Джози бросило в жар. Они все состоят в одном клубе... И Нэд вместе с ними. И все они пошли голосовать за развод. Черт, что происходит? Ей стало трудно дышать, а лиф и корсет вдруг стали казаться теснее, чем обычно. Она понимала, что что-то не так, но не могла до конца разгадать эту загадку. И где, во имя Господа, носит Нэда? Разве он не должен отдать свой голос? Почему его всё еще нет? Прошли недели с тех пор, как она сбежала из Хэйли. И с тех пор, как он ушел из «Воробья», не сказав ей ни слова. Она видела его там, в зале. У нее не было возможности не увидеть его. И вовсе не потому, что он и Сесилия решили уничтожить стол и пару стульев, попутно разбив носы троих мужчин. На самом деле Джози увидела его, как только он вошел. А потом наблюдала, как он уходит, будто в поместье между ними ничего не произошло. Это должно было ее обрадовать, вот только она обнаружила, что вовсе не хотела, чтобы он уходил. — Джози, — Лотти снова произнесла ее имя, внимательно вглядываясь ей в лицо. — Скажи честно, ты всё еще хочешь этого? Вопрос был слишком простым и сложным одновременно. Конечно, она хотела этого. Она хотела этого много лет. Аннулирование должно было закрыть двери в прошлое и дать ей шанс начать всё заново. Без развода у нее ничего не будет. Она посмотрела на сестру и покачала головой. — Я не могу быть одновременно Воробьем и герцогиней, — сказала она вместо ответа. Снизу прогремел голос лорда-канцлера. — Милорды! Голоса подсчитаны, — все затихли, а он продолжил, но только после того, как осмотрел зал пристальным и острым взглядом. — Признаюсь, я удивлен результатом. Восемьдесят «за» и восемьдесят «против». У Джози перехватило дыхание от шока, а собравшиеся аристократы хором хмыкнули. Некоторые начали открыто выражать своё недовольство. — Снова голосовать? — Как будто недостаточно того, что мы потратили день на этот балаган! — Мужчина должен показать жене ее место, вот что он должен сделать! Но Джози едва улавливала смысл их ругани. — Как это возможно? — прошептала она, а потом посмотрела на сестер. — Вы же говорили, что голосов нет! Лотти и Серафина развели руками. — Нас так заверили. Взгляд Джози снова нашел маркиза Пембрука — он выглядел совершенно спокойным, как и его приятели. Они не требовали ни нового голосования, ни того, чтобы герцог Рэтленд приструнил свою жену. Да где же он сам, черт возьми?! Сесилии всё меньше нравилось происходящее. Она схватилась на перила, охраняющие ее от падения на толпу почтенных лордов. — О, ради Бога, лорд-канцлер, а дальше-то нам всем что делать? И тут двери в дальнем конце зала распахнулись, и все затихли. Герцог Рэтленд наконец-то пришел. Будто Джози смогла призвать его своими мыслями. Он шел вперед с таким видом, будто сегодня самый обычный день, а его жена не трепещет в галерее, ожидая своей судьбы. — Если позволите, лорд-канцлер? — спросил Нэд вместо приветствия. Джози упивалась его образом, удивляясь тому, как вообще прожила три года без того, чтобы видеть его. Лето в Хэйли заставило ее отчаянно в нем нуждаться. — Вы опоздали, герцог Рэтленд, — отметил канцлер. — Что неуместно, учитывая, что на повестке дня именно ваше дело. Кроме того, ваш вид оскорбляет Палату лордов. На нем не было мантии. Не было парика. И он был великолепен. — Прошу прощения, — сказал он. — Я набирал голоса. При этих словах Джози похолодела, а потом вспыхнула и выкрикнула: — Ты плохо справился, муж мой! У нас ничья! Он посмотрел на нее, и она не могла понять — была ли это улыбка на его губах? Выражение его лица было странным — одновременно радостным и печальным. — Раз я уже здесь, могу ли проголосовать устно, милорд-канцлер? — спросил он, не отрывая от нее взгляд. Комната взорвалась возмущением. — Это не правилам! — Сколько можно глумиться над уставом? — Возмутительно! И тут громче всех заговорил маркиз Пембрук. — У него есть право проголосовать публично, разве нет? Это его брак! — Да! — выпалила Джози. — Согласна с маркизом! Сестры разом повернулись к ней. — Ты… ты правда этого хочешь? — тихо спросила Лотти. Она еле заметно кивнула. Пусть Нэд закончит всё это, и их брак останется нетронутым. Джози запуталась в собственных мыслях и желаниях. Она смотрела на Нэда, и он встретил ее взгляд без колебаний. В его глазах было всё — любовь, страсть и невыносимая тоска, которая вот-вот грозила охватить и ее. Он хотел быть с ней и сделал всё, чтобы она у него была. И в этот момент она поняла, что чувствует то же самое. Пусть он остановит это, и они оба отправятся домой, чтобы бесконечно говорить об их будущем. Строить его. — Что ж, похоже, Джози сегодня не разводится, — сказала Лотти, сжимая ее руку. — Я ему сказала, что женщины любят большие жесты, — улыбнулась Сесилия. — Похоже, сейчас будет что-то в этом духе. — Продолжайте, герцог, — попросил лорд-канцлер, даже не стараясь скрыть раздражение. Нэд вышел в центр зала, и его взгляд был прикован только к ней. Как будто парламент перестал существовать, и они остались вдвоем, где-то в уединенном и идеальном месте. В подводном бальном зале в Хэйли. Или в пустой таверне ранним утром. Где-то, где мир не мог их увидеть. Джози боялась дышать, ожидая, пока он заговорит. И он это сделал. — Я люблю тебя, Джозефина. По залу тут же раздались смешки и недовольное фырканье, но Джози обнаружила, что ей наплевать. Она подалась вперед, вцепившись в перила и желая быть как можно ближе к нему. — Я понял, что хочу на тебе жениться, как только встретил тебя на балконе, — продолжил Нэд. — Ты устроила мне разнос за то, что я не верил в любовь, и ты была прекрасна в тот момент. Он указал на Пембрука. — Джонни был там. Уверен, он бы тоже потерял от тебя голову, если бы уже не был влюблен в Эллен. Сестры издали вздохи умиления, и Джози догадалась, что маркиз, должно быть, сделал что-то прекрасное при этих словах. Но она была слишком занята, наблюдая за своим мужем, который двигался к ней и говорил с ней так, будто она была от него в десяти шагах. — Ты помнишь, что я сказал тебе той ночью? — Ты сказал, что любовь — это большое заблуждение. Некоторые из собравшихся мужчин, казалось, согласились с этим. Нэд кивнул. — Я сказал это, а через десять минут уже был влюблен в тебя без памяти. Ее сердце колотилось, а глаза начало щипать. Нэд достиг первого ряда разделяющих их сидений, где обитали лорды в мантиях и париках. — Осторожнее, Рэтленд, — проворчал один из них, но Нэд его не слышал. Он шел вперед, ей навстречу, а его взгляд изучал каждый дюйм ее лица. Джози отчаянно хотелось, чтобы он оказался ближе. Еще ближе. Он, должно быть, желал того же самого, потому что уже начал взбираться на тяжелые скамьи внизу, не заботясь ни о почтенной мебели, ни об аристократах, которым приходилось наклоняться и уворачиваться, чтобы не быть растоптанными герцогом Рэтлендом. Что он делает? — Вот оно, — прошептала Сесилия. — Большой жест. Джози наклонилась, наблюдая, как Нэд потянулся к инкрустированным колонным на стене под галереей и, не колеблясь, начал взбираться по ним. Зал ахнул от всеобщего шока. Вероятно, это было самое возмутительное из всего, что им доводилось видеть. Гневное порицание оглушало, а двое лордов потянулись к Нэду, как будто могли его остановить. Но они не могли. Он был слишком быстр, слишком силен и чертовски совершенен, перебрасывая одну ногу через перила. Серафина и Лотти попятились, чтобы уступить место герцогу, а Сесилия пищала от радостного возбуждения.