— Эта женщина, — кивнул он на сцену. Его голос хрипел. — Кто она? Безразличный взгляд девушки последовал туда, куда смотрел Нэд. — Голубка, — пожала она плечами. Это слово, такое простое и прямое, пронзило его сердце, словно сотни лезвий. Потому что он ошибся. Голубка — не Джози. В этом проклятом городе снова нет его Джози. Глава 7 22 августа 1836 года «Поющий воробей», Ковент-Гарден, Лондон Она была в Бостоне. Нэд объездил полмира, а она всё это время была в том самом богом забытом городе, в богом забытом кабаке. Сожаление и злость прожигали его душу раскаленным железом. — А ну убрал руки от моей жены, — прорычал он, пробираясь мимо столов и перевернутых стульев. Он должен был искать лучше. Надо было разорвать то проклятое место на части, а он поддался разочарованию. И сейчас он стоит посреди пустой таверны в Ковент-Гардене и едва может дышать от гнева. Нэд даже не знал, на кого сердился больше — на Джози, которая так хорошо от него спряталась, или на ее сестер и собственную мать за то, что так старательно ей помогали. Или на самого себя за неспособность просто взять и найти ее? Хотя, теперь можно сказать, что он нашел ее, ведь она была в Бостоне, и этот проклятый американец тоже там был. Нэд наблюдал, как он осторожно ставит на пол его жену, а потом перевел взгляд на его кривой нос и хмыкнул, довольный своей работой. Но вспышка злорадства быстро сменилась яростью, когда он в полной мере осознал, что этот человек прикасался к его Джозефине. К смеющейся и счастливой Джозефине. Когда он сам в последний раз видел ее такой? Ее смех, — свободный, легкий и чертовски совершенный, — теперь был предназначен для другого мужчины. А Нэду осталось только вспоминать, как она когда-то смеялась вместе с ним. Видит Бог, на свете нет ничего лучше смеха его жены. Ревность бушевала в Нэде, пока он смотрел, как Джози опирается на руку этого подонка. Но он всё еще отказывался верить, что она ушла от него к американцу. Нет, она бы ни за что не променяла его на американца. Даже несмотря на то, что этот зеленоглазый черт шире Нэда. Смелее Нэда. И, возможно, даже красивее Нэда. Может, доломать его нос? Герцог глубоко вздохнул, стараясь унять гнев. Джози всё еще его жена, и этот проклятый янки ничего не может с этим поделать. И он больше не прикоснется к герцогине Рэтленд, даже если для этого придется утопить его в Атлантике. Джози расправила плечи и встала перед другим мужчиной, будто услышав мысли Нэда и стремясь защитить того, кто только что держал ее на руках. Герцога захлестнула волна жгучей зависти. Еще один глубокий вдох не помог. Вообще-то, всё это не должно было стать таким сюрпризом. Нэд навел справки и знал, что Джози прибыла в Лондон с мужчиной. Кроме того, она сама намекнула на свою измену. Но, хоть он и был подготовлен к мысли о том, что у нее есть любовник, видеть ее с другим оказалось слишком жестоким ударом. — А вот и герцог, — протянул американец. — Добро пожаловать в «Поющий воробей», Ваша Светлость. — А вот имуж, — рявкнул Нэд. — Мы всё еще женаты, Джозефина, если ты забыла. Она спокойно заглянула ему в глаза. Какого черта? Как, во имя Господа, у нее получается быть такой спокойной? — Про такое не забудешь, — усмехнулась она. — Сложно забыть о том, что по закону я всё еще считаюсь твоей прислугой. Но это не надолго, я больше не собираюсь играть эту роль. Нэд подавил в себе острую потребность увести ее, закрыться в какой-нибудь подсобке и продемонстрировать, насколько хороша может быть роль жены. Заниматься с ней любовью так долго, пока она не сорвет голос и не выкинет из головы последние три года. Но вместо этого он опустился на стул за ближайшим низким столиком в темном углу. По крайней мере, Джози не сможет видеть его так же хорошо, как он видел ее, а это хоть какое-то, но преимущество. Нэд чувствовал, что каждое его движение преисполнено яростью и желанием разнести таверну в клочья, и это выставляет его дураком. — Я не позволю тебе наставлять мне рога на глазах у всего Лондона, — сказал он. Она стала еще прямее, когда услышала эти слова. — Хотела бы я сказать то же самое, мой дорогой муж. Горячий и ядовитый стыд тут же затопил грудь Нэда. Чтобы как-то подавить это чувство, он удвоил свой гнев, направив его на американца. Тот уже потянулся, чтобы приобнять Джози за плечи. — Я не ясно выразился? Убери от нее руки. На мгновение ему стало страшно, что этот мужчина никак не отреагирует. Просто пошлет к черту и Нэда, и его слова. Американец застыл и смерил герцога взглядом, полным презрения, но всё же отступил и поднял ладони к верху. Его смех прозвучал слишком громко в пустом помещении. — Видит Бог, я последний, на кого тут можно злиться, — почти примирительно сказал он. — А еще мы не собирались принимать сегодня посетителей, — добавила Джози, кинув взгляд на своего любовника. — Дверь должна была быть заперта. С этими словами она направилась к бару, делая вид, что не заинтересована ни в одном из мужчин, окружавших ее. А у Нэда осталось еще меньше сомнений в том, что она спала с этим недоумком. Герцогу хотелось умереть от мысли, что Джози была неверна, но как он мог ее в этом винить? Он не должен был удивляться. Прошли годы с тех пор, как она ушла. И он тоже не был ей верен. Не был, да, но только один раз. И не так. В нем говорило лишь уязвленное самолюбие и жажда наказать ее, а она… Нет, он отказывался верить, что она отдала свое сердце другому мужчине. Даже если всё вокруг кричало об этом, он не поверит, пока она сама об этом не скажет. Нэд молча наблюдал, как Джози обошла барную стойку, поставила на стол небольшой стакан и налила себе выпить. — Как вы нас нашли, Ваша Светлость? «Нас». Нэд возненавидел это слово, которое привязывало ее к другому мужчине. Вместо ответа он задал ей встречный вопрос: — Какого черта ты здесь делаешь? Она приподняла одну бровь. — Здесь, в Лондоне? Мы же это уже обсуждали. Ее игры всегда сводили его с ума, но если раньше во время них он сгорал от желания, то теперь — от бешенства. — Какого черта ты делаешь в этом пабе? — поцедил он, сжав пальцы так сильно, что побелели костяшки. — Мы предпочитаем слово «таверна», — улыбнулась Джози. «Мы». Нэд хотел поймать это слово в воздухе и затолкать его в глотку усмехнувшемуся американцу. — Называй как хочешь, — ответил Нэд, — но это паб в самом сердце Ковент-Гардена. Неподобающее место для герцогини. Американец рассмеялся. — Вот же мы прогадали! Надо было назваться «Пьяной герцогиней». Нэд возненавидел его еще больше, хотя думал, что это уже невозможно. А когда Джози расхохоталась, он в красках себе представил, как сожжет это место к чертям, как только заберет ее отсюда. — Я серьезно, Джозефина, почему ты здесь? — повторил Нэд, игнорируя их веселье. Она развела руки в стороны. — Я тут родилась! — Что за чушь? Джози пожала плечами и сделала глоток. — В первый раз я родилась в Норфолке, потом переродилась в Бостоне. Это место будет моей третьей родиной. Нэд сузил глаза. — Ты дочь графа… — Ой, правда? А не вы ли мне говорили, Ваша Светлость, что титул моего отца — пустышка? — Я никогда не… Она остановила его ложь взмахом стакана. — Но это не важно. Что гораздо важнее, герцог Рэтленд, чтовыздесь делаете? «Я пришел, чтобы спасти тебя», — подумал Нэд, но промолчал. Очередная ложь. Он не нужен этой женщине, и он прекрасно это видел. Когда он искал ее, готовый перетряхнуть весь мир, то представлял, что найдет свою Джози напуганной и сломленной. Но вместо этого перед ним стояло воплощение силы. Эта новая Джозефина была так не похожа на ту женщину, которую он встретил на балконе Уортингтон-хауса… За исключением того, конечно, что это именно она и была. Смелая и дерзкая, противостоящая ему без единого намека на почтение. Разница лишь в том, что теперь она сражается с ним взаправду, и это не шуточный бой. — Почему ты здесь, Нэд? — повторила она свой вопрос.