…Настоящий кайф… Я отстраняюсь, практически выходя из Милки до конца. Но ее руки, вовремя оказавшиеся на моей заднице, не позволяют этого, притягивая обратно. Туда, где ей больше всего хочется чувствовать меня. — Макс, — стонет она, — мне так хорошо. Да. Это правда. Даже для меня есть сейчас что-то сокровенное. В том, как Камилушка крепко-накрепко меня удерживает. В том, как наши нуждающиеся губы находят друг друга. Я все жду, когда мне это уже покажется странным — быть настолько зависимым от связи с одной из своих женщин — но ответных мыслей на этот вопрос в моменте нет. Кажется, мы идеально подходим друг другу. Понимаю, что мне надо бы притормозить и замедлить темп. Иначе кое-кто доведет меня сейчас до слишком быстрого конца, а я пока к этому не готов. Решаю сменить позу. Да. Я отстраняюсь и перекатываюсь, чтобы Милуша оказалась сейчас сверху. — Давай, Камил, — подбадриваю я, кладя ладони на ее округлые бедра и поглаживая их с определенно направленным нажимом. — Ну же, моя хорошая. Прояви себя. Милуша наконец-то приподнимается на коленях, правильно направляя меня… И медленно опускается, вызывая наш общий стон и погружая в пучину наслаждения. Из ее приоткрытых губ неожиданно вырывается судорожный вздох. Упираясь руками мне в грудь, Милка начинает двигаться короткими, но уверенными движениями, с каждой секундой все больше и сильнее сводя меня с ума. С каждым мгновением все глубже погружая в нашу устоявшуюся тантрическую связь. — О, черт, — выдыхаю я. Манящая грудь Милуши возбуждающе покачивается при каждом движении, и все мое тело напрягается от этой прелестной картинки. Я попросту превращаюсь в натянутую струну, которая готова разорваться в любой неподходящий момент. — Ох, Макс, — тихонько протягивает Милка, — Максим, ты меня… Я уже скоро совсем… Я… Я сейчас… — Да, Милуш. Вот так, — подбадриваю я. Обхватив обе ее аппетитные ягодицы, я еще резче подаюсь бедрами вверх, вжимаясь в свою девочку сильнее. С очередным толчком тело Камилушки содрогается, судорожно сжимаясь вокруг меня. Как же это чувствуется хорошо… Эх, ее ритм полностью сбивается, пока она продолжает сжимать меня. Но я больше не могу и не хочу сдерживаться. Собственническим жестом притягиваю Милку вплотную к груди для поцелуя, ожидаемо выстреливаю в презерватив. Мое имя вновь срывается с ее развратного язычка и привлекательных губ. Оно пробегает по моему телу жаркой волной и вызывает неописуемо прекрасное чувство полного единения. Чувства без названия, которое почему-то так правильно заполняет все мои пустоты внутри. Я обнимаю Камилушку и перекатываюсь с ней на бок. Ее грудь продолжает вздыматься от тяжелого дыхания. Милка поднимает на меня глаза и… Черт возьми… Эта женщина. Короче, я до сих пор не знаю, когда смогу ей насытиться. Просто понятия не имею. И это порой напрягает. Вдохнув полной грудью, Милуша прижимается разрумянившейся щечкой к моей груди. — Это было… — Да, черт возьми, — соглашаюсь я, тоже все еще тяжело дыша, а Камилушка в этот момент привычно посмеивается, реагируя на мою оправданную нетерпимость и уверенность в себе. Она продолжала лежать рядом со мной на животе. И я не стал сдерживать счастливую улыбку. Просто, следуя внутреннему порыву, поцеловал ее в плечо. Слишком сильно уж мне удалось соскучиться по своей девочке. Когда я представлял нашу встречу и начало разговора, то не позволял себе даже мечтать о подобном развитии событий. Но все–таки, к моему счастью, наше взаимное притяжение оказалось сильнее любых доводов рассудка. Впрочем, сегодня я в очередной раз убедился, что место Милуши рядом со мной. Отлично помню, как же плохо и тоскливо было временами без нее. Конечно, Камилла лежала и уже привычно не спрашивала ни о чем, не помышляла выдвигать какие-то рамки или определенные требования. Вот только сейчас я все так же, как и по дороге к ней, четко понимаю, что просто необременительного секса с Милкой мне уже мало. Я увяз в ней, как пчела в сиропе. Да и не хочется мне больше возвращаться к тому, что было. Нет. Мила была нужна мне вся — от макушки до пят. Со своими привычками, проблемами, заморочками. Навсегда. И мои чувства к ней… Они безусловно сокрушительные, но искренние. Моя девочка настолько притягательная, что я почти все время испытываю к ней непреодолимое влечение. Милку я забыть никак не могу. Пробовал, но не получается. Она оказалась неожиданно чувственной девочкой. Вернее говоря, моей любимой и самой настоящей женщиной, которая разрушила все барьеры и стены, которые я возводил, годами строил, чтобы защитить свое сердце. Влечение к ней такое сильное, оно не проходит, хотя я неоднократно пытался похоронить его. Я бы смог жить без Камилушки. Но рядом с ней чувствую себя новой полноценной версией, которой мне по-человечески не хватало все это время. Если меня чему и научили годы службы и командировки в горячие точки, так это тому, что жизнь порой слишком коротка, и ни у одного из нас нет никаких гарантий. Но, к счастью, есть вторые шансы. Кто знает, кто знает? Быть может Милка доверится мне вновь?.. А, следовательно, поговорить нам необходимо. И начинать разговор придется именно мне. Потому что Камилла промолчит. Она не напомнит о моем звонке. Да и просто вопрос, зачем я здесь, не задаст. Для нее все слишком однозначно. Я нервничал, пытался сформулировать что–то, а закончил тем, что просто выдохнул: — Камилла, почему ты ничего никогда мне не рассказывала? Она едва заметно напряглась. На несколько секунд призадумалась, как я понимаю. Хорошее настроение с ее лица как ветром сдуло. У нее появился покерфейс, будто и не было совсем на девичьем лице щедрых эмоций страсти и радости относительно недавно, за несколько мгновений до моего вопроса. Милуша повернулась лицом ко мне. — О чем ты, Макс? — голос был, как и обычно, преимущественно спокоен. — Ярик, он… Твой Ярослав сегодня разговорился о… — я мысленно подбирал вариант, который позволил бы как можно безболезненнее все обобщить. Не хотелось бы сейчас давить на ее болевые точки, —… о прошлом. Я все знаю. Взгляд Камиллы прошелся по моему лицу. Она села и, подтянув к себе простынь, прикрылась ею, чего никогда раньше не делала в моем присутствии. Потом посмотрела на меня в упор. — А ты хотел что–то обо мне знать? Хоть когда–нибудь? Я вот не могу припомнить, чтобы ты хоть раз спросил, чем же я так расстроена, — Камилла встала с кровати и, закрепив простынь на себе, потянулась за сигаретами и зажигалкой. Она села на широкий подоконник и, закурив, стала наблюдать за чем–то в окно. — Ты могла сама рассказать мне! — обвинил ее, решив пойти ва–банк. — А зачем, Максим? — Камилла повернулась и посмотрела на меня. — Зачем мне перекладывать свои заботы на плечи человека, который ко мне равнодушен? — Я не равнодушен, — уже совсем тихо проговорил я, не находя нужных слов, не сумев почему-то мгновенно подобрать и словесно выразить их. — Правда, что ли? — хмыкнула Мила, еще больше сбивая меня с нужного настроя и вводя в ступор. — А в чем, интересно знать, это твое неравнодушие выражалось? — она сделала язвительный акцент на «не», вскинув брови. Не дождавшись ответа, продолжила свою тираду: — В том, что ты не интересовался мной⁈ В том, что сбегал от меня, едва придя в себя после командировки⁈ Или, может быть, я должна была понять это в тот момент, когда впервые увидела, как ты в ресторане целуешь другую женщину⁈ Она смотрела на меня убийственным взглядом, но в глазах на секунды плеснулась боль. Она вспоминала… И я тоже вспоминал… 32. Максим Совмещать работу и встречи со мной у Милы получалось не всегда. И нередко наши рандеву срывались в последний момент. В ту пятницу она опять была занята. А я, замотавшись на службе, предложил перенести свидание на следующий вечер. И даже не вспомнил о том, что впереди выходные. Уж очень сильно хотелось с ней встретиться. Однако ответ Камиллы оказался для меня абсолютной неожиданностью. — Завтра же суббота! Я дочке обещала, что мы в парк развлечений вместе сходим. Если хочешь, то можешь пойти с нами. Я отказался. Не сразу. Сначала я растерянно подышал в трубку. И лишь потом ответил: — Да нет, спасибо. Я лучше понедельника подожду. — Ладно. Тогда встретимся на следующей неделе. Я же, отключившись, недовольно прищурился. Ну вот! Что и требовалось доказать! И Милка туда же. Я только–только по–настоящему расслабился. А она уже начала пытаться меня к себе привязать и заставить взять на себя какие–то абсолютно излишние для меня обязательства. Любовь? Семья? Единственные эмоциональные узы, которые когда–то связывали меня с семьей, так это узы ненависти. И я до сих пор хотел бы затянуть их у «родственничков» на шее. И подобное направление развития отношений с Милкой мне не понравилось. Вроде бы это и незначительное происшествие. Но оно заметно испортило мне настроение и невольно заставляло выискивать в словах и действиях Камиллы подвох. И теперь я стал не то, чтобы избегать Милу, но и виделись мы за две прошедшие недели от силы пару раз. Я не хотел с ней «разбегаться». Но и переводить наши отношения в категорию «серьезных» явно не собирался. Небольшой перерыв в общении сейчас как раз будет к месту. Мне так ненавязчиво удастся напомнить ей о том, что птица я вольная. Тем более, что я–то никогда и ничего не обещал. Пусть знает свое место. 33. Максим Мне подвернулась очередная телочка. Сногсшибательная внешность. Впечатляющие округлости во всех нужных местах. Флюиды на меня направляет. Короче говоря, я особо не сомневался и затащил ее к себе в постель. Более того, уже несколько дней приятно проводил время в ее компании. Сегодня у нас с друзьями была организована встреча. Жен и подруг не было, разве что с кем–то пришли такие же случайные девчонки. В общем, вечер точно не будет томным. С Серегой сегодня была Лелькина подруга, с которой он недавно ушел из бара. Так вот, наши телочки искрились от радости и рассказывали остальной компании, как им повезло на днях встретить таких бравых мужчин. Я поглядывал на Лельку, хихикающую от шуток друзей. То, как она льнула ко мне, притягивало. Леля флиртовала с моими друзьями, смеялась над их шутками и даже не замечала, что улыбаются они ей снисходительно. Она любила притягивать восхищенные мужские взгляды и завистливые женские. Лелька сама тянулась к моим губам. И уж тут–то я ей не отказывал. Мы еще не успели толком разойтись, как следует. А один из друзей, хлопнув меня по плечу, тихо спросил: — Это ведь Камилла там сидит? Я напряженно повернулся. Это была Камилла. И что бы ни было причиной ее присутствия здесь, я уверен, что кто–то там наверху меня явно недолюбливает. Она не смотрела на меня. Но я понимал, что, скорее всего, Милка меня уже видела. Не могла не увидеть. Наши ниши, черт их возьми, располагались немного наискось. А мы сидели так, что находились напротив друг друга. И что мне теперь со всем этим делать⁈ Как выкручиваться из сложившейся ситуации⁈ Ну вот… Камилла обратила внимание на наш столик. Наши взгляды нечаянно встретились. В ее глазах нет абсолютно никаких эмоций!