Меня не отпускает внутренняя тревога. Это не то чувство, когда трясёт от злости или разрывает от эмоций. Это чувство зудит под кожей и ускользает всякий раз, когда я пытаюсь нащупать точку, в которой оно сконцентрировалось. Оно везде и нигде. Оно медленно меня разрушает. Зажав между голых ступней ведёрко с ванильным мороженым, зарываюсь с головой в сайты аренды квартир. То, на что у меня хватает денег выглядит так, словно подверглось бомбёжке. Жильё, выглядящее более-менее, мне не по карману. Нужно что-то выбрать, но я только раздражаюсь и всё больше теряю надежду. Лика меня не торопит. Напротив, настаивает на том, чтобы я и дальше жила у неё. Говорит, что вместе веселее, к тому же так она может приглядывать за мной. Пролистываю варианты. Не то. Не то. Всё не то. На самом деле я скучаю по своему уютному дому и не хочу жить где-то ещё. Втайне надеюсь, что конфликт с Маратом разрешится в ближайшие дни, и мы просто забудем о произошедшем, как о страшном сне. В то же время понимаю, что должна куда-то двигаться. Замереть — это не стратегия. В комнату заглядывает Лика. На ней красивое вечернее платье по фигуре и длинные серьги, которые почти касаются голых плеч. Каштановые волосы собраны в гладкий пучок. Роковая красотка. — Ты собираешься? — Я не поеду. — Сую в рот ложку мороженого. — Решила воспользоваться твоим советом и посмотреть мелодрамы. — А всё уже, всё. Надо было раньше! — Недовольно ворчит Лика и бросает что-то на мою кровать. — На вот, примерь. — Лик, ну серьёзно. Я не в том настроении. — А ты считай, что это приказ начальницы. Она у тебя на всю голову поехавшая, так что придётся подчиниться. Насть, отвлекись немного. Знаю, что тебе в твоём болоте сейчас комфортно, но… — Лика поднимает назидательно указательный палец. — Но послушай женщину, пережившую болезненный развод. Чтобы из дерьма выбраться, нужно барахтаться из последних сил. Да и как ты можешь меня там одну бросить? Вздыхаю и сдаюсь. Всё равно не отстанет. Надеваю платье, которое принесла Лика. Это простая атласная комбинация глубокого винного цвета. С тонкими бретельками и небольшой сборкой в районе груди. Визажист Лики — Карина, делает мне быстрый макияж и закручивает волосы на плойку, укладывая их слегка небрежными волнами. — Девушка сёрфера. — Карина довольно улыбается, глядя на проделанную работу. — Эта укладка уже несколько сезонов не выходит из моды. Мне плевать на моду. Я не собираюсь покорять мир своей красотой, но образом в целом очень довольна. Вышло элегантно и не вычурно. В студию Лики мы приезжаем незадолго до того, как начинают прибывать первые гости. Сегодняшняя выставка отличается от того, что мы делали раньше. Это мероприятие закрытое, вход строго по пригласительным. Сегодня здесь соберутся сливки общества, в основном из сферы искусства. Меценаты и благотворители, филантропы или только косящие под них. Именитые фотографы, крупные блогеры и прочие любители посветить лицом. В общем, совсем не моя тусовка. Медленно прогуливаюсь вдоль стен, которые сейчас завешены большими холстами с чёрно-белыми фотографиями. На них в основном женщины. Не идеальные, с изъянами, но совершенные в своей уязвимости перед объективом камеры. Выставка Кати Демидовой — это не просто набор снимков, объединенных одной идеей. Это манифест, в полной мере отражающий любовь к людям. Рассказ в лицах, в телах. Я брожу, сражённая чистой, неподдельной любовью художника к произведениям искусства и застываю у очередной фотографии. На ней смутно знакомое лицо мужчины. Где-то я его уже видела. Взгляд глубокий, непроницаемый. Он смотрит прямо в камеру, явно чувствуя себя хозяином положения. Между длинных пальцев зажата тлеющая сигарета, и белый дымок от неё ярко контрастирует в свете студийных ламп на чёрном фоне. Он сидит, полуразвалившись на простом деревянном стуле, рубашка расстегнута до середины груди. Тёмные волосы чуть взлохмачены. Я не могу перестать смотреть. Фотография завораживает мелкими деталями и подробностями, и мне хочется знать, что прячется за ней, за этой красивой картинкой. — Нравится? Голос рядом заставляет меня вздрогнуть, и я едва не роняю бокал с шампанским. Медленно поворачиваюсь. Передо мной стоит мужчина с фотографии, и я слегка теряюсь от странного, немного нереального ощущения раздвоения реальности. Будто матрица дала сбой. И тут я вспоминаю, где уже видела его. — Это вы! — Говорю я, не скрывая удивления. — Это вы были в той машине, тогда, ночью. Вы что, преследуете меня? Вы какой-то маньяк, да? — Это говорит девушка, которая уже десять минут пялится на мой портрет. — Он улыбается совершенно беззлобно. — Не отрицайте, я наблюдал за вами. Так что, нравится? — Немного пафосно. — Отвечаю, и добавляю после небольшой паузы: — Но вам идёт. — Пафосно. Я тоже так думаю. — Он тянет руку. — Кирилл. Можно просто Кир. — Настя. Он медленно проходит мимо меня, обдавая запахом дорогого парфюма, и идёт дальше, абсолютно уверенный в том, что я последую за ним. И я следую. — Катя решила, что здесь этому снимку самое место. В свою защиту скажу, что я был против. — Вы знакомы с Катей? — Спрашиваю и тут же мысленно хлопаю смачный фейспалм. Конечно, они знакомы, раз она сделала его портрет! — Она мой… м… друг. Ну, а как вам выставка в целом? — Восторг. Я фанатка Кати. Мне нравится то, как она умеет доносить свои мысли через фото. Всегда хотела этому научиться. — Останавливаюсь, чтобы убрать из рук пустой бокал. — Вы тоже фотограф? — Раньше была. Портретистом. Мне нравилось работать с глазами людей и их мимикой. По глазам можно многое узнать о человеке. Меняя глубину и теплоту света, резкость теней, можно откопать в недрах человеческих глаз что-то, о чём они сами никогда не подозревали. — Правда? — Он нависает надо мной, смотрит пристально, изучающе. — И что вы видите в моих глазах? Откопаете что-нибудь интересное? В его глазах много интересного. Они горят вызовом, и они удивительно живые: тёплые медовые в центре, с тёмными вкраплениями и почти чёрным ободком радужки. А на дне зрачка плещется что-то таинственное и мрачное. Я делаю шаг назад, увеличивая между нами дистанцию. Его энергетика ощущается почти физически: не давит, но мягко обволакивает, и мне хочется выбраться из этих пут. Неловко перевожу тему. — Я больше не снимаю. — Почему? Вам это больше не интересно? — Нет, сместила фокус внимания на другое. В любом случае, работать с людьми, как Катя, у меня никогда не получалось. Она снимает просто тело, а получается произведение искусства. — Просто тело. — Усмехается Кирилл. — Каждое тело уникально и прекрасно. Современный мир загоняет нас в рамки, диктует и навязывает стандарты красоты. И люди, способные выйти за эти рамки, всегда будут в авангарде. — Только вот мужчины редко смотрят на девушек, которые слишком отклоняются от шаблона. — Говорю я с жаром. Это больная тема, и Кирилл, кажется, моментально всё понимает. Он окидывает меня с головы до ног долгим выразительным взглядом, а потом недоуменно вздёргивает бровь. — Кто вас обидел, Настя? Кто сказал вам, что вы некрасивы? — Никто. — Поднимаю упрямо подбородок. — Речь не обо мне вовсе. — Конечно, о вас. Неуверенную девушку видно уже по походке. По тому, как она двигается, жестикулирует и разговаривает. Вы пытаетесь контролировать каждый свой мускул вместо того, чтобы расслабиться и получать удовольствие от своей молодости и красоты. Делаю вид, что меня это не задевает, но… Задевает, да. Потому что это правда и это про меня. Я стараюсь не прижимать руки к телу, чтобы они не расплывались. Держу спину прямой, чтобы не висела грудь. Животик и ушки на бёдрах — абсолютная норма для женщины, но я не могу принять эту норму. Марат в начале отношений в шутку называл меня свинкой и забавно хрюкал. Мы вместе смеялись над этим. Тогда я весила на десять килограмм больше, чем сейчас. Вес ушел, ушёл Марат, а вот комплексы остались. — Знаете что, — говорит Кирилл, вырывая меня из мыслей, — возьмите мою визитку и напишите, если захотите над этим поработать. — Поработать над чем? — Я правда не понимаю, но забираю карточку из его рук. — Напишите. — Повторяет он, касается моего плеча на прощание и уходит. Я глупо смотрю на визитку. ООО «Слияние» Добров Кирилл Дмитриевич Генеральный директор И что это значит?