— Шесть, если быть точнее. — О Боже, — протянул Нэд. — Если вы поженитесь, я никогда не зайду к вам на чай. — А мне нравятся кошки, — сказала красавица. — Я нахожу их умными и забавными. — Как и Эллен, — улыбнулся Пембрук. Она вернула ему улыбку, которую Нэду захотелось перехватить и забрать себе. — Кажется, ваша Эллен чудесная, — мягко сказала девушка. — Да, так и есть, — отозвался маркиз. — Она… Нэду в конец осточертела Эллен. — Знаешь, — быстро сказал он другу, — на самом деле тебе пора бы пойти и сказать ей об этом. Музыка в зале заиграла громче, и герцог ухватился за эту возможность. Он вцепился другу в локоть и подтолкнул к двери. — Иди, потанцуй с ней, женщины любят танцевать. Девушка с веселым удивлением наблюдала, как Нэд уговаривал друга уйти. — Давай, Джонни, давай. Иди! Пембрук впервые в жизни понял намек и, наконец, оставил их наедине, чуть не забыв свой бренди. Они стояли, окутанные тьмой и вечерним холодом, но Нэду показалось, что само ее присутствие согревает его. Он приблизился к ней. Ничего ему так не хотелось, кроме как стать ей ближе. — Вам не холодно? — тихо спросил он, делая свой голос ниже. Желая соблазнить ее так же, как она соблазнила его. Чтобы она желала его так же, как он желал ее. Но в основном, конечно, ему хотелось, чтобы она просто осталась. Она нервно сглотнула, и он мог увидеть это движение в ее горле. Еще немного, и он взвоет от желания прижаться своими губами к ее губам. К ее шее. Почувствовать на вкус ее кожу, окутать себя ее запахом. — Не холодно, — прошептала она. Этот шепот выдал ее и дал ему понять, что она не осталась равнодушной. — Но мне нужно уйти, — продолжила она. Мысль о том, что она уйдет, и что он может никогда ее больше не увидеть, никогда не узнать… Это разбивало его сердце на части. — А ты любишь танцевать? — спросил он, сокращая расстояние и формальности между ними. Она опустила голову. — Люблю. — Не хочешь? Со мной? Она улыбнулась, продемонстрировав идеально белые зубы. Конечно, идеальные. Всё в ней было идеально. — Мы не можем танцевать, — сказала она. — Нас не представили. — Тогда потанцуем здесь. В тайне. — Нет. Это была игра. Он чувствовал это. Ощущал в своей груди. — Почему нет? — Это может погубить меня. Если нас увидят. Он подошел еще ближе. Достаточно близко, чтобы обнять ее. — Я не позволю, — сказал он. — Никогда и ничему не позволю погубить тебя. Прозвучало, как ничтожная болтовня. Бессмыслица, которую мужчины говорят женщинам, чтобы увидеть их в своей постели. Но Нэд говорил серьезно. Это была не пустая фраза, а обещание или даже больше. Это была правда. Он никогда и ничему не позволит погубить эту женщину. Потому что он женится на ней. Эта мысль поразила его, как вспышка молнии. Господи боже, он правда об этом подумал? Да, он собирался жениться на этом небесном существе. Осознание этого факта должно было наполнить его ужасом, ведь десять минут назад он презирал само слово «брак». Но ужаса не было. Нэд оказался наполнен вовсе не им, а чем прямо противоположным. Похоже на радость. И надежду. И, почувствовав это, он улыбнулся и притянул ее к себе. Эту женщину, имени которой он до сих пор не знал. Она вздохнула, ощутив его руки на своей талии, и он расплавился от удовольствия, когда услышал этот звук. Они начали двигаться под музыку, тихую и далекую. Идеальную для момента. — Кажется, я отказалась танцевать, Ваша Светлость. — Эдвард, — прошептал он ей на ухо, приходя в восторг от того, как она дрожит. — Откажись сейчас. Теперь, когда ты в моих руках, а я в твоих. Скажи, что не хочешь, и я остановлюсь. Ее губы изогнулись в нежной и милой улыбке. — Это сложно, — сказала она. — И ты сложный. — Да, мне говорили. — Я думала, аристократы должны быть воплощением любезности. — Не герцоги. Ты разве не слышала, что мы — наихудшие из всех? — Они теперь позволяют кому угодно становиться герцогами? Он тихо рассмеялся и повернул ее к свету, заглядывая в ее красивое лицо. — Ох, мадам, — сказал он, крепче сжимая ее талию. — Если герцоги кажутся вам недостойными, только представьте, кого они берут в герцогинь! Ее глаза расширились, а ему показалось, что еще немного — и он сможет взлететь. Вместе с ней. Они танцевали так, будто делали это всю жизнь. Будто прожили все эти годы, чтобы встретиться здесь, на этом темном балконе и сводить друг друга с ума. В этой женщине не было ничего неуверенного. Ничего незначительного и неважного. Она была страстной и нежной, словно созданной только для него. А он — для нее. Она взмахнула своими темными, удивительно длинными ресницами, и Нэд увидел в ее глазах отражение собственных желаний. — Как тебя зовут? — задал он вопрос, который уже не имел никакого значения. — Джозефина. Он попробовал это имя на вкус, и оно показалось ему слаще, чем всё, что он когда-либо испытывал. Джозефина. В этом имени — его будущее. А перед ним — его жена. Глава 5 22 августа 1836 года «Поющий воробей», Ковент-Гарден, Лондон — Итак, дорогая, давай внесем ясность — ты сказала ему, что у тебя есть любовник? Джози поставила на табуретку коробку с коническими свечами и посмотрела на улыбчивого американца, который облокотился на стойку «Поющего воробья» — новой таверны в Ковент-Гардене. Его, Джейкоба Харриса, она нашла в похожей таверне в Бостоне через полдня после того, как ее корабль из Англии прибыл в Массачусетский порт. Хотя, конечно, это скорее он ее нашел. Джози тогда искала только настоящую, теплую еду, а не вяленое мясо и осточертевшие пикули, которыми она питалась целый месяц, пока плыла через Атлантику. Ей указали на таверну «Осипший колокол», где можно найти не только пропитание, но и комнаты. Как только она туда вошла, этот американец поднялся ей навстречу. Как и толпа других, куда более опасных малых. Джейкоб стал ее защитником в тот вечер. И в следующий. И на десятки других вечеров. Вскоре он перестал быть просто американцем и превратился сначала в ее благодетеля, а потом в делового партнера. И самого дорого друга, который у нее когда-либо был. Он стал единственным человеком в мире, который знал о Джози всё. И единственным, кто от нее ничего не требовал.