- Ты уезжаешь со мной. Точка, - чеканит он, и от его мягкости не остается и следа - теперь он снова циничный и холодный. Совсем как раньше. - Я свободный человек. Ты не можешь приказывать мне. - Ты моя жена! - повторяет он в очередной раз. - И если тебе плевать на то, что ты сбежала от законного мужа, то подумай о детях. Тебе скоро рожать. - У меня все под контролем! - огрызаюсь. - Да ну? - Именно, - храбрюсь, хотя, конечно, вопрос с родами до сих пор открыт. Пелагея тоже поднимала его, но я все откладывала на потом - ведь чувствовала я себя в целом хорошо, с анализами тоже было все в порядке. - А если ты не прекратишь настаивать… - То что? Рассчитываешь, что тебе поможет Камаев? Вздрагиваю, растерянно отводя взгляд. Неужели Рамиль узнал, кто мне помог? Но тогда… - Так вот, можешь забыть про него, - ухмыляется муж. - Он не поможет тебе, Амина. Знаешь почему? Потому что он продал тебя. Сдал с потрохами. - Неправда… - срывается с моих губ. Не может быть, я не верю. Конечно, Ильяс был не согласен с моим решением, но он дал слово! - Ты лжешь! - А как, по-твоему, я тебя нашел? Да, Амина, именно Камаев дал мне твой адрес и рассказал, что устроил тебе побег. В его глазах плещется такая злость, что я отчетливо понимаю - пощады не будет. Затравленно оглядываюсь по сторонам, и, как назло, именно в этот момент открывается калитка. Пелагея заходит и по привычке, чуть покряхтывая, захлопывает ту. - Амина, а я тебе… - она осекается, глядя на нас с Рамилем. - Так у нас гости? - Рамиль уже уезжает, - торопливо говорю. Она прищуривается, пристально разглядывая моего мужа. Я ей рассказала все про себя не сразу. Однако когда все-таки доверила свою печальную историю, Пелагея флегматично заявила, что счастье женщины не обязательно в мужике. Дети тоже вполне себе меня осчастливят. - Вот, значит как, - протягивает она. - Ну что ж, мужские руки нам не помешают. Там дрова как раз пора колоть, а Митька опять в запое. Давайте, не задерживайтесь, сейчас обедать будем, - говорит хозяйка и скрывается в доме. Я же даже дышу через раз, не зная, чего ждать от Рамиля. - Я так понимаю, ты дорожишь этой женщиной, - задумчиво произносит он. И его намек настолько очевиден, что у меня по спине мороз пробегает. - Тебе лучше уехать, - уже откровенно прошу. - Ты знаешь, что для этого надо сделать. Мы встречаемся взглядами. Никакого намека на понимание. Нет. Рамиль пойдет на все, чтобы получить то, что он хочет. - Пожалуйста… Я снова теряю ощущение, что у меня есть право решать. Это душит, пугает. Ведь я забыла, как это - подстраиваться под кого-то. Я так долго привыкала к мысли, что не муж определяет мою жизнь, а я сама. И снова эта удушающая беспомощность. Отчаяние медленно, но верно затапливает меня. Дети опять толкаются. Вздрагиваю и на автомате начинаю гладить живот, пытаясь их утихомирить. Конечно же, муж замечает это. Мрачнеет еще больше. Хмурится, а я боюсь. Боюсь, что он сейчас все сделает по-своему. - Ты лишила меня детей. Заставила думать, что я вас потерял, - произносит Салманов глухим голосом. - Но раз уж ты такая упрямая, давай договариваться, Амина, - добавляет он, окончательно вгоняя меня в ступор. Поддевает пальцем мое лицо за подбородак, не давая возможности отвернуться. - Ты вернешься домой - это не обсуждается. Но я готов выслушать твои условия. Чего ты хочешь? - 26 Амина - Во рту собирается горечь. Ну, конечно. Условия… Я все-таки отворачиваюсь. Отталкиваю руку мужа. Он не настаивает, давая мне передышку. - Я не хочу возвращаться к тебе. Не после того, как ты выбрал ее. Чувствую, как Рамиль кладет мне ладони на плечи. Не давит, нет. Скорее, обнимает. И это так странно - ни разу он не делал подобного. - Ты считаешь, это правильно - лишать детей отца? Прикрываю глаза. Молчу. Его вопрос бьет четко в цель. Конечно же, я думала об этом. Моя обида на Рамиля была очень глубока. И будь он сговорчивее, мы бы могли просто растить детей после развода. Он бы приезжал и брал их на выходные, или, может, еще как-то. Но муж был слишком авторитарным и циничным. Его бы не устроил подобный вариант. А сейчас… Вряд ли он действительно готов пойти на какие-то уступки. - Я не буду тебе женой, - отвечаю совсем не на тот вопрос. - Не смогу. Не после твоих измен. А дети… Конечно, ты их отец, - сдаюсь, понимая, что, по сути, проиграла. - Но это не значит, что я тебя простила. - Хорошо, - неожиданно соглашается муж. - Начнем с этого. - Я не стану… - договорить я не успеваю - Пелагея возвращается за нами. - Молодежь, я не поняла. Все уже накрыто, а вы тут все стоите. Давайте быстро мыть руки, и за стол. Потом отношения выяснять будете - детей кормить надо. - Мы идем, - неожиданно отвечает за нас двоих муж. Находит мою руку и самоуверенно ведет за собой. Я-то думала, что подобное поведение Пелагеи его выбесит, и он психанет, начнет снова давить. Но Рамиль на удивление ведет себя совершенно иначе. Без споров усаживается за стол, благодарно кивает хозяйке дома и молча ест. - Дочка, ты почему не ешь? Детей голодными держать нельзя, - строго говорит эта бойкая старушка. Мне приходится подчиниться, но я постоянно чувствую пристальное внимание Рамиля. - Спасибо, очень вкусно, - сдержанно благодарит Салманов чуть позже. - Ну, раз уж ты тут, надеюсь, руки откуда надо растут? - меня поражает то, с какой легкостью Пелагея нахальничает с Рамилем. Будто и не замечает этой его давящей ауры. - Или ты слишком городской житель? - хитро добавляет она. - Отчего же, - усмехается муж. - Чем смогу - помогу. Они вдвоем уходят из кухни, а я ошарашенно смотрю им вслед, не понимая - зачем все это? Может, это уловка какая-то? Получив возможность, я, естественно, иду и звоню Камаеву. Однако номер недоступен. И на первый раз, и на следующие четыре тоже. Обессиленно опускаюсь на кровать и едва не плачу. По всему выходит, что моя свобода закончилась. Что я могу противопоставить мужу? Он все равно сильнее и влиятельнее. Кто заступится за меня? Разве что Пелагея. Но я уже видела предупреждение во взгляде Салманова. Он не поморщится и испортит ей жизнь, лишь бы надавить на меня. - Справно работает, - слышу голос Пелагеи. Вздрагиваю и оборачиваюсь к двери. - Что? - Хороший мужик, работящий, - говорит она, проходя в комнату. - Ну, чего глаза на мокром месте? - Он меня нашел… Муж. - Нашел. - И заставит к нему вернуться, - с тоской говорю. - А ты не хочешь? - вдруг спрашивает она. - До сих пор злишься? - Он мне изменил! Женщина тяжело вздыхает и присаживается рядом. - Мужики - они порой дурные бывают. Есть кобели, которых ничто не исправит. Но бывает… - Еще один вздох. - Не мне тебе советовать, но ты подумай - двоих детей одной растить каково? Тяжко будет, Амина. - И что, мне снова прогнуться? Стать послушной куклой для него? - Ну, почему же, - вдруг усмехается Пелагея. - Если я права, то есть у тебя шанс обернуть ситуацию в свою пользу. - Что это значит? Она не отвечает, только смотрит в окно, и я поворачиваюсь туда же. Рамиль как раз во дворе колет дрова. При этом он остался в одних брюках, сняв пиджак и рубашку. Завороженно смотрю на то, как он ловко справляется, как замахивается и расправляется с поленьями. Вспоминаю, как любовалась им раньше. - Не торопись, дочка. Посмотри. Уйти всегда успеешь. Вдруг мужик ошибся да осознал? - Откуда вы знаете? - севшим голосом спрашиваю, заставляя себя отвернуться. - Он мог выбрать нас! Мог! Но не выбрал. - Не выбрал. Но жизнь вместе прожить - не поле перейти. Всякое может быть. Уважать себя надо, девочка. Тут ты права. Но и рубить с плеча… - Я не прощу измену, - упрямо повторяю. - Это решать только тебе, - говорит Пелагея и уходит. Я очень стараюсь не думать про Рамиля, но это выходит плохо. Не знаю, чем себя занять, гадая, что значат эти его слова про условия. Действительно ли он согласен пойти на уступки? Есть ли у меня шанс остаться независимой? - Амина, сходи, отнеси одежду в баню, - просит Пелагея, когда я прихожу на кухню, чтобы помочь ей с ужином. - Зачем? - испуганно спрашиваю. - Так Рамиль весь угваздался. Упрямец не захотел переодеваться. Теперь вон вся одежда грязная. Он там мыться пошел. Да не бойся - это все чистое. Не ношено даже. - Да я не…