходит на кухню. - Завтрак и правда не помешает… А это что за розовое облако? - Я тоже рад тебя видеть, - скалится Артур. Женя, не обращая на него никакого внимания, продолжает на меня смотреть с вопросом и указывая пальцем на букет. - Все потом. Давайте позавтракаем, в конце концов! - притопываю и размахиваю ковшиком… тьфу, сотейником чтобы точно отложить допрос. - Я надеюсь гостей на сегодня больше не предвидится. Турик, режь клубнику нормально, хватит ей массаж делать. Жень, сделаешь кофе? А я наконец-то сварю овсянку. Каждый занят своим делом, но у Артура от простоя нестерпимо чешется язык и он начинает рассказывать истории из детства. - Ай, а помнишь, как мы тебя с милицией искали? В шестом классе, кажется. Зима, метель, темень, десятый час, а тебя нет. Хотя должна была вернуться в пять. - Всего лишь была в школе на репетиции. С которой ты, между прочим, сбежал! - пытаюсь оправдаться, я ведь и правда там была! - Твоей маме этот аргумент не очень помог, а мне на репетиции было делать нечего. Дерево прекрасно сыграл фикус из холла! Смотрю на своего друга, будто впервые вижу. Неужели он, тридцатилетний мускулистый лось, до сих пор обижается, что в школьной новогодней постановке его не взяли на роль Кая? Воистину мальчики очень нежные создания. Мы с Женечкой обмениваемся насмешливыми взглядами. Кажется, она думает так же, как я. - Турик, ты лучше расскажи как жил на первой съемной квартире за сто пятьдесят километров от дома, - перевожу взгляд на Женю и продолжаю. - Этот умник в телефонном разговоре с мамой сказал, что “кажется, на кухне пахнет газом” и отключился даже фразу недоговорив. Отец из станицы гнал как сумасшедший, в дверь стучали полчаса, МЧС вызвали, а он просто уснул и телефон сел! - Вот вы шальные оба… - качает она головой помешивая кофе в турке и подсыпая в него какие-то специи, словно в зелье. - Ты даже не представляешь насколько… - Турик снова не может удержать язык за зубами, но когда я начинаю показательно греметь посудой молчаливо обещая, что следующая тарелка полетит в него, быстро успокаивается. Неожиданно становится так хорошо, как не было, наверное, никогда. Турик все-таки стребовал “нормальный” завтрак. Это, кстати, было первое, в чем его поддержала Женечка. Я замечаю, как стало тесно в крошечной кухне. В сковородке скворчит яичница сразу из пяти яиц, в сотейнике тихонечко булькает каша. Женечка разливает ароматный кофе по кружкам, вручает одну мне и усаживается за стол. Углового дивана как раз хватает на двоих. Друзья спорят, что же правильно готовить на завтрак и как вообще я могу есть эту свою гадость - сладкую овсянку. В ведре на полу, расправив свои ароматные лапы, не дает полностью открыться дверце холодильника букет. И я, прижавшись попой к столешнице, наблюдаю за всем этим безобразием. Здесь еще никогда не было так тепло и уютно. Ощущение дома и семьи впервые в гостях не только в этой квартире, но и в моей жизни. - Ай, ты чего зависла? Расскажешь все-таки что вчера было? - спрашивает друг, а я теряюсь, высматривая ответ на дне кружки. ********* - Ай, ты чего зависла? Расскажешь все-таки что вчера было? - спрашивает друг, а я теряюсь, высматривая ответ на дне кружки. К сожалению, кофе никак не помогает. В мутных разводах на белых стенках не разобрать даже подсказок. Придется что-то выдумывать самой и желательно вырезать безобразную сцену с Димой и сократить до минимума рассказ о прощании с Ярославом. Наш танец стал чем-то совсем личным. Пускай он останется тайной. - Явно что-то интересное. Смотри, как покраснела, - довольно говорит Артур и не успевает увернуться от полотенца, которое я в него бросаю. Увы, никаких повреждений. Он только удобнее усаживается, всем своим видом показывая, что готов внимательно слушать. - Ярослав меня забрал, отвез домой, позвал на свидание. Все. За полчаса до вашего вторжения принесли вот это, - обнимаю пальцами нежно-розовые бутоны, источающие нежнейший аромат. - Впечатляет… - заунывно и явно не впечатлившись тянет Артур. - На свидание согласилась пойти? - заинтересованно приосанивается Женечка. Чувствую, она уже распланировала, как будет собирать и подготавливать меня для Ярослава. Но нет. Сегодня я просто так не сдаюсь. - Пообещала подумать. Но я… Я не знаю, как быть. Он слишком сильно давит. - Он тебе нравится? А вот это интересный вопрос. Он невероятно обаятельный и теплый. От его голоса все волоски на теле становятся дыбом. От его прикосновений остаются огненные следы на теле. Кажется, я даже сейчас ощущаю его длинные пальцы у себя на талии. Вспоминая, как он гладил мою ладонь, случайно повторяю это движение. Где-то внутри становится щекотно и волнительно одновременно. Нравится ли он мне? От Женечки не скрыть моих реакций. Конечно, она все замечает, но благо не комментирует. - Ага. Яс-с-сно. Милая, ну тогда, что ты теряешь? В крайнем случае это будет просто неудачное свидание, - Женя подходит ко мне и обнимает. Утыкаюсь в плечо и окутанная ее нежностью и сладким запахом волос бурчу: - Он сказал то же самое. А что, если понравится? Не хочу больше влюбляться. Я же не переживу, если будет как... - Так точно уже не будет, - говорит хмурый Артур. Он то точно знает, как мне пришлось собирать себя по кускам. И ведь это еще не конец нашей истории. - Нет второго такого фееричного придурка как твой бывший. - начинает злиться он. - Бывают и хуже. Но, Ай, зачем заглядывать так далеко? Все в этой жизни заканчивается. Попробуй. Может, это будет один вечер, а может, получится красивый роман? - Я согласен с язвой. - встряет Артур и мы с Женей синхронно поворачиваемся к нему. - Что так смотрите? Ай, решать в любом случае тебе. - Не хочу ничего решать, хочу в ванну и выспаться перед эфиром. Вы двое мне весь отдых обломали! - О, это можно. Это уже звучит как план. Я наберу ванну, а ты, - Женечка упирает тоненький пальчик с острым коготком Артуру в грудь. - Собирайся, отвезешь меня домой. Женя и правда набирает мне ароматную ванну, выталкивает Артура на лестничную клетку и обнимая меня, шепчет на ухо, что ждет от меня все-все подробности и напоминает обязательно освежить эпиляцию. Будто я уже на все согласилась! Выпроводив гостей, медитирую в ванной пока не остывает вода. Пытаюсь выгнать все мысли из головы и расслабиться. Но выходит плохо. Женечка налила лавандовое масло и я никак не могу перестать думать об одном наглеце с золотыми глазами. Я, кажется, ненадолго засыпаю и вижу продолжение нашего танца. Он укладывает мои руки на свою шею, под расстегнутый ворот рубашки. Кажется, я слишком жадно на нее смотрела и он заметил. Касаюсь горячей кожи и не могу себя остановить, спускаюсь к ямке ключиц. Невозможно оторвать себя и не касаться. Один взгляд в глаза и я схожу с ума окончательно. Сама тянусь к губам… И просыпаюсь оттого, что вода вокруг слишком холодная. А вот моя кожа напротив. Она будто впитала огонь Ярослава и сейчас жжется в ожидании его прикосновений. Зарывшись в мягкую ткань постельного белья, вспоминаю, что так и не включила телефон. С мученическим стоном, превозмогая лень и устлалось, встаю на поиски. Мобильный оказывается в сумке, брошенной в прихожей. При включении начинают сыпаться СМС о пропущенных звонках и множество уведомлений в мессенджерах. Есть одно сообщение с неизвестного номера: “Доброй ночи, Яна” И гадать не нужно, кто его прислал. Прислал вчера почти сразу после того, как мы попрощались. Набираю ответ дрожащими пальцами и отправляю, пока не передумала: “Я согласна на свидание. Сегодня до эфира я свободна.” Отбрасываю телефон экраном вниз на кровать и начинаю нарезать круги по квартире. Телефон пищит почти сразу, но я решаю поиграть в какую-то дурацкую игру сама с собой и не подхожу к нему ровно пятнадцать минут. Когда-то, еще в школьные годы, статья в журнале советовала не отвечать слишком быстро и выжидать минимум заветные пятнадцать минут. Никогда это правило не использовала. Ну хоть сейчас пригодится. С очень гордым и независимым видом открываю входящее СМС. Оказывается, я пятнадцать минут морозила мебельный магазин. А он всего-то пообещал скидку на все кресла. Ну что я за дура… Следующее пронзительное дин-н-нь раздается прямо в руках и я чуть не подпрыгиваю от испуга. И конечно же, сразу открываю сообщение. В нем всего несколько слов. “Заеду в шесть” Поспать мне не удастся. 19. Все идет не по плану Я тянула время как могла. Отчистила старый чайник от накипи, хотя использую только электрический. Вымыла полы. Даже под кроватью! Перебрала и перестирала все вещи. После третьей стирки выяснилось, что вешать белье больше некуда. Попробовала развесить простыни на двери, но выглядело так ужасно, что я решила подсушить все это дело утюгом. Простыням это, естественно, не помогло, они так и остались влажные, а квартире стало душно и слишком сильно пахло “загадочным лотосом”. Такого трудолюбия в моем исполнении эта квартира еще не видела. Хочется чем-то занять руки только бы не думать, почему меня так волнует встреча с Ярославом. Предвкушение, ожидание, тревога смешиваются в странный коктейль, который скручивает внутренности. Да, он не такой жуткий тип каким я его себе представляла. Но все равно вопросов пока больше чем ответов. На все мои подвиги в сфере уборки ушло всего два часа. Осталось пять. Неплохо бы расслабиться и просто получить удовольствие. Падаю на кровать, закрываю глаза. Вдох-выдох… Расслабляюсь я слишком успешно. Просыпаюсь я от назойливого жужжания мобильного, когда на стенах догорают последние лучи закатного солнца. Обнаруживаю его среди простыней и в этот же момент звонить он перестает. На экране три пропущенных от Ярослава и время шесть двадцать. Отлично поспала. Как может так штормить от трясучки до полнейшего пофигизма! Быстрый душ, несколько мазков туши, нырнуть в платье, сапоги, пальто, и теплые объятия любимого аромата. Манкий, загадочный, горьковатый Опиум то, что нужно. Вот и все сборы на первое свидание. Последняя мысль заставляет меня застыть, схватившись за дверную ручку. Это ведь и правда мое первое настоящее свидание. С Олегом мы как-то сразу были вместе. За суетой поступления, а потом учебой не было времени на прогулки и походы в кино. На рестораны просто не хватало денег. Встречались мы дома. После - поженились и просто стали жить вместе. И вот первое в жизни “взрослое” свидание и я его чуть не проспала. Ярослав больше не звонил. Надеюсь, еще не уехал. Вылетаю в вечер и сразу вижу машину со “злыми” фарами. Ярослав настолько увлечен разговором по телефону и документами, что не замечает моего присутствия. Теперь я в роли сталкера наблюдаю, как он что-то выискивает огромной папке с бумагами, одновременно осыпая собеседника отборным русским ни разу не повторяясь. Так красочно и емко закручивает фразы, что хочется записать. Вдруг пригодится… Долго скрываться у меня не получается. - Толик, твою мать, я не опер, какого черта твоя работа висит на мне?! Ярослав, почувствовав мой взгляд поднимает глаза. Его брови хмурятся еще сильнее. Кажется, он не хотел, чтобы я оценила его красноречие. Коротко прощается с собеседником, откидывает папку на заднее сидение и выходит ко мне. - Здравствуйте, Яна. Очень рад вас видеть. Безобразная сцена вышла. Жаль, что вам пришлось это услышать. - Добрый вечер. Ничего, было познавательно. Зато вы не скучали, пока я очень активно опаздывала, - не могу сдержать улыбку и он зеркалит это движение уголков губ вверх, но его радость быстро гаснет. - К сожалению, наш ужин придется перенести. Коллеги напортачили, а дело горит. Придется ехать всех быстро приводить в чувство. Хорошо бы к утру закончить. - Может это знак? Видите, сколько препятствий к нашему свиданию,- не зная куда деть руки то засовываю их в карманы, то поправляю волосы которые распушил легкий ветер, то складываю их на груди. Ярослав засмотревшись на мои метания задумчиво произносит: - Ну уж нет. Есть у меня одна идея, - он открывает пассажирскую дверь и протягивает руку. - Присаживайтесь. Это будет очень интересный вечер. - Вы меня все сильнее пугаете. В любом случае учтите, что я должна быть на студии до двенадцати. - Успеете, Золушка, - пристегивая меня ремнем, он наклоняется слишком близко. Мы снова в считаных миллиметрах друг от друга. Так близко, что чувствую его дыхание на своих губах. Не могу сдержаться и все же облизываю. Свои. А он шумно втягивает носом воздух. Но больше не нападает, а я не могу решиться сделать последний шаг. Закрывая дверь Ярослав снова тепло улыбается и идет усаживаться на свое место. - Куда мы едем? - решаю нарушить тишину, когда мы выезжаем на проспект. - Ко мне в отдел. Попробую закончить побыстрее. Возможно, еще успеем провести хотя бы часть вечера как я планировал. - А как вы планировали? - Узнаете. Выпытать больше ничего не удается, так как его телефон разрывается от постоянных звонков. Ярослав паркуется возле старого здания красного кирпича. Невероятной красоты кованый козырек и перила с тысячами маленьких завитушек украшают вход. Сразу за дверью нас встречает дежурный, который бурно и с явным воодушевлением приветствует Ярослава. Замечая меня, хватается за журнал и ручку. - Это к тебе? - смотрит строго, сбросив всю легкость. - Девушка, давайте паспорт. - Это не ко мне, а со мной, не записывай. Хорошего вечера, Саша, - кивает мужчине, хватает меня за руку, прокручивает через лопасти турникета и уводит по длинным, коридорам вглубь здания, так и не разжимая ладони. Мы останавливаемся возле темной, деревянной двери с белой табличкой, на которой выведено - “Старший следователь по особо важным делам Руденко Я. В.” Вот это я попала. Он точно меня отсюда выпустит живой? И не покусанной? ********* Он, конечно, говорил, кем работает, но на словах это звучало проще. А сейчас, находясь в этих стенах, я немного шокирована. Перевожу взгляд с надписи на Ярослава и замечаю лучики веселья в его глазах. Смешу я, значит, тебя, товарищ следователь. Ну-ну. Он пропускает меня в темную глубину кабинета. Делаю несколько шагов и за моей спиной с тихим щелчком закрывается дверь, отрезая последний источник света и путь к отступлению. Попалась ты в клетку, Ая. Сама ножками пришла и протянула запястья для наручников. Ярослав стоит так близко, что спиной чувствую тепло его тела и дыхание где-то в районе макушки. Он такой высокий, что я едва достаю ему до груди. Мои демоны почти уговаривают качнуться назад в его объятия, но он отходит, оставив только шлейф своего аромата. Сладкий, теплый, пряный. От него пахнет уютным вечером у камина, домом и немножечко опасностью. Сегодня нет и следа лаванды. Сегодня что-то карамельно-острое с каплей алкоголя. Включается свет, ослепляя после полной темноты. В глазах медленно перестают плясать мушки и я наконец-то могу рассмотреть комнату. Стандартный по всем параметрам кабинет. Большой деревянный стол, заваленный стопками бумаг разной высоты, папки, компьютер, стулья посетителям. Почти все пространство вдоль стены слева занял шкаф. Напротив - дверь в еще одну комнату. Разбавляет атмосферу строгости и правосудия только крошечный кактус, заботливо высаженный в крошечную чашечку для эспрессо. - Я только переехал в этот кабинет. Здесь не очень уютно, но есть небольшой секрет для рабочих дежурств. Ярослав открывает комнату без окна, в которой помещается только кожаный диван, небольшой буфет с электрическим чайником и кофейный столик, на котором лежит… Боже, а слона я и не сразу заметила… - Это Арбалет? - Да. Вещдок. Никак не могу в архив сдать. - А почему он… - Здесь? Опера юмористы у нас. Хотели пошутить. Изъяли при обыске. Теперь мучайся с ним. - Вернуть хозяину нельзя? - Хозяину, боюсь, он минимум лет десять не пригодится. - Ой. - Можно сказать и так, - телефон в его длинных пальцах издает жалобный писк. - Наш ужин приехал. Схожу, заберу. Курьера сюда не пустят. Присаживайтесь, - заметив мой обеспокоенный взгляд в сторону арбалета, будто читая мои мысли,отвечает на не заданный вслух вопрос. - Это не орудие убийства. Разряжен. Без стрел, тетивы и даже оптики. Не опасен. Но я все же спрячу, - легко подхватывает НЕ орудие убийства, открывая шкаф, ставит на нижнюю полку. - Скоро вернусь. Оставшись в одиночестве, старательно скучаю в телефоне. Но не проходит и пяти минут, как раздается стук в дверь. Кто будет стучать в собственный кабинет? Не дождавшись никакой реакции, заходит парень, встречавший нас на проходной. - Ярослав Владимирович задержится, его начальство вызвало, это просил вам передать, - ставит на стол пакеты из доставки и моментально исчезает, я даже не успеваю спросить, когда товарища следователя ждать обратно. Ужинать в одиночестве не хочется, а от бесконечной ленты в соцсетях скоро начнет укачивать. Пора отправляться на подробное изучение территории обитания Ярослава. Диван я уже освоила, кактус, даже такой миленький, руками трогать совсем не тянет, вид из окна на соседние пятиэтажки совсем не впечатляет. Меня магнитом тянет к шкафу. Но совсем не из-за метательного оружия, которое туда отнес Ярослав. Там, из створок двери, остался выглядывать темно-синий рукав. Подходя, хочу просто поправить, но грубая ткань на кителе манит и подушечки пальцев покалывает интересом, пуговицы подмигивают своими золотыми боками. Абсолютно ничего не понимаю в званиях и регалиях, но любопытная кошка во мне уже тянет лапы к погонам. Китель висит довольно высоко и приходится стать на цыпочки, чтобы достать до звезд. Чувствую себя воришкой, но не удовлетворить интерес не могу. Сердце так громко бумкает в ушах, что я ничего не слышу. Практически. - Это парадный китель. Для официальных выходов к начальству или на праздники, - говорит подкравшийся Ярослав, а я подпрыгиваю и пищу от испуга что-то на ультразвуке. Вешалка с одеждой сваливается прямо в руки. - А звезда там одна если вам все еще интересно. - Вы меня напугали, - пытаюсь напасть и куснуть первая, но он совсем не злится и подходит только для того, чтобы помочь повесить все обратно. - Не хотел. Давайте поужинаем пока еще что-то не приключилось или меня опять не дернули, - говорит нежно и немного устало не делая даже попыток отчитать меня за любопытство или дерзость. - А могут? - В конце месяца и не такое… - он заправляет выбившуюся прядь мне за ухо, но руку убирать не спешит. Мы снова оказываемся слишком близко. Снова одно на двоих дыхание. Нас будто притягивает невидимыми магнитами и каждый раз все сложнее оторваться. Заканчиваются силы на сопротивление. Замираем на одно бесконечное мгновение, глядя друг другу в глаза. Абсолютно невесомо, подушечками пальцев он проводит от виска к подбородку. На коже остается огненная дорожка его прикосновений. Мне мало. Мало огня. Я сошла с ума и сама трусь о его теплую ладонь щекой как настоящая кошка, выпрашивая ласку. Огонь разливается по всему телу мурашками, разжигая пламя. Золотые звезды в его глазах разгораются все ярче, и он все больше становится похож на жадного дракона, который нашел свое сокровище. Хотела бы я найти точку отсчета, когда мы оказались у пропасти. Его, за гранью допустимого, близость? Моя усталость от назойливого “что из этого получится”? То, как причудливо — маняще мой Опиум смешивается с его карамелью, кофе и ромом? Неважно. По тому, что мы уже летим вниз, а страховку нам не выдали. Разгон до ста за две с половиной секунды. Вдох и его губы сносят все мои “что если”. 20. Губы Он трется о мою щеку шершавой щетиной и едва-едва касаясь поцелуем уголка рта. Будто спрашивая разрешения. Но он уже знает ответ. Дальше никаких невинно опущенных глаз и скромных касаний. Мы нападаем друг на друга с жадностью оголодавших зверей. Его язык сплетается с моим, зубы до крови впиваются в губы, кислорода отчаянно не хватает и сердечко бьется в истерике. Все ощущения выкручены на максимум. Такое чувство, будто мы ждали этого поцелуя целую вечность, а теперь боимся потратить лишнюю секунду на вдох. Одурманенная вкусом и запахом, цепляюсь за ворот рубашки, пытаясь удержаться на краю. Почти как «Поцелуй» Климта. Я окутана и связана его золотом. У обрыва. Без парашюта этот прыжок будет последним. Ярослав совершенно не помогает все сильнее и сильнее, прижимая меня к себе. Его наглые, длинные пальцы начинают путешествие вверх по талии. Жгучие прикосновения распаляют огонь. Ласковые язычки пламени лижут кожу, оставляя после себя нестерпимый зуд. Хочется еще и сильнее. И я льну ближе. И плотнее. И можно я лизну его шею? И зачем нам дурацкая одежда?.. Как мне устоять в этих условиях? Как не потерять голову оттого, что происходит? Меня уже сейчас сводит с ума один только взгляд. Я же сломаюсь, как только он наиграется. Эта мысль вспыхивает сигнальными огнями и практически вытряхивает меня из тела. Я замираю и Ярослав тут же ловит перемены в моем поведении. Он медленно отрывается от губ и ласково, будто успокаивая поглаживает по спине. Невесомыми касаниями, прокладывает дорожку поцелуев от уголка губ к уху. Мы все еще жадно глотаем кислород, но попыток сойти с ума больше никто не делает. - Простите мою несдержанность. Очень уж хотелось попробовать ваши губы на вкус, - шепчет на ухо и оставляет несколько поцелуев на шее, запуская волну мурашек по всему телу. Устраивает поудобнее голову на моем плече и, кажется, не собирается отпускать. Он шумно, прерывисто и щекотно дышит, пытаясь хоть немного успокоиться. То сжимает свои невыносимо длинные пальцы на талии, то нежно и волнующе поглаживает, спускаясь к бедрам. А я даю себе минуточку насладится его ароматом, прикосновениями, близостью. Не упускаю возможность и одной рукой все еще держусь за ворот, а второй робко прокрадываюсь под рубашку, чтобы погреть ладони о горячую кожу твердых плеч и зарыться в короткий ежик волос пальцами. Ярослав мурчит от удовольствия еще сильнее, прижимая меня к себе, хотя кажется ближе уже невозможно. Между нами всего несколько слоев одежды, которые сейчас явно лишние. Еще очень интересно, какого калибра пистолет у него в кармане и почему он не в кобуре. Пора себя тормозить. С Олегом мне так крышу не срывало. Черт. Это всего первое свидание, а я уже напрочь забыла, что все еще замужем. - Я боюсь даже представить, какие у вас еще вопросы остались. Вы всегда так рьяно добываете нужную вам информацию? - шепчу, когда выравнивается дыхание. Оставив легкий поцелуй, Ярослав отрывается от шеи, но не выпускает из кольца рук. Смотрит с высоты своего роста и меня ведет еще сильнее. - Методы допросов я изучал на криминалистике, а работа следователем научила искать информацию нестандартными путями. Вот, совмещаю. Но только в самом крайнем случае так радикально. А вопросы… Пожалуй, остались, - ох, вот так обещающе смотреть еще опаснее, чем поцелуи, неугомонные руки и низкий хриплый голос. Спрячу-ка я глазки от греха, иначе, боюсь, пожар не остановить. Сколько там времени? Может, мне уже пора ехать? - Яна, останьтесь со мной. Я же вижу, что единственное желание – скорее бежать. Обещаю, что постараюсь держать себя в руках. Местечко здесь так себе, знаю, но сейчас не могу предложить ничего другого. - Место интересное, а в руках вы держите пока только меня. - Это по тому, что нравитесь очень. Снова его пальцы пересчитывают созвездия родинок, ссыпающихся вниз по моей шее, ключицам в декольте, снова мы чуть было не срываемся на поцелуи, но после короткого стука в двери нагло вламывается какая-то девица в погонах. Ярослав с сожалением отпускает меня, отрывая от огня, о который я пригрелась. Девушка окидывает меня быстрым, полным отвращения взглядом, возвращается к Ярославу, собирается что-то сказать, но зависает глядя на то, как топорщатся его брюки, а он ее быстро ее приводит в чувство. - Арина, я разве приглашал вас в свой кабинет? - в его голосе только холод и острая сталь. Если бы он начал отчитывать меня таким тоном, я бы сбежала в первые минуты и Турик ни за что не уговорил меня остаться в столице. - Нет, но, Ярослав Борисович, вас… - Тогда почему вы вошли? - Вас там в дежурку вызывают срочно и я… - Решили потратить больше времени, чем могли бы. В следующий раз будьте добры стучать как положено, входить исключительно после приглашения и докладывать по всем правилам. Сейчас свободна. К концу его фразы девушка очень наигранно пытается выдавить слезы, и перед уходом не забывает бросить в меня еще один ядовитый взгляд. - Не слишком жестко? - говорю, когда она закрывает за собой двери. - Нет. Я больше чем уверен, что меня никуда не вызывали. Местные дамы забывают, где работают и любят разыграть драму. ************ - И часто приходится их… Воспитывать? - Постоянно. Я всего несколько месяцев, как перевелся в этот отдел. Скоро должны привыкнуть, что ничего не светит, - он задумчиво смотрит на закрытую дверь. - Надеюсь. Интересно, на него всегда так девушки вешаются? Даже я не смогла устоять, хоть и успела побегать немного. Ядерная блондинка Арина заметно понизила градус страстей в отдельно взятом кабинете. Разведка прошла на ура! Но может это и к лучшему? - Давайте ужинать. Сейчас чайник поставлю. Чай, кофе? - Ярослав отходит к буфету, а я, чтоб не стоять на месте, берусь распаковывать блюда из доставки. Китайская лапша, креветки, салаты. Все выглядит и пахнет очень аппетитно, но последняя коробочка меня привлекает больше всего. Вопрос “как он узнал” с этим человеком я себе задавать больше никогда не буду, а вот где он достал - интересно. - Чай. Черный. Почему вы выбрали такую профессию? Если не секрет, конечно, - на лету меняю тему, не хочу больше говорить о его блондинках. Почему-то эта тема кажется колючей и удушливой. На вкус кислая, как ревность. Но это же не может быть она? - Не секрет. Это не моя мечта. Скорее выбор отца, которому сопротивляться было бесполезно. Меня же всегда тянуло в большую химию, а не юриспруденцию. Он устраивает на столе кружки и усаживается вплотную ко мне. Подхватывает одну из коробочек с китайской лапшой для себя и вопросительно смотрит мне в глаза. Я же себе беру сразу десерт. Ела такой в последний раз в далеком детстве и с тех пор ни разу не встретила в витринах кондитерских. Сейчас модно делать муссовые десерты с хитрыми начинками, капкейки, круассаны, меренговые рулеты. Я все это тоже очень люблю, но когда вижу простое пирожное “Персик” во мне включается ребенок и “Дай! Дай! Дай!”. Ярослав мой выбор не комментирует, но судя по улыбке, расползающейся на губах, такого поведения он от меня и ждал. - Почему же вы остались, а не исполнили мечту? - В итоге все чудесно сложилось. Я люблю то, чем занимаюсь. Самое большое удовольствие расследовать дела. Собирать факты и раскрывать тайны. Особенно на душе приятно, когда знаешь, что можешь помочь человеку. Не всегда это работает, конечно. Система жестко обламывает фантазии мечтателей, и вместо реального дела ты бесконечно перекладываешь бумажки, ходишь на бессмысленные совещания. Именно поэтому мы с вами сейчас не сидим спокойно в ресторане, а перекусываем за неудобным столом. После того как отправлю вас на студию, сяду собирать дело, чтобы успеть его сдать до утра, - он откидывается на спинку дивана и пристаьно глядя мне в глаза уточняет: - И как мне в таких условиях вас очаровывать? - говорит так устало и печально, что я почти верю, что у него ничего не получается. А сама, где-то глубоко внутри себя, уже крахмалю белый флаг. Или чем там завоеванную крепость обозначают? -Тут я вам подсказок дать не могу, но работа ваша со стороны кажется интересной несмотря на перекладывание бумажек. Вы же настоящий сыщик! -О нет. Это не сериал про Шерлока, а суровая реальность. Тут вместо выезда на место происшествия — сухие отчеты с кучей ошибок. Сеть попрошаек заменяет кучка борзых оперов. Которые, если вовремя не приструнить, могут натворить дел. Или, наоборот, не сделать ничего из того, что их просишь. Собственно, поэтому мы сегодня и здесь. Добыть нужные бумажки, оформить и перешить дело. Студентов, которые это могут сделать, до дедлайна не предвидится, так что все на мне. - Бумажки правят человеком. - Вы даже не можете представить насколько. - Я могу как-то помочь? - разламываю “Персик” на две части и под пристальным взглядом Ярослава слизываю сладкую сгущенку. Ох, зря я дразню дракона, - Что? Он сидит так близко, что взгляд ощущается так же явственно, как прикосновения. Его огонь медленно ползет вверх по голени, чуть дольше, чем позволяют приличия, задерживается на коленке. Ярослав начинает хмуриться, когда видит длинный белесый шрам на бедре. Не нужна тебе, товарищ следователь, тайна этой отметины. Укрываю свое прошлое тканью платья. - Я ждал чего угодно от этого вечера, но не такую прекрасную помощницу, - он нервно сглатывает, когда видит, как я облизываю пальцы от крупинок сахара. - Как вам десерт? - А хотите попробовать? Вообще, я собиралась пожертвовать ему вторую половинку пирожного, но он сам выбрал себе лакомство и отставив на стол так и не тронутую еду, наклонился ближе, чтобы облизать кристаллы сахара с подушечки моего большого пальца. Прикосновение и искристые разряды разлетаются фейерверком по всему телу, разжигая заново все еще тлеющие пожары. Вдох - его сладко-пряный яд попадает в легкие, кровь и, кажется, самое сердце. Взгляд жадного дракона - мы снова у обрыва. Держимся из последних сил на грани, но порода под ногами не выдерживает, осыпается мелкой крошкой в бездну. Он обещал не нападать и стойко держится, возможно, из последних сил, а я… Я схожу с ума. Не могу устоять и только наблюдаю, как мои непослушные ладони ползут вверх по груди. Чувствую, как под тканью рубашки напрягаются мышцы и в такт моему, бешено колотится сердце. Это уже не падение. А сознательный прыжок, в который я утягиваю Ярослава за собой. 21. Весна в январе Врезаемся губами, сплетаемся языками и телами. Ярослав роняет нас на диван и нависая надо мной, продолжает целовать до головокружения. Мои бесстыдные руки без разрешения начинают неловко растеривать пуговицы на его рубашке. Его наглые пальцы медленно скользят вверх по бедру, задирая платье. Вслед за прикосновениями по коже разбегаются мурашки, усиливая дрожь. Вкус, запах, тяжесть тела, но мне этого мало. Скольжу вниз по груди, по твердым кубикам пресса, оставляя длинные царапины. В ответ - низкое рычание и поцелуи-укусы спускаются к груди. Он прикусывает самые чувствительные места не обращая никакого внимания на платье и тонкое кружево бюстгальтера. Я выгибаюсь дугой от грубоватой ласки. Протяжный стон срывается с моих губ. Все тело горит от желания. Мы смотрим друг другу в глаза не в силах оторваться. Становится плевать на то, что будет завтра и где мы находимся. О последнем думать нужно было раньше. И в отличие от завтрашнего дня местоположение подставляет нас прямо сейчас. Когда я уже почти справляюсь с пряжкой ремня, раздается стук в дверь. Быстро меняю позу, поправляю задранное платье. Ярослав успевает произнести лаконичное “Б….!” и привести одежду в порядок. Как удачно, что он сообразил запереть дверь в кабинет. У этой блондинки чуйка, что ли? Или они всем коллективом по очереди ходить будут? Следующая мысль оказывается не такой дурацкой и заставляет меня покраснеть с ног до головы. А вдруг нас кто-то слышал?! Божечки, какой позор. - Сейчас вернусь, - Ярослав быстро целует и выходит, прикрыв двери в подсобку. А вот в голове моей во все горло читает нотации Нина Николаевна. Почему-то всегда, всегда в неловких ситуациях строгость озвучена именно голосом моей школьной учительницы по биологии. Она сидит в своем кресле с выражением лица греческой богини, в потертом пиджаке, с рукавами, измазанными мелом, крутит бесчисленные золотые перстни на пальцах - на некоторых сразу по три - и нежно, очень грубым, прокуренным голосом выговаривает: “Айя-Айя, тебе же уже тридцать годиков. Что за позор?! Ну как можно до сих пор не научиться думать головой и держать себя в руках! Ты же де-е-евочка”. И права же! У меня никого не было кроме Олега. Я сейчас сошла с ума настолько, что была готова вот так… В крошечном чулане, когда за стеной куча людей? Необъяснимый страх и вполне закономерный стыд сжирают меня. Прячу лицо в ладонях и стараюсь даже дышать потише. Когда кто-то касается рук, я вздрагиваю. Передо мной на корточках сидит Ярослав. Горячая ладонь вновь на моей коже. Успокаивает, оберегает, защищает. - Все в порядке? - Да, просто задумалась. Кто к вам приходил? - говорю, избегая мысли, как его тепло меня волнует. Кажется покраснеть еще сильнее невозможно, но судя по жару на щеках я ставлю рекорды, - Мы никому не помешали? - Нет, меня просто вызывают на происшествие. В этот раз на самом деле. Свидание, к сожалению, нам все-таки обломали. И отвезти в студию не смогу, это не по пути, а время ограничено, - он садится рядом со мной и прижимает к своему телу крепко и уверенно. - Но, кажется, мы можем перейти на “ты”? - Ммм… Нет, на “вы” пока интереснее, - говорю, а сама думаю черт знает о чем, глядя на его пухлые губы со следами моих укусов. Я, после всего, что было с ним, заигрываю? Точно с ума сошла. Мы долго смотрим друг другу в глаза и срываемся на хохот. Вспышка веселья быстро гаснет и Ярослав посерьезнев продолжает: - Яна, простите мне этот балаган. Я не могу обещать, что в следующий раз будет иначе. С этой работой всегда непредсказуемо. Надеюсь, вас это не сильно отпугнет. - Пока не поняла, но хотела бы все же узнать, какую программу вы готовили на этот вечер. В другой раз… Я, наверное, побегу? Артур ворчать будет, если снова опоздаю. - Не опоздаете. Мои бойцы довезут вас очень быстро. - Это как-то… чересчур. Я лучше на метро. - Мне так будет спокойнее. - Отказы не принимаются? - Так точно! Инопланетный шаттл, в который меня загрузил Ярослав, приземляется у офиса, освещая взлетно-посадочную сине-красными отблесками. Прибытие опережает все возможные расчеты. Так красиво и быстро по столице я еще не передвигалась. Подъем в студию после такого полета кажется неимоверно затяжным путешествием с множеством пересадок. На входе в эфирную меня ловит воодушевленный Артур. Кажется, он подготовил допрос. -Ну как? -Я побывала в следственном комитете, съела вкусный десерт и целовалась с Ярославом. На удивленное «Даже та-а-ак?» отвечаю улыбкой и убегаю к рабочему месту. Подготовка к эфиру - распевка, несколько скороговорок и горячий чай. Настройка под себя микрофона, подключение своих наушников. Еще нужно просмотреть плейлист и подготовить несколько подводок к выходу, заглянуть в чат в надежде увидеть там активность, выудить из кучи спама адекватное поздравление. - За окном полночь, метель и минус семь градусов. Синоптики на завтра обещают нам ясную погоду и даже с плюсом. А чтобы на строение всегда было с плюсом, оставайтесь на нашей волне. Ну и давайте знакомиться! Я Яна Любимова и вы слушаете “Любимое” радио. Жду ваши сообщения! Когда-то, в особо темные времена, магия радио ночами спасала меня, рассеивая мрачные тени. Не было ни одного человека на всей планете с кем я могла бы поделиться, но тихая музыка и бодрый голос ведущего давал надежду, что где-то все-таки есть жизнь. И, возможно, там меня кто-то ждет. Сейчас, по счастливой случайности, эта магия оказалась на кончиках моих пальцев и втайне моего голоса. Поначалу было совсем невероятно оказаться внутри своей детской мечты. Сейчас проще, но все равно меня восхищает каждая кнопочка. Отличие этой ночи от последних нескольких месяцев в том, что я, наконец, расслабилась и спокойно отвечаю на сообщения “гостя”. Пора уже сохранить его номер и не дергаться каждый раз от звонка мобильного или сообщения в чате. Ярослав не давал заскучать в промежутках между эфирами. Будто сам не работал. Зачем он спросил, добралась ли я, остается загадкой. Готова спорить на все деньги, что ему тут же докладывали о каждом моем движении по пути к офису. Мы до утра переписывались обо всем и ни о чем одновременно. Я узнала, как он в тринадцать лет угнал дедову Волгу и снес ею свеженький забор соседей, а я осчастливила Ярослава историей, как моя тушка, падая с огромной вишни запуталась в ветках сирени и не встретилась с землей. Когда, в очередной из перерывов выхожу на балкон, замечаю, что небо уже посерело и вдалеке, за парком и силуэтами высоток, начинает появляться ярко-алая полоса рассвета. С каждой минутой краски все теплее, а новый день ближе. И просто так наступила весна в январе. ********** Я не заметила, как пролетел остаток января и февраль. Обычно это самые холодное и скучное время в году. Новогодние украшения уже исчезли с улиц, а вот холод, серость и уныние расположились с удобствами. Слякоть и недовольные лица прохожих главные герои до самой середины марта. Но в этот раз что-то пошло не так. Ярослав был завален работой и выделить время для настоящего свидания никак не удавалось. Но он неизменно встречал меня вечером у подъезда, чтобы доставить на работу, и отвозил после смены сонную домой. Дарил нежные пионы, хрустящие тюльпаны, небесно-голубые васильки, космические орхидеи и огромные охапки мелких по-настоящему летних ромашек. Подкармливал “персиками” - так и не признался, где их добывает - и привозил бодрящий кофе по утрам. Попыток сойти с ума больше никто не делал, но я каждый раз краснея, жадно поглядывала на его длинные пальцы на руле. Невозможно было не думать, как они касаясь меня, оставляли огненные следы на коже. Мы сидели в метре друг от друга, а на моем теле разгорались пожары в местах, где он касался меня губами. Каждый раз прощаясь у подъезда, заглядывая ему в глаза, поражалась тому, какой он высокий и сильный. Он едва касался меня своим блестящим, жадным взглядом, но тут же прятал его под веками, пытался отдышаться, остыть, целомудренно целовал в щеку, вдыхая воздух у моего виска, и отправлял в квартиру спать. Одну. Мой последний выходной неожиданно оказался забит под завязку. Женечка потащила меня за компанию на шопинг, а я не смогла пройти мимо кричаще — горчичного пальто. Уж очень оно своей яркостью и теплотой попало в мое настроение. Красное шерстяное платье с роскошным вырезом совершенно случайно затесалось между спортивным костюмом и худиком. Возможно его подкинула мне Женечка, но примерив, я отказаться уже не смогла. Оно было сшито будто специально для меня. Мягкая ткань обвела силуэт тонкой талии, нежно обняла округлые бедра, подчеркнула грудь так, что не отвести взгляд. Я выглядела элегантно, но при этом чертовски соблазнительно. Даже Женечка, глядя на меня в этом платье, плотоядно облизнулась. И без того приподнятое настроение, скакануло до небес. Захотелось немного подергать за хвост моего дракона, и я отправила несколько фото прямо из примерочной. Ответ мне пришел сразу же. Что ж. Его настроение я тоже подняла. Прямо на совещании. В крови разлился адреналин, приправленный азартом. Я сама потащила подругу в магазин нижнего белья и моментально упорхнула в примерочную с самым красивым и развратным комплектом красного цвета. Прозрачная ткань, украшенная крохотными сердечками, выглядела бесподобно. Сделала фото этой прелести на вешалке и отправила с подписью: “Как думаешь, стоит примерить?”. И пока получатель не пришел в себя, добиваю его фото, на котором видно только ключицу и плечо с приспущенной бретелькой. Хотела добавить еще один, но уже более провокационный снимок, но испугалась, что товарища следователя и без того контузило. Уж очень долго он не отвечал. Пришедшее “Выходи через десять минут”, заставило кровь еще быстрее бежать по венам, дрожащими руками оплачивать хулиганское белье и тут же во все это переодеваться. - У тебя презервативы есть? - совершенно серьезно спрашивает у меня подруга, наблюдая за тем, как я, прыгая на одной ноге, надеваю чулки, пытаясь выровнять полоску сзади. - Женя! - усаживаюсь на пуфик, шокированная ее вопросом. - Ну что “Женя”? Неужели ты эти игры устраивала просто чтобы подразнить мужика? - Я не… - теряюсь с ответом и шокированно наблюдаю, как она вкладывает в мою сумочку блестящие квадратики. - Просто скажи “спасибо”. И я жду завтра от тебя все подробности! В ответ я только могу покачать головой и ускориться со сборами. У выхода из торгового центра меня ждала служебная машина, которая доставила в уже знакомый отдел. ************** На проходной меня встретила ядовитая блондинка. Та самая наглая Арина. Я споткнулась о ее едкий оценивающий взгляд и не решилась идти дальше. В просторном, светлом холле тут же стало дико неуютно. Девушка за стеклом явно знала, к кому я пришла, но не собиралась меня просто так пропускать, а в марафоне унижений мне участвовать не хотелось. Пока я сомневалась, что делать, позвонить Ярославу, выйти на улицу или ждать, пока он сам выйдет, должны же были ему доложить, что меня уже доставили, но змея решила напасть первой. - Паспорт, - прошипела она, а я оглянулась в надежде увидеть кого-нибудь за своей спиной. Вдруг она все-таки не мне? К сожалению, кроме нас и завядшей юкки никого в помещении не было. Несколько секунд неловкого молчания показались вечностью ожидания. Навязчиво пахло чем-то приторно-сладким, моргала лампа в углу, громко тикали огромные часы над входом. Девушка не сводила с меня сощуренного взгляда и нервно постукивала ногтями по столу. Спас меня вышедший из-за угла парень, который встречал нас с Ярославом в прошлый раз. - Яна, добрый вечер. Ярослав вас просил проводить. Он открыл дверь, пропуская меня в служебное помещение и я хотела уже расслабиться наконец, но змеи так просто не отпускают жертву. - Сопрыкин, стоять. А в журнал записать… - она еще раз окатила меня своим ядом и выплюнула остатки вместе со словом, - Гражданку? - Арин, тебя там в архиве заждались. Сейчас дежурного пришлю, сменит тебя. Тут я сам разберусь. Она что-то зло фыркнула, но я уже не обратила внимания и вошла в открытую для меня дверь, которую держал лучезарно улыбающийся Сопрыкин, как назвала его змея. - Вы не обращайте на нее внимание. У нашего коллектива незамужних дам, это сезонное. Сейчас новенького из Петербурга переведут и они всей стаей сразу переключатся. Мы уже ставим ставки, как долго он продержится. - У вас такая дружная команда. Заботитесь друг о друге. - Что выдали - тем и пользуемся, - он с сожалением вздохнул. - Мы пришли. Хорошего вам вечера. - До свиданья. Парень ушел, а я замерла перед дверью, подняла руку и не могла решиться постучать. Провела кончиками пальцев, едва касаясь букв на табличке. На секунду захотелось сбежать. У Ярослава тут целая толпа поклонниц и куча работы. Зачем еще я ему со всеми своими проблемами? Наперекор мыслям все же постучала и получила в ответ строгое - “входите!”. Ярослав сидел за столом уткнувшись в гору бумажек и не сразу поднял взгляд. Но когда все же заметил меня… Ох, как жарко сразу стало в кабинете. Гори оно все синим пламенем! 22. Рассвет Время остановило свой бег, как только я закрыла дверь. Мира, за пределами кабинета, больше не существовало. Иначе как объяснить то, что даже ворчащее радио перестало быть слышно, а Ярослав прожигал меня взглядом целую вечность? Стало слишком, слишком жарко и я совершенно не подумав, что делаю, распахнула пальто. Этого, драконы, видимо, не терпят. Ярослав так яростно отодвинул стул, когда вставал, что тот врезался в подоконник с громким стуком. Кактус сидя в своей крохотной кружечке еле удержался на месте, но от страха взвизгнул, ударившись дном кружки о фарфоровое блюдце. Или это я так впечатлилась, сделав резкий вдох, а посуда просто звякнула от тряски? Он приближался обманчиво медленно и вальяжно. Большой жадный дракон нацелился на свою добычу, не иначе. Рассматривая меня открыто, рассыпая колючие мурашки возбуждения по всему телу. Высокий, сильный, уверенный в себе. Хотелось бежать от него подальше. Хотелось броситься в его объятия. Когда подошел так близко, что его дыхание коснулось моего виска, я начала отступать назад. Он уверенно вел меня словно в танце, до тех пор, пока я не коснулась лопатками стены. Попалась. - Добрый вечер, Яна. Как добрались? От низкого шероховатого тембра его голоса пересохло в горле. Хотелось сглотнуть, но слюны нет. Я потянулась его к губам, чтобы напиться вкусом, но в последний момент решила поболтать из последних сил. Балансировать на грани было дико страшно, волнующе, но от этого все ярче и ярче разгорался огонь. - Вы знали, что ваши бойцы слушают Максим? - голос шелестит, а руки живут своей жизнью. Ярослав закатил рукава рубашки и было невозможно не коснуться жилистых предплечий, увитых венками и покрытых темными волосками. - Это в служебной машине? Паршивцы. Пальцы Ярослава очертили ключицы, сбежали вниз по плечам, снимая с меня пальто окончательно и отбрасывая его на стул. Я поняла, как соскучилась по его невыносимо горячим прикосновениям, когда он вернул руки на талию. Почему-то, казалось, что нет на мне никакого платья. Он своим жаром касается голой кожи. - Тоже удивилась. Я ждала чего-то… - сбиваюсь с мысли, потому что он, наклоняясь ко мне, целует открытое плечо. - Более патриотичного. - Кадышеву? Или, может, Любе? Придумать остроумный ответ уже не вышло. Я расплавилась как мармелад, когда он мягко коснулся губами открытых ключиц. Нежно, но остро, до рваного вдоха, прикусил кожу на шее. Щекотно и невинно поцеловал где-то под подбородком. Отрываясь, он мгновение рассматривал губы, будто прицениваясь, откуда будет начать вкуснее всего. Жадно облизнулся и впился в мой рот. Его рука зарылась мне в волосы. Он будто боялся, что сбегу и придерживал, чтоб не вырывалась. Хотелось сказать, зря ты, товарищ следователь переживаешь. Я никуда не денусь. Мне только хотелось еще больше его. Его вкуса, запаха, тела. Я запустила руки под ворот его рубашки. Кожа обжигала ладони, но я как наркоманка жаждала получить еще. Расстегнула несколько пуговиц, провела ладонью вниз по его груди, туда где часто-часто бьется сердце. Но Ярослав неожиданно перехватил мои ладони останавливая. С моих губ сорвался разочарованный стон, прямо ему в губы. Руки, обнимающие меня, сильнее сжались на талии. Не больно, но этот собственнический жест отзывается еще одним сладким уколом в сердце. - Тиш-ш-ше. Тише, милая. У меня работы еще на час. Я никак не могу это отменить, - он зарывается носом в мои кудри и жадно вдыхает их аромат, пока я наслаждаюсь теплом его кожи с нотками карамельно-ромового парфюма. - Но еще немного и я не смогу остановиться. Слишком сложно оторваться. - Может, я могу помочь? - не удержавшись, поцеловала его туда, где ближе всего бьется сердце, и подняла взгляд. Ой. Вот сейчас точно сожрет. Пора тормозить. - С работой? Или заварить чай? - Чай - отличная идея. Там есть с лавандой. Поможет успокоиться. Мы посмеялись с нелепости ситуации и предусмотрительно разошлись по разным комнатам. Я действительно сделала чай и когда относила кружку Ярославу, коснувшись его руки бедром, спровоцировала на еще одно безумство. Он опрокинул меня к себе на колени и долго-долго, мучительно медленно и нежно целовал. Пришлось сбежать, потому что он уже не справлялся и его рука забралась под подол платья. Последней каплей стало то, как он нащупал чулки. Зарычал, впился зубами в губу и оторвавшись от меня крепко выругался, но не перестал кончиками пальцев трепетно поглаживать кожу над тонким кружевом. Сбежала в каморку, пока нам обоим не сорвало крышу и устроилась на диване, с которого отлично открывался вид на Ярослава. Я разглядывала, как он хмурился, вчитываясь в бумаги, как резким росчерком оставлял свои подписи, как по-босяцки прятал за ухо ручку, когда не писал, а печатал текст на ноутбуке. Чай с лавандой подействовал на мой организм однозначно. Особенно поверх недосыпа. Меня забрал сон. Ярослав закончив, будит меня, нежно поглаживая по лицу и коротким "поехали?". Не спрашивая, куда и зачем, просто вложила пальцы в его ладонь и пошла за ним. По темным коридорам следственного комитета, по парковке к автомобилю, по совершенно незнакомой улице к многоэтажному дому. ****** В лифте Ярослав нежно обнимал меня за плечи, а я, все еще сонная, уткнувшись ему в грудь, вдыхала чуть терпкий аромат кожи. Все было так, будто мы уже давным-давно вместе, возвращаемся домой после тяжелого дня и спешить нам совершенно некуда. Даже поболтать мы успеем, а пока можно просто наслаждаться близостью родного человека. Это чувство пугало до чертиков. Я же не собиралась влюбляться! Каким-то чудом Ярослав открыл дверь с первого раза и там нас накрыло по полной. В квартиру мы ввалились целуясь. Мое пальто болталось на одном плече, рубашка Ярослава была расстегнута до середины и, кажется, ничего больше нам не могло помешать. Сумка, туфли, пальто стелились за нами абстрактным ковром. Двигаясь по квартире на ощупь, мы врезались в комод. С него посыпались какие-то мелочи на пол, но было плевать. Чуть было не упали споткнувшись о кровать, но Ярослав удержал меня. При этом задумчиво разглядывал. Возможно, решал, стоит ли все-таки уронить. Пока балансировали на грани - рассмеялись. Но встретившись взглядами короткий взрыв смеха сменился прерывистым дыханием. Свет в комнате был выключен, но фонарь за окном все же позволил полюбоваться моим любовником. Он выдернул рубашку из брюк, расстегнул оставшиеся пуговицы и отправил ее куда-то в темную глубину комнаты. Он больше ничего не делал. Не подгонял, не бросился раздевать меня. Просто дал полюбоваться собой. Просто замер в ожидании моего прикосновения. Я жадно рассматривала его тело. Жилистую шею, сильные руки, плечи. Опустила ладони на горячую упругую кожу и будто впервые почувствовала тепло где-то в районе солнечного сплетения от безумно смелого прикосновения. Провела кончиками пальцев по груди, рельефному прессу и ниже. Туда, куда уводит дорожка из темных волосков и косые мышцы живота. Прижалась к нему всей собой и терлась как кошка. Осторожно и с наслаждением. Просто знакомилась. Пробовала. Поцеловала куда-то в центр груди, в ключицу, шею и вернула взгляд к глазам Ярослава, они были затуманены. Похоть сожрала весь цвет радужки, и я вижу черные озера. В них только тонуть, без шанса на выживание. Я - облизала пересохшие губы, он - рвано выдохнул. Повернул меня спиной к себе, отвел волосы, медленно потянул язычок молнии на платье вниз. Его пальцы ласково стягивали ткань с плеч по миллиметру. Освобождая меня от лишней одежды, он то и дело касался кожи, оставляя ожоги. Он чертил карты неведомых земель на моей спине, опуская ладони к ямочкам на пояснице, возвращал руки к плечам, очерчивая каждый позвонок. Прокладывал дорожку поцелуев от затылка к ключице. Прошептал очень тихо, но лишая меня дыхания: - Айя - произнес мое имя, словно пробуя его на вкус, перекатывая на языке, перебирая каждую букву. *********** Его близость действовала на меня ошеломительно. Его дыхание коснулось кожи за ухом, губы обняли мочку, зубы аккуратно укусили, язык влажно пробежался по самым чувствительным местам. Его пальцы спустились к лопаткам. Поддев застежку, освободили мою грудь от оков белья. Все волоски на теле встали дыбом от удовольствия, а внизу живота все сильнее разгоралось пламя. Время сладко растягивалось, а его пальцы непрерывно, то скользили, очерчивая контуры плеч, то спускаясь к ямочкам на пояснице, бедрам и ниже, ниже, ниже. Он долго играл с нашим желанием. Ласкал самые чувствительные местечки сквозь прозрачные кружева. Он приучал мое тело к своим рукам, медленно сводя меня с ума. Когда стоны начали срываться с губ один за другим, Ярослав, обойдя меня, сел на краешек кровати. Я тут же попыталась ладонями прикрыть грудь, но он тут же отвел мои руки. Он так жгуче, жадно и властно смотрел мне в глаза, что я впервые в жизни не стеснялась своего тела и своих желаний. Я поверила его взгляду, в котором бушевало дикое пламя. Он поставил мою ногу себе на бедро. Подцепив кружевную резинку, он очень медленно, глядя мне в глаза, начал стаскивать паутинку чулок. Ведомая его пальцами, тонкая ткань скользила вниз по голени. Ему так понравилось зрелище, что он вернул резинку на место и повторил этот путь снова. Провернул тот же фокус со второй ногой, но не спешил отпускать. Поднеся к губам, он поцеловал каждый пальчик, щиколотку, голень и выше, выше, выше! И… о боже, он не останавливался! Поцелуи становились все откровеннее. Тело мелко дрожало, я царапала плечи Ярослава, запрокинув голову, ловила губами воздух не в силах даже закричать. Спустя целую бесконечность сладкой пытки он опрокинул меня на мягкие простыни. Снял брюки, боксеры и… Ох, как удивил. Он навис сверху, прижимая к себе ближе и ближе. Пытаясь, кажется, слиться со мной кожей. - Сладкая. Как июль. Пьяная вишня и горячее солнце, - прошептал он, целуя щеку, виски, кончик носа, подбородок. - Ох! - все, что я смогла ответить, прежде чем потянуться своими губами к его. Больше мы друг другу не сказали ни слова. Он щедро делился моим вкусом и своими ласками. Позволял мне кусаться в самые-самые сладкие моменты. Жаркая страсть перетекала в нежность и возвращалась обратно к самым острым ласкам. Едва слышные стоны превращались в крики, а поцелуи в укусы. А потом яркая сладкая вспышка заставила исчезнуть весь этот мир. От воспоминаний о вчерашней ночи меня отрывает салют над парком. Москва никогда не спит. Даже встречая первый рассвет марта в пять утра, на фоне бледно-лавандового неба, можно заметить осколки бушующего где-то карнавала. Только-только началась весна, а улицы уже рвутся переодеться в яркую зелень разбавленную всплесками нежности первых цветов. Город еще спит, но, кажется, будто просто замер в предвкушении пьяных вечеров, отпусков и лета. Проснувшись в горячих объятиях Яра, я долго им любовалась. Слушала мерный стук сердца. После всего, что произошло он так меня и не отпустил. Обнял, прижал к себе крепче и позволил изучать его твердую грудь и пресс. На этот раз пальцами. Не губами. Укутавшись в одеяло, сбежала на балкон, чтобы снова не распустить свои жадные руки и дать ему еще немного поспать. А еще проветрить мысли еще прохладным, но уже весенним ветром. Мозг, кажется, состоял из сладкой ваты на сто процентов и выдавал только пикантные флешбэки вчерашней ночи. Я краснела совсем не от пощипывающего холодом ветра, нет. Замерзнуть как раз я не успела. Как только в мою голову контрабандой пробрались мысли про Олега, я почувствовала сзади тепло. Яр коснулся волос поцелуем, а я зажмурилась от пронзающей меня нежности. Каждое его прикосновение отзывается уколами молнии в солнечное сплетение. Я развернулась в кольце его рук. - Не хотите кофе? - Спрашивает он игриво улыбаясь. - Хочу. Но, может, нам стоит перейти на “ты”? - Ммм… - шумно вдыхая воздух у моей шеи и раздумывая, он возвращает мне мою же реплику. - Нет, на “вы” пока интереснее. Не дав ему больше сказать ни слова, потянулась к губам. Это были совсем другие поцелуи. Медленные, тягучие, вкусные. Это были и не поцелуи вовсе. Мы просто дышали друг другом. Его руки пробрались под одеяло и принялись ласкать грудь. Неожиданно я заметила, что он вышел совсем голый. Царапая ногтями каменный пресс, хотела нагло схватить... Но у меня никогда не бывает все гладко. Непонятная тревога начала биться в горле, когда я услышала, как где-то в комнате звонит мой мобильный. Судя по мелодии это входящий от мамы. Мы с ней общаемся редко. И то, что она звонит в начале шестого очень странно. Отрываю себя от Яра и бегу к телефону. Ответить получается не с первого раза, палец соскальзывает. -Да мама, - стараюсь говорить с улыбкой, но настороженный взгляд Яра говорит все, что думает о моей маскировке. В трубке вместо ответа я слышу только какой-то шорох и всхлип. -Мама? -Все, это все… -Мама, что случилось? - В ответ снова всхлипы и тишина. - Мама? -Дедушка… умер. ОН / 4 Я до последнего не верил, что она приедет. Кошка моя очень робкая и пугливая. По правде говоря, я и провокаций подобных от нее не ждал, не то, что она согласится приехать. Думал смогу себя сдержать, но мой зверь чуть не напал на нее, как только она появилась на пороге кабинета. Невысокая, хрупкая, нежная. Айя распахнула пальто, показывая, как алая ткань обнимает ее тонкую талию, подчеркивая самое вкусное, наталкивая на порочные мысли. Каждый раз, когда вижу ее, хочется забрать себе, спрятать от всего мира. Я честно хотел просто помочь снять пальто, но даже дурацкая беседа ее не спасла. Как можно было удержать руки, если под пальцами струилась шелковая кожа? Как можно было не коснуться губами острых ключиц? Как можно было не сойти с ума от ее аромата? Она почему-то невыносимо пахла солнцем, пряностями и сладкой вишней. Я попробовал ее губы на вкус и с каждой минутой понимал, что не отпущу. Никуда. Никогда. Ни за что. Чувства, непривычные для меня, выворачивали душу. Незнакомые. Бешеные. Вспарывающие нутро. Сразу захотел ее себе и не ошибся. Других вариантов не предусмотрено. Потому что моя. Плевать на мужа и любые обстоятельства. Я все решу. Важно только ее согласие. Пришлось тормозить на полном ходу, когда она наглыми пальчиками устремилась расстегивать пуговицы на рубашке. Брюки стали болезненно тесными от ее ласки. В груди стало тепло и чуточку больно, когда она вместо изучения пресса уложила свою крохотную ладошку поближе к моему сердцу. Будто успокаивая его сбившийся ритм. В ответ легонечко укусил за нижнюю губу и Айя тихонечко застонала, словно сама пугаясь своих реакций. Нужно было срочно заканчивать с делами и менять наше местоположение, на что-то где не вломятся в любой момент даже в закрытую дверь. - Тиш-ш-ше. Тише, милая. У меня работы еще на час. Я никак не могу это отменить, - шепчу на ухо и на ее коже все волоски становятся дыбом. Моя чувствительная девочка. - Но еще немного и я не смогу остановиться. Слишком сложно оторваться. Мы вроде бы объявили перемирие, но стоило ей, принеся чай, коснуться меня, тут же опрокинул ее себе на колени и целовал лишая кислорода нас обоих. Идеальные ножки манили. Держать руки при себе не вышло. Я медленно оглаживал тонкую щиколотку, изящную голень, бедро и попался в капкан. Она оказалась коварнее, чем я полагал. Мелкая сеточка неожиданно закончилась кружевом. Контраст вышивки на ткани и теплой кожи оказался ошеломительным. Я, кажется, зарычал ей прямо в губы. В этот раз сбежала Айя. Устроилась на диване, подальше от загребущих лап зверя и уже на расстоянии начала дразнить, закинув ногу на ногу, оголяя округлое бедро в разрезе юбки. Работы еще море, но меня волнует хрупкая девчонка в красном платье. Сидел и капал слюной вместо того, чтобы работать. Я еще никогда не хотел так женщину. Пока я выискивал и исправлял ошибки, Айя уснула на диване. Сладкая, теплая, растрепанная. Пока не пришла в себя ото сна, утащил в ее в свое логово. В лифте она так сонно жалась ко мне, что я уже планировал, как уложу ее спать, а сам пойду остывать в душ, но Айя меня снова удивила. Наше безумие началось с порога. Куда-то подевалась одежда, как-то оказались в спальне. И тут пришло время нежности. Трепет ее ресниц, пересохшие от прерывистого дыхания губы, гладкая кожа, покрывающаяся мурашками от каждого прикосновения. Моя нежная отзывчивая девочка. Моя. Моя. Моя! Стягивая чулки с ее ножек, заметил, как она млеет и дрожит, решил немного поиграть и потянуть время. Она тихонечко постанывала и жалобно хныкала от моих пальцев, а от поцелуев, кошка выпустила когти. Она оказалась еще слаще, чем я себе представлял. Опрокинул ее на постель и поделился своим открытием. Она охнула и тут же притихла, а я пожалел, что не включил свет. Хотелось любоваться, как она краснеет, как расширяются зрачки, как она облизывает и кусает губы, когда она почти взрывается наслаждением. Айя в моих руках. Разгоряченная, растаявшая, расслабленная, волнующая, мягкая, манящая. Настоящая. Крохотный треугольник кружев болтался где-то на щиколотке, а я оставлял лиловые засосы на бедре, на белой коже ее животика, на тонкой шейке. Хотелось скорее сделать ее своей. Я забылся в ней до утра. Засыпая только прижал покрепче, чтобы точно не сбежала. Проснулся оттого, что Айя выскользнула из постели. Совершенно нагая кошка лениво потянулась и тут же спрятала всю свою красоту под складками одеяла. Упорхнула в сторону ванны, а выйдя не вернулась ко мне, а ушла на балкон. Я планировал притвориться спящим и напасть, но, похоже, придется эвакуировать мою добычу с балкона. Окно додумалась открыть! Замерзнет же! Аккуратно атакую Айю со спины. - Не хотите кофе? - тону в ее кудрях. - Хочу. Но, может, нам стоит перейти на “ты”? - она поворачивается ко мне лицом и жмурится, будто глядя на солнце. Поиграть решила. Хулиганка. - Ммм… - наклоняюсь к шее и вдыхая аромат ее кожи, целую следы своей страсти. - Нет, на “вы” пока интереснее. - Вот сейчас утащу ее в кровать и со всей вежливостью… Тянусь к искусанным припухшим алым губам, решительно увлекаю ее за собой в поцелуй, но что-то идет не так. Она каменеет в моих руках, и я не сразу понимаю, что ее напугало. Она без оглядки бежит в комнату, не с первого раза, но берет трубку и бледнеет на глазах. -Да мама, - улыбается, но пальцы дрожат. Пытается скрыть испуг, но ни черта не выходит. - Мама? Мама, что случилось? - ее пульс частит, жилка на шее бьется так сильно, что она обхватывает свое горло. Достаточно. Забираю телефон и обнимая Айю за талию, усаживаю в кресло. Сквозь плачь и всхлипы в трубке выясняю, что произошло и накидываю примерный план действий. Сажусь на корточки напротив Айи. В глазах моей девочки застыл целый океан слез. Поток вот-вот хлынет и пока этого не случилось, я должен попытаться ей помочь. - Ая, мы сейчас должны заехать за вещами, и я отвезу тебя домой, - говорю медленно и спокойно, чтобы она хоть что-то услышала. - Домой? Я ничего не понимаю… - На твою съемную квартиру. Ты соберешь вещи. И мы поедем в твой родной город. 23. Всё “Все” С этого слова всегда начинаются худшие дни, заканчиваются лучшие истории. С ним уходят люди, которых беззаветно любишь. Мне не передать, как я его ненавижу. Оно липкое, влажное от пота, слез и крови. В нем смешаны вонь гниения тела и запах чистоты больничной палаты. Оно звучит в моей голове хором голосов всех тех, кого я любила, и кто сделал мне невыносимо больно. Пальцы сжимают телефон, а подкатывающее осознание — горло. Легкие печет от редких, коротких вдохов. Это все уже когда-то было. Волна воспоминаний начинает душить сильнее. *** Моя жизнь закончилась, когда мне было одиннадцать. В самый разгар лета, душной июльской ночью. Доносившийся из окна сладкий запах за день нагретых на солнце абрикос и нежный - цветущих лип остался навсегда предвестником грозы и горя. Из телефонного разговора с безразличной медсестрой я поняла, что это конец. Папа умер. Папа. Самый синильный мужчина в мире. Который, совсем недавно учил, оберегал и любил, сегодня просто умер. Не спасли. Не успели. Не смогли ничего сделать. Как такое могло случиться? Мы же так и не собрали радио и ждут билеты в планетарий на пятницу… Пальцы похолодели, а по щекам потекли горячие слезы. Я слышала собственный пульс, будто я под водой. И не могла дышать по той же причине. Пытаясь положить трубку на стол не глядя - смахнула хрустальную вазу. Она разбилась на миллиард сияющих звёзд. Я не могла оторвать взгляд от осколков, поражаясь их неуместной красоте и блеску. Глаза наполнялись слезами, смазывая картину. Так завораживающе прекрасно и невероятно остро. Порыв ветра бросил в лицо занавеску, и вместе с этим я сделала вдох. Вернулись звуки - болезненный хрип моего дыхания, короткие гудки из трубки на полу, гром, завывание ветра и шелест листвы на улице. Дождь лил весь следующий день и как бы тщательно я ни пыталась натереть лаковые туфли, они все равно оказались испачканы в кладбищенской грязи. *** Очертания предметов расплываются, исчезают в темноте, которая выжигает все мысли. Чувства и ощущения смешиваются, все сигнальные системы в теле вопят как сумасшедшие. Полная дезориентация кружит голову. Сердце то ли остановилось, то ли колотится как безумное. Никак не могу поймать пульс на запястье, а мои ладони попадают в капкан чего-то горячего. Оказалось, что Яр сидит передо мной на корточках, согревая нервные пальцы своим теплом. Цепляюсь за его руки в последней надежде. Он забирает телефон, усаживает в кресло и не отпуская мои ладони, пытается говорить с мамой. Я практически не слышу слов хоть и слежу за губами. В голове сплошная муть. Когда он заканчивает разговор, я молча задаю вопрос, который не смогу никогда произнести вслух. Ему даже не нужно отвечать. Он просто опускает взгляд и совсем незаметно отрицательно качает головой. Из сжатого в кулак сердца на волю вырывается боль. Меня накрывают волны и я даже не пытаюсь сопротивляться. Вот теперь бешеный пульс бьет по ушам, горло саднит от рыданий, а простынь в которую укутался Яр, становится мокрой от слез. Стук чужого сердца как бы подает пример моему, умоляя успокоиться. Яр крепко обнимает и гладит по спине, немного отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза. - Ая, мы сейчас должны заехать за вещами, и я отвезу тебя домой, - смотрит, не отрываясь и начинает хмуриться. И не зря. Его сожаление вот-вот запустит новую лавину слез. - Домой? Я ничего не понимаю… - На твою съемную квартиру. Ты соберешь вещи. И мы поедем в твой родной город. Раз - мы приезжаем к моей квартире, и Яр помогает собрать необходимые вещи, так как сама я просто бросаюсь из угла в угол оставляя каждое начатое дело на полпути и застываю, не понимая, что вообще я делаю. Два - долгая дорога тянется бесконечно и я укутанная сном, навеянным успокоительным, снова возвращаюсь в прошлое. Туда, где жаркое лето на даче, клубника прямо с грядки, грязные пятки и песни под гитару у реки. Туда, где каждое воскресенье приезжает дедушка с последними новостями из города, гостинцами и крепкими объятиями. Я жду этого дня всю неделю. Но лето давно закончилось, и он больше никогда не придет. Три - город детства встречает дождем, скрипучими качелями, душным подъездом. Мама - безликой тенью. Мы никогда не были сильно близки, но держимся друг за друга из последних сил. Больше никого не осталось. Четыре - квартира после ремонта неузнаваема. Только одно место хранит осколки прошлого. Моя комната была такой же перед тем, как я съехала, выйдя замуж. Но сейчас она будто стала на пару размеров меньше. Забавные постеры, рисунки прямо на обоях, гардина с мишками - больше не про меня. Детство закончилось с уходом последнего близкого человека с колючими щеками и самым большим в мире сердцем. Пять - запах ладана, сырого дерева, земли. Плач, соболезнования, молитвы. Четыре гвоздя по восемьдесят миллиметров. По пять ударов на каждый. Меня снова заставляют бросать влажную землю голыми руками. Черные комья липнут и не оттираются хоть и сдираю кожу до красноты. Дрожь пробивает тело электрическими разрядами, ноги слабеют, будто увязая в грязи. Мне не дает упасть только крепкая рука на талии. Яр… ******** Я забыла, что Яр здесь. Он все время был рядом. Мне очень надежно в его руках и я цепляюсь сильнее. Прячу лицо у него на груди, пачкая рубашку. Но на черном незаметно. Да и ему все равно. Он только крепче прижимает меня к плечу и зарывается носом в волосы. - Все закончилось. Мы можем уехать. - А как же поминки? - Никому не станет лучше, если будешь себя мучить. Тебе нужно немного отдохнуть. Если захочешь, присоединимся чуть позже. - А мама? Она одна не справится. - С ней Артур и его мать. Он все проконтролирует и поможет, а она поддержит. Не переживай. Хотя бы об этом. - Турик приехал? - Да, утром. - Тогда мне нужно… - Не нужно. Я предупредил. Пойдем к машине. Но просто уйти не получается. Незнакомые мне люди подходят с соболезнованиями, историями о дедушке и восторгами, какая же большая я выросла. Никто не замечает, как мне тяжело все это выслушивать. Только Яр, аккуратно, но строго сворачивает эти разговоры. У ворот нас неожиданно встречает Соня. Мы долго молча обнимаемся. - Ты как здесь? - не узнаю скрип, который звучит вместо моего голоса. - К своим приходила. Тебя заметила, решила дождаться. Ты исчезла так внезапно, дома больше не появлялась, а номер стал недоступен. - Да, сменила. Прости я без сил. Приходи ко мне завтра, поболтаем? Я теряюсь, когда Соня просит новый номер. Все цифры в памяти ссыпались в один чан, и я никак не могу их выстроить в правильном порядке. Их, почему-то наизусть, помнит Яр. И мы, наконец, уходим. Не оборачиваясь. Оставив кусок моего сердца под толстым слоем сырой земли. Не замечаю дорогу домой. Просто закрываю глаза и чувствую, как из уголков глаз бегут теплые дорожки слез. Я их не вытираю. Бесполезно. Чувствую, как воротничок платья становится неприятно-влажным. Плевать. Яр обнимает мою ладонь, безвольно лежащую на коленке. Ни на секунду не дает мне забыть, что он здесь. Со мной. Дома темно. Не включая свет в длинном коридоре, тихонечко крадусь, боясь нарушить тишину. На стенах развешаны снимки. Иду медленно сквозь всю жизнь, перебирая воспоминания. Даже с закрытыми глазами вижу счастливые фото. Первое свидание мамы с папой, серия свадебных снимков: в загсе, с вечным огнем, у какого-то памятника, дедушка в маске Брежнева, в руках с огромной капустой. Им точно не было скучно. Вот меня забирают из роддома в толстом коконе одеяла, вот мой первый день рождения в синем платье, красных туфлях с зеленой трубкой телефона в руках, первое первое сентября с пышными бантами и гладиолусами, последнее фото с папой… Точнее, сделанное папой. Выступления, выпускной и еще множество радостных снимков. Не глядя останавливаюсь у фотографии с дачи. Мне пять, поздняя осень. На огненном фоне красно-золотой рябины я стою на табуретке, а позади дедушка. Одной рукой он страхует меня, другой держит огромного рыжего кота Васю. Хвостатый явно против, но кто бы его спрашивал. Дедушка был солнцем. Только веселые истории, только яркие песни и всегда лучезарная улыбка. И тут он именно такой. Несмотря на кота, который всеми лапами и зубищами вцепился ему в руку. Он всегда был мне рад, помогал с домашкой и отважно пробовал мои первые кулинарные шедевры. Несмотря на сырое тесто и дикое количество соли, ему всегда было вкусно. - Спасибо тебе, самый добрый и заботливый человек. Ты сделал мое детство счастливее, поддерживал несмотря ни на что, любил без каких-либо условий. Прости, что не смогла быть рядом, когда нужна была тебе, - шепчу, беззвучно уперевшись лбом в стену, рядом со снимком. Боль все еще со мной, но дышать становится чуточку легче. Несмотря на все ритуалы, чувство, что мы по-настоящему попрощались, приходит только сейчас. Волна слез в этот раз не топит, а словно лечит своей солью. Горячие ладони Ярослава обнимают плечи и я понимаю, что замерзла. Холод пробирает до дрожи. Он чувствует, это укутывает в плед и уводит меня на кухню пить чай. Странно наблюдать, как практически посторонний человек так стремительно врывается в жизнь. Он уже знает не только где взять чайник, чашки, чай, но и выбирает мой любимый. Ярослав отчаянно сражается с габаритами кухни. Счет не в его двухметровую пользу. Но он уже профессионально уворачивается от плафона светильника, весящего над столом. В такие моменты я чувствую, будто я дома. Не сдерживая порыв встаю и обнимаю его со спины. Он все время был здесь. Помог организовать похороны и решал вопросы в морге. Уезжал только поздно ночью отсыпаться в гостиницу неподалеку и возвращался рано утром с завтраком. Я бы справилась сама, но чего бы мне это стоило… А он смело взял все в свои руки. Ярослав разворачивается ко мне лицом и окутывает объятиями. Неожиданно самое спокойное и надежное место на всей земле оказалось там, где я слышу стук его сердца и чувствую его тепло. Мне очень надежно в его руках. - Яр, я, кажется, влюбилась, - выпаливаю то, что хочется сказать сильнее всего. - Ай, мне придется уехать. Нужно на работе быть утром. Не могу больше откладывать, - говорит с сожалением, нежно поглаживая по спине, перебирая пряди волос, успокаивая поднявшуюся за секунду панику. Он меня не услышал? Не понял? Я никакого права не имею его держать, но совершенно не хочется оставаться одной без его тепла, защиты и уверенной поддержки. - Конечно. Ты и так сделал… - сбиваюсь, не понимая, что произошло. Он решил сбежать? Сейчас? - Ты и так сделал для нас все. Не знаю, как благодарить. Я сама бы с ума сошла. Спасибо, Яр. - Очень не хочу оставлять тебя в такой момент одну, - говорит невпопад, уткнувшись мне в волосы. - Мне нужно побыть с мамой. И немного прийти в себя. Не хочу пока обратно, - говорю, испугавшись, что он сейчас позовет с собой. И одновременно надеясь, что позовет. - Артур выбил тебе отпуск до конца недели. Он вернется и подробнее расскажет. Я быстро все решу и приеду обратно. За тобой. Чай остается остывать на кухне, а мы укладываемся на диван у меня в комнате и болтаем о всякой ерунде. И вроде бы все хорошо, но мое признание так и остается без ответа. Через полчаса, в самый разгар какого-то дурацкого спора я понимаю, что снова попала под влияние колдовского золота, забыв о том, кто он и почему мы здесь. ЗДЕСЬ! В моей подростковой комнате. Где стены увешаны нелепыми постерами, над рабочим столом висит пробковая доска с записками, открытками еще со школьных времен. Тут же под доской, прямо на стене записаны номера телефонов. Если спуститься пониже и отогнуть краешек обоев, можно узнать все мои пароли. И меня совершенно не пугает то, что он все это видит. Это все я и про меня. Если он все еще не сбежал… Или сбежит?.. 24. Бывший Вряд ли Ярослав мечтал услышать признания от зареванной девчонки, в комнате, которая скорее подошла бы тринадцатилетнему пацану. Но он ничего, держится. Долго и молча смотрит мне в глаза своими золотыми, целует кончик носа и укладывает себе на грудь. Вслушиваюсь в стук его сердца. Может, оно ответит, раз Ярослав молчит? Но нет. Он только прижимает к себе крепче и длинными пальцами перебирает кудри. Расслабляюсь в его руках настолько, что засыпаю. Меня не будит ни приход мамы, ни заглянувший Артур. И только когда Яр тихонечко целует, сквозь сон я хватаю его руку и не желая отпускать беру в плен. Прячу у себя под щекой и оплетаю всей собой. - Малышка, мне пора. Я позвоню утром, - щекотно шепчет на ухо и выцеловывает дорожку от уха до уголка губ.