Какого черта Джози делает в Лондоне? Почему так быстро? Герцог уже выбрал жену? И почему Абрам сказал… Джейк почувствовал, как в нем нарастает паника. — Ты сказал «они», Абрам? С кем она пришла? Черт побери, Джози не могла привести сюдаее. — Их двое, — сказал Абрам. — Как выглядит вторая? Маленькая и улыбчивая? Может, это Лотти? — Или высокая и тонкая? Серафина, вероятно? — Или сдержанная и усыпанная драгоценностями? Лиззи тоже могла заинтересоваться тавернами, почему нет? Абрам недоуменно нахмурился и почесал затылок, а потом просиял. — Вторая дама выглядит очень… женственной. Джейкоб стиснул зубы и напомнил себе, что хоть этот парень и не блистал интеллектом, его огромные кулаки ему всё еще нужны. И всё же он не мог остановить раздражение. — Что значит «женственной»? Любой, кто родился женщиной, подходит под это определение! — Ну, я имею в виду… Абрам поднял руки и с озорной улыбкой обвел в воздухе внушительные женские формы. Джейкоб схватил его за рубашку и притянул к себе. — Еще раз так сделаешь — и не досчитаешься зубов, ты понял? Она для тебя не женщина! — В смысле? — раздался рядом с ним смешливый женский голос. — Ты уже не считаешь меня женщиной? Джейкоб отпустил Абрама и повернулсяк ней. Она стояла рядом со стойкой и улыбалась, способная этой улыбкой вызвать сюда проклятое солнце. — Ты не женщина, — сказал он, сузив взгляд. — Ты проблема. Она рассмеялась, а он чуть не улыбнулся ей в ответ, но вовремя вспомнил, что не должен этого делать. И она не должна быть здесь, хоть ее появление и было подобно прохладному ветерку в жаркой, прокуренной комнате. Абрам таращился на нее во все глаза, и Джейкоб подавил желание отвесить ему подзатыльник. — Вернись к двери, будь другом, — сказал он. Охранник поклонился Сесилии Талбот со всей учтивостью, на которую был способен. — Рад был познакомиться с вами, сестра Воробья. Она сделала легкий реверанс. — И я рада была вас увидеть, защитник американца. Джейкобу резко захотелось что-нибудь сломать. — Он не мой защитник, — процедил он сквозь зубы. — И он уже возвращается к двери. Абрам ушел, напоследок еще раз взглянув на Сесилию. Джейкоб понимал его — она была слишком красива, чтобы не смотреть на нее. Или чтобы смотреть, не опасаясь последствий. — Тебе здесь не место, — сказал он ей, делая вид, что заинтересован виски. — Мне не пришлось бы приходить, если бы ты был не таким трусливым. Он поморщился. — Скажи то же самое мужчина, и он бы уже познакомился с моим кулаком. Она ухмыльнулась. — Ну, я точно не мужчина, так я рискну еще раз. Ты трус. Джейкоб хлопнул ладонью по стойке, а потом с низким рычанием вышел из-за нее и схватил Сесилию за руку, уводя в заднюю комнату таверны, где еще не было людей. Там еще не всё было готово, так что свидетелями их разговора могли стать только виски и джин. Он толкнул ее вперед и закрыл за ними дверь. Сесилия тут же шагнула ему навстречу — настолько стремительно, что он не успел отступить. — И что же ты собираешься со мной сделать? — тихо и страстно спросила она. Его воображение тут же нарисовало несколько потрясающих, ярких картин того, чем они могли бы заняться в пустой комнате. Конечно же, всё это было несбыточными мечтами. Невозможными. Так что ему пришлось проигнорировать ее вопрос. Он слегка тряхнул головой и решил перейти на безопасную тему. — Где твоя сестра? Сесилия подошла еще ближе, заглядывая ему в глаза. Он должен был отвести взгляд, но не смог. — Джози пошла готовиться к выступлению. — Она не должна была приводить тебя сюда. — А что? Боишься за мою репутацию? — Кто-то ведь должен, если тебе самой наплевать. Она хохотнула. — Как мило с твоей стороны! Но не беспокойся, моя репутация — последнее, за что стоит держаться. Скандалы сослужили сестрам хорошую службу… — Но не тебе. Что-то странное промелькнуло в ее голубых глазах при этих славах. Что-то, что Джейкоб смог бы назвать печалью. Или сожалением? Он бы мог расспросить ее об этом получше, но не стал. — Да, не мне, — сказала она. — Но, возможно, судьба приготовила для кое-кого особенного. Ты так не думаешь? Сказав это, она положила одну ладонь ему на грудь — на поношенный льняной жилет, который он надевал поверх рубашки с закатанными рукавами, когда работал. Джейк вздрогнул от ее прикосновения, внезапно осознав, что последние дни только его и ждал. Он потянулся к ее руке, чтобы заставить ее прекратить, но вместо этого только сильнее сжал. «Слабак», — пронеслось у него в голове. Она как будто прочитала его мысли. — Твое сердце слишком сильно колотится, американец, — улыбнулась Сесилия. — Тебе кажется. И я уже ясно дал понять, что не собираюсь играть в твои игры. — Я тоже не намерена играть. Всё серьезно, как никогда. Ее губы были в опасной близости от него, а ее рука уже скользнула вверх по его плечу и подобралась к шее… Он заслужил чертову медаль за то, что не поцеловал Сесилию Талбот в этот момент. Президент Джексон должен был прямо сейчас даровать Джейкобу пост в кабинете министров, а король проклятой Британии посвятить его в рыцари, потому что это был самый благородный из всех поступков, что он совершал. Артуровский масштаб. И Джейкоб Харрис стал еще благороднее, когда сказал: — Иди домой, Сесилия. Возвращайся к родителям, к своей кошке. Оставь меня в покое. Она разочарованно вздохнула и отступила на шаг. — Джорджи прячется по углам с тех пор, как мы вернулись в Лондон. Совсем как ты. — Я не прячусь. Она проигнорировала это возражение. — Моя кошка тоскует по своей американской когтеточке. Он нахмурился и покачал головой. — Тут есть еще пара американцев, Сис. Можешь подобрать для Джорджи любого, кто тебе понравится, мне всё равно. — Твоя способность говорить неправду действительно впечатляет.