Черт, какие же красивые у нее губы! И как она ими улыбается… Нэд снова прочистил горло и решил ничего не говорить, чтобы не выставлять себя еще большим дураком. Молчание сложнее высмеять, чем слова, не так ли? Где-то справа от герцога хихикнула Лотти, самая младшая Талбот. — Кажется, нам лучше спросить лично Джорджи, — сказала она. Джози дернула уголками губ, а Нэд нахмурился. — Чего ты хочешь? — спросил он у жены. — Кошку, Нэд, — она протянула открытую корзину. — Положи ее в сюда. Чудесным образом животное приняло свое заточение без дальнейших возражений. А Нэд наконец смог достать платок и, не без знатной доли отвращения, убрать следы того, чем наградила его эта Джорджи. И только когда в жарком летнем воздухе воцарилась неловкая тишина, герцог в полной мере осознал, что его самые продуманные планы пошли прахом. Его сердце пропустило удар. Или два? Джози, похоже, заметила его несчастный и испуганный вид. — Где они? — спросила она. Он прикинулся удивленным. — Кто? Она приподняла одну бровь. — Твои куколки, Нэд. Где моя замена? «Как будто тебя можно заменить». Герцог проигнорировал эту мысль и придал себе раздраженный вид. — Прекрасно, что их еще нет, учитывая, что нам теперь нужно найти четыре дополнительные спальни для неожиданных гостей, — он покосился на сестер Талбот. — Как надолго они останутся? — А где же ваша братская любовь, Ваша Светлость? — с издевкой уточнила Серафина. Он сделал вид, что ничего не слышал. — Как надолго, Джозефина? Она безмятежно улыбнулась, а потом шагнула к нему и похлопала по щеке. — В этом ужасном доме тридцать спален, дорогой, — сладко сказала она. — Думаю, ты найдешь место для семьи. — Ужасном? Когда-то этот дом тебе нравился. Любой намек на веселье покинул ее лицо, и она мрачно ответила: — Больше нет. О Господи, ну конечно же нет. Нэду захотелось взвыть от собственной нелепости. Каким ослом нужно быть, чтобы заставить ее сюда приехать? Заставить ее вспомнить обо всем, что они потеряли. Джози продолжала, не замечая буйства его мыслей: — Значит, девушек будет так много, что нам не хватит спален? — Всего нам хватит, — отрезал Нэд. Он резко развернулся и стал подниматься по каменным ступенькам, вдруг остро осознав, что в последний раз, когда Джози была здесь, она ушла от него. И он это заслуживал. — Так где они, Нэд? — не унималась Джози. Она последовала за ним через главный вход в поместье, и ее сестры пошли вслед за ней, будто ее личный королевский эскорт. — Зачем было так настойчиво меня звать, если еще ничего не готово? А что, если сказать ей правду? — Они вообще приедут? Что, если он скажет, что ждал только ее одну? — Рэтленд? Что, если он скажет ей, что собирался ее вернуть, а не искать ей замену? — И почему тут так пусто? Где все слуги? Их маленькая процессия уже стояла посреди в главного холла. Нэд остановился и повернулся к Джози, готовый сказать правду, но когда он встретился с ее широко открытыми глазами, то понял, что она и так уже всё знает. — Где весь персонал? — повторила она вопрос. — Я дал им выходной, — ответил Нэд, стараясь придать этим словам всю свою герцогскую силу, чтобы пресечь дальнейшие вопросы. Но сестрицам Талбот никогда не было дела до его герцогской силы. — Зачем слугам выходной, если нужно готовиться принимать столько гостей? — спокойно спросила Сесилия. Нэд почувствовал, что краснеет. Он не знал, что сказать, и поэтому проигнорировал вопрос, повернувшись к окну и уставившись на ворон, которые сидели на ветке. Но птицы, казалось, тоже прожигают его взглядом, как и сестры его жены. Он глубоко вздохнул. Нужно взять себя в руки. Он расправил плечи, приготовившись снова стать герцогом, и посмотрел на Джозефину. Но ее лицо оставалось спокойным и непроницаемым. — Где девочки, Нэд? Ее тон был ровным и сильным, не терпящим возражений. Нэд совсем позабыл, что вообще-то он говорит с герцогиней. — Они прибудут через три дня, — выдумывал он на ходу. — Когда мои слуги вернутся с новыми силами и подготовят всё к идеальному приему. Джози кивнула, и он увидел в ее глазах главный вопрос. «Почему мы одни?». Едва ли ее обманула чепуха, которую он только что сочинил. На мгновение Нэду стало ужасно любопытно, что она скажет, если он будет с ней честен. Правда и так витает в воздухе, почему бы наконец не облечь ее в слова? Не произнести вслух то, что и так уже все поняли? Просто собраться с силами и сказать ей, что он ждал ее одну. Что нет никаких других девушек. Что он хочет сделать невозможное — повернуть время вспять. Нэд усмехнулся про себя. Сейчас это казалось нелепым планом. Так что он направил всё свое самообладание на очередную выдумку, надеясь, что на сегодня она будет последней. — Мы же договорились, что ты играешь в хозяйку и сваху, Джоз. Разве не логично, что при таком раскладе ты должна быть здесь заранее? Встречать гостей и невест, как полагается хозяйкам и свахам? Нэд гордился своим пренебрежительным тоном, который вызвал вздохи раздражения у сестриц Талбот. Но его жена оставалась непоколебимой и промолчала. — Это безумие, Рэтленд, ты же понимаешь? — вставила Сесилия. — Вся эта задумка в целом. Присутствие Джози только разозлит других девушек. Остальные тут же начали ей поддакивать. — Да-да, — подхватила Серафина. — И вообще, никто и никогда не почувствует себя комфортно рядом с нами. Нэд был согласен с каждым их словом, но сил возражать у него не было. Так что он не отрываясь смотрел на свою жену, которая уже ухватилась одной рукой за свои юбки. В другой ее руке всё еще была зажата корзина с кошкой. Джози стала подниматься вверх по парадной лестнице со всей грацией, на которую была способна. Она двигалась плавно и размеренно, будто несла не корзину, а скипетр и державу. Нэд готов был смотреть на это вечно, стоя внизу и замирая от восторга. Но на самой верхней ступеньке Джози остановилась и повернулась, чтобы взглянуть на него. — А где твоя мать? — спросила она. — Почему неонаиграет в хозяйку и сваху? На этот раз Нэд не колебался. — Вдовствующая герцогиня умерла. Джози сделала паузу, а потом сухо ответила: — Мне жаль. — Тебе? — Нэд звучно усмехнулся. — Нет, тебе не жаль. Сестры удивленно ахнули, услышав такой откровенный и грубый ответ. А Нэд обрадовался, что впервые с тех пор, как их карета свернула на круговую аллею, он может говорить честно. — И мне тоже не жаль, — кивнул он жене