Глава 27 Настя Утром просыпаюсь ещё до будильника. Кирилл спит, и как только я покидаю нашу постель, он со вздохом разочарования подгребает под себя мою подушку и закидывает на неё ногу. — Давай проспим. — Бормочет сонно. — Мне нельзя, с меня шеф за опоздание три шкуры снимет. — Вернись в постель, я тебя на сегодня увольняю. А завтра… — Не договорив, проваливается в сон. Тихо прикрываю дверь в спальню — пусть ещё поваляется немножко. Кофемашина варит кофе, я варю мысли в своей голове, и мы одинаково раздражённо гудим, поглощенные каждая своим процессом. Ловлю себя на том, что периодически поглаживаю живот. Возможно, там никого нет, но я кайфую уже от самой вероятности того, что человечек может чувствовать мои прикосновения. Кир просыпается как раз к завтраку. Неторопливо собирается, расхаживая по квартире с голым торсом и в мягких пижамных штанах. Мне перепадает нежностей, и даже немного больше… Кир похож на домашнего тигра: его игры полны ласки, но, заигравшись, он может чувствительно прикусить. Мне нравится то, как с ним остро и порой на грани. Пьём вместе кофе. Смотрю на него мечтательно, уперев подбородок в сложенные на столе руки. Как же чертовски прекрасен! Я ведь уже по самые уши, да? Влюблена, как дурочка. — Я тебя закину на работу и рвану к Северу. — Перехватывает мой поплывший взгляд. Двигает стул рывком к себе. — Езжай, куда нужно. Сама долечу. — Побереги крылышки. Ставит мою стопу на своё бедро. Целует голое колено. Водит кончиками пальцев по коже, пробуждая толпы мурашек. — Ну, ничего не хочешь мне рассказать? — Что рассказать? — Чувствую, как ускоряется сердце и ладони вмиг становятся влажными. Судорожно прокручиваю в памяти, не оставила ли я где-нибудь на видном месте тест. Неужели он о чём-то догадывается? Кирилл очень проницательный. Очень. И иногда он с такой точностью озвучивает мои мысли, что мне кажется, будто у меня на лбу бегущая строка. — Вот ты мне и скажи. Тебя что-то беспокоит. Со вчерашнего вечера сама не своя: задумчивая, молчаливая, и меня в свою голову не пускаешь. Уф… Не догадывается. — Это всё Новый год. — Дёргаются нервно мои губы. — Не знаю, что тебе дарить. — У меня есть фея. Больше ничего не нужно. — Снова целует в колено. Греет ладонями мои холодные ступни. А феёнка бонусом не хочешь? — Вопрос готов вылететь из моего рта, но я вовремя останавливаю себя. Сначала тест. Огорошить мужика всегда успеем. Кирилл довозит меня до цеха, а сам отправляется на встречу с Северовым. Какие-то у него секретики от меня, но я не лезу. Захочет — сам расскажет. Коробочки с тестами прижигают мне кожу через одежду. Я больше не могу тянуть — ожидание выедает меня изнутри. Поэтому, оказавшись в здании, я иду прямиком к раздевалкам. К моему облегчению, там пусто. Делаю тесты в туалете и, сжимая их в кулаке, сажусь на диванчик, напротив своего шкафчика. Завожу таймер на три минуты. Зависаю взглядом на маленькой трещинке на стене. Пытаюсь отыскать ответ в мелькающих внутри меня эмоциях, но их так много сейчас, что я не могу отделить их и прожить. Они сливаются и перемалывают меня, уязвимую, словно огромными жерновами. Наверняка я знаю лишь то, что мне страшно. Я ужасно боюсь. Но вот чего боюсь? Я хочу этого ребёнка? ДА или НЕТ? Это же так просто! Но это не просто. И я не хочу проходить через это в одиночестве. Я хочу опереться на сильное плечо Кирилла, и совершенно нелогично злюсь на него за то, что он сейчас не рядом. Но я должна быть уверена в том, что ребёнок, которого я собираюсь привести в этот мир, нужен и важен для него тоже. Сжимаю кулаки. Тонкий пластик тихо трещит от давления. Таймер срабатывает. Пару раз промахиваясь по кнопке, отключаю. Задерживаю дыхание перед тем, как перевернуть тесты экранчиками вверх. Мы подбрасываем монетку не для того, чтобы всё за нас решила судьба. Просто пока монетка летит, мы успеваем определиться, на какой ответ на самом деле надеемся. И сейчас, зависнув с букетом тестов, за секунду до момента истины, громкое «ДА» оглушает меня набатом. «ДА» — толкается в грудную клетку сердце, и заходится в бешеном ритме. Бьётся так сильно, будто хочет выскочить из груди и убежать, оставив меня наедине с результатом моих решений. Переворачиваю. Всё в моём мире замирает. Слова, мысли, люди, — словно удерживаемые на весу тысячи пуховых перышек. И все они перестают иметь хоть какое-то значение. Делаю громкий глубокий вдох, осознавая, что всё это время не дышала. И глотаю жадно воздух, потому что… Да! Моя вселенная сужается до размеров маленького экранчика с ярким плюсом. Прижимаю ладонь к губам, выдыхая с воздухом напряжение. И неуверенно смеюсь, чувствуя тёплые дорожки слёз на щеках. Размазываю по лицу тушь. Плевать. Ну, привет, феёнок! Ты всё-таки там? Тебе тепло? Безопасно? Твоя мама — фея, а папа — большой грозный тигр. И мы будем самой счастливой семьёй вместе. Мне хочется немедленно рассказать об этом Кириллу. Хватаюсь за телефон, но… Но кто же рассказывает такие новости в сообщениях? Дверь в раздевалку хлопает. От неожиданности роняю тесты на пол. — Привет. — Катя замирает на входе и рассматривает меня, склонив голову к плечу. — У тебя всё нормально? — Да. Нормально. — Ты плачешь. — Это от радости. — Аа. — Опускает взгляд на пол, к моим ногам. — Ааа! Я напрягаюсь. Интуитивно обнимаю живот руками, пряча его от пристального взгляда Демидовой. Катя перестала откровенно кидаться на меня. Мы даже пили кофе вместе, и как фотограф она по-прежнему меня очень вдохновляет. Но как человек — не моё, и я стараюсь «не поворачиваться к ней спиной». Держу в уме фразу Кира о том, что Демидова, как собака, вцепляется в глотку, стоит ей лишь учуять страх. Вздёргиваю подбородок. — Это ребёнок Кирилла. — Говорю я, предупреждая вопросы Кати.