— Должна признать, — усмехнулась Сесилия, — этоужелучшая загородная вечеринка, на которой мне довелось побывать! Она повернулась к дамам в холле. — А вы так не думаете? — Конечно нет! — воскликнула мать Мэри Дуглас. — Всё это отвратительно и неприлично… Сесилия скривилась от этой напыщенности. — О, раз всё так плохо, вы можете уехать немедленно, миссис Дуглас. Но вы этого не сделаете, не так ли? Потому что как иначе ваша дочь получит герцогство? Миссис Дуглас открыла и тут же закрыла рот. Сесилия повернулась и подошла к Джейкобу. — Для вашего глаза, — игриво прошептала она, протягивая ему прохладную говядину. Джози воспользовалась моментом и обратилась к Нэду. — Итак, он остается. Ее муж нахмурился. — Ему здесь не рады. — А еще он сидит прямо здесь, — недовольно заметил Джейкоб. — О, теперь вы предпочли бы «американца»? — весело уточнила Сесилия. Джейк ухмыльнулся. — У тебя это получается даже ласково, милая. Пока эти двое ворковали, Джози смотрела в глаза Нэду. Он выглядел так, будто хотел сказать ей что-то чрезвычайно важное. Она могла бы поклясться, что видит, как мелькают его мысли. Молчание грозило стать неловким, но в итоге Нэд всё же заговорил. — Оставьте нас, — приказал он. Эти слова вызвали у Джози приступ паники. Или восторга? В этой суматохе она уже почти перестала отличать одно от другого. Сесилия уставилась на сестру, будто приказы герцога не значили для нее ничего, а слово герцогини — всё. — Джози? — с явной тревогой в голосе уточнил Джейкоб. Она кивнула. — Да, оставьте нас. Сис, проводи, пожалуйста, мистера Харриса на второй этаж… — Нет, — возразил Нэд. — На четвертый. Западное крыло. Комната в самом конце. Как можно дальше от покоев Джози. Она ухмыльнулась. — Я умею подниматься по лестницам и ходить по коридорам, муж мой. Он подавил новую вспышку гнева и проигнорировал ее слова, вместо этого повторив: — Оставьте нас. И закройте дверь с той стороны. Сесилия и Джейкоб вышли, прикрыв дверь и обмениваясь смешками. А Джози глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Но вряд ли это было возможно. Она смотрела на своего разъяренного мужа и готовилась буквально ко всему, что может произойти в следующие пару минут. Однако последнее, к чему она оказалась готова, так это к тому, что Нэд рывком притянет ее к себе и поцелует. Месяцы и годы Джози потратила на то, чтобы построить стены вокруг своей души. Чтобы туда не проникали ни воздух, ни солнечный свет, ни воспоминания. И всё это в одночасье рухнуло, когда ее поцеловал Нэд. У нее перехватило дыхание. Его пальцы гладили ее щеку, то и дело опускаясь к шее. Он отстранился ровно настолько, чтобы их губы соприкасались. — Прости меня, — прошептал он на выдохе. Перед кем и за что он извинялся? Джози внезапно обнаружила, что ей всё равно. Лишь бы он не останавливался. Поцеловал ее еще раз. Прошли годы с тех пор, как он прикасался к ней, и еще больше с тех пор, как он прикасался к ней вот так. С желанием и страстью. Она почти потянулась к нему, но в последний момент остановилась. Она не должна это чувствовать. Потому что сколько бы не было поцелуев, исход будет один. Усилием воли она заставила себя отвернуться. Но губы Нэда тут же опустились к ее шее, заставляя Джози дрожать и покрываться мурашками. Она не должна позволять ему делать это. Но он ее не спрашивал. Впрочем, как и всегда. — Нас могут увидеть в любой момент, — сказала она. — Дверь закрыта. Его руки крепче сжимали ее талию. — А если откроют? Что подумают куколки и их матери? — Плевать, что они подумают. На мгновение она ему поверила. Но тут же напомнила себе, с кем говорит. Ее не должна была обмануть очередная ложь. Джози попыталась вырваться из его рук, но попытка не увенчалась успехом. А может, она не сильно-то и старалась? — Чушь, — слабо возразила она. — Тебя всегда волновало, что о тебе думает мир. Он прислонил свой лоб к ее, зажмурился и покачал головой. — Раньше, — сказал он. Его голос хрипел. — Раньше меня слишком заботило, что подумают другие. Теперь меня волнует только то, что подумаешь ты. Боже, как сильно ей захотелось ему поверить. Джози не смогла удержаться и положила ладонь ему на щеку. — Нэд, — прошептала она. — Да, ангел? Его тихие слова, наполненные чем-то, жутко похожим на раскаяние, искушали ее, как никогда прежде. Она будто вернулась на три года назад. А он наклонился ближе и снова потянулся к ее губам. Она увернулась. — Джоз, — умоляюще сказал Нэд. — Я дам тебе всё, о чем попросишь. Только скажи и… Она вздрогнула и заглянула ему в глаза. Он говорил неправду, хоть весь его вид и кричал об обратном. Но Джози слишком хорошо помнила, как умоляла его простить ее. Как жаждала, чтобы он ей поверил. И он отказал ей тогда. Что изменилось сейчас? На миг Джози представила, что случится, если она и правда попросит того, чего хочет. А ей хотелось больше, чем она могла вообразить. Хотелось, чтобы они остались вдвоем в этом доме и целовались, пока оба не утратят рассудок. Но Нэд мог говорить что угодно, и это не меняло сути. А рассудок Джози еще не утратила, хотя уже почти жалела об этом. — Дашь мне всё, чего я хочу? — прошептала она ему на ухо. Он кивнул. Джози поглубже вдохнула его запах, а потом резко отстранилась. От неожиданности Нэд разжал руки. — Тогда оставь меня в покое, — сказала Джози. — Дай выполнить свою часть сделки и уйти. Его лицо исказилось, словно его ударили в живот. Он потянулся к ней, но она отшатнулась. — Джоз… Она прервала его, не в силах дать ему закончить. — Нет, — покачала она головой. А потом повторила: — Нет. Нет, Ваша Светлость. Она изо всех сил старалась звучать громче. Уверенне. Тверже. — Всё это… Это ничего не меняет.