— Получилось! Я должен был рассказывать про Эрвина ещё три минуты, но ты меня заткнул! Эксперимент удачен, я действительно в вероятностном состоянии. Что ж, это хоть что-то. — Теперь вы не знаете, что случится в будущем? — спросил я. — Да! Это удивительное ощущение, Максим! Это — свобода! — Продавец мягко выпрямился, его одеяния потянулись за ним с пола. — Полторы тысячи лет знания ближайшего будущего, и вдруг всё исчезло! — Поздравляю, — кисло сказал я. — Снова будете загадками говорить? — Нет, нет, — Продавец замотал головой. — Теперь не обязательно… Ты понял, что произошло? Вас всех заманили в иную версию реальности. Я пытался тебя предупредить, но мне не дали. Я знал, что не дадут, но должен был попытаться… — Кто это сделал? — спросил я. — Инсеки с помощью Высшего, конечно же! — Продавец словно бы обиделся на такой наивный вопрос. — Мы не были уверены, что войны между Высшими возможны, точнее — считали, что на войну во времени у них вето. Но… Он развёл руками. — Мы так и поняли, — сказал я. — А вы-то откуда узнали? — Сообщил Высший. Наверное, это был наш Высший. Он был встревожен. Видишь ли… — Продавец заколебался. — Тот смысл, который пытаемся реализовать мы, должен привести Вселенную к состоянию хоть и не идеальному, но достаточно мирному и благополучному. Смысл, который несёт Милана, — это понимание разумными существами друг друга, гармония желаний и отношений, поиск компромиссов и мирное сосуществование. Это не наш смысл, но… — Лис вздохнул, — он дружественен. И мы способствовали его появлению. — Лучше торговать, чем воевать? — уточнил я. — Да. Наш смысл — поиски взаимной выгоды. Честные сделки… поэтому нам так симпатичны тэни. — Вы нам помогали… — сказал я задумчиво. — Тебе, но лишь как инструменту. Ты не смог бы принять тот смысл, и мы не могли, но Милана вполне подходила. Она словно создана для рождённого тэни смысла! Мы получили совет… — Приказ, — поправил я. — Высшие не советуют. — Советуют, — опять вздохнул Продавец. — Только их советы равнозначны приказам. Для того, чтобы ты оказался на Трисгарде и принёс Милане смысл, нам пришлось помочь Инсекам завоевать Землю, а потом помочь тебе… Меня даже в жар бросило. — Извини, — сказал Продавец. — Но мы внимательно всё просчитали. Тебе может казаться, что мы ответственны за многую кровь и многую боль. Но на самом деле это игра с положительной суммой для всех участников. И грандиозным общим выигрышем в перспективе. Я молчал. — Ну хочешь — убей меня, — сказал Продавец. — Я подскажу несколько способов. — Обойдётесь, — пробормотал я. — Что с вами-то произошло? — Попытался тебя предупредить и оказался здесь, в этой комнате. Что было между этим — не помню… скорее всего — для меня ничего не было. Изучил обстановку и пришёл к выводу, что вас выкинули в иную реальность. Заманили через портал? — Да. — За кем вы пошли? Они похитили Наську? — Господи, нет! — выдохнул я. — Утащили Лихачёва. — Тоже жалко, — кивнул Продавец. — Я так понимаю, что у вас союз с Прежним? — Верно. Дарина зашевелилась, присела на кровати. Протёрла глаза рукой. Я боялся, что она закричит, но она молчала, глядя на массивную фигуру. Потом спросила: — Это тот самый? — Его выкинули за нами вслед, — подтвердил я. — Нет, скорее всего, меня никто не выкидывал! — запротестовал Продавец. — Моя попытка предупредить вас привела к тому, что меня вообще стёрли из реальности. Но в этой реальности вы стали для меня чем-то вроде якоря. Точкой возможного воплощения. Скорее всего, я буду вот так вот появляться и исчезать, пока вы окончательно не утратите возможность вернуться — или же, наоборот, вернётесь в свою реальность. Прежний обещал помочь? — Да. Предлагает забросить нас к Инсекам, чтобы мы воевали на их стороне… — Интереснейшее решение, стоит обдумать, — сказал Продавец и замолчал. Я обнял Дарину, прижал к себе. Она была настоящая, живая, тёплая, от неё пахло человеком, и стоящая рядом фигура Продавца сразу начала казаться дурным сном, ночным кошмаром. Дарина молчала, склонив голову мне на грудь. — Советую принять его план, — произнёс Продавец. — Очень рискованно, но хоть какой-то шанс. Или оставайтесь здесь жить. В этом мире Иван человечнее, и сам мир не столь ужасен… — Вы-то откуда знаете? — спросил я с подозрением. — Я всё это время качаю информацию из сети и спутниковых каналов, — ответил Продавец с обидой. Ну да, и впрямь. Он ведь тоже «предсингулярная личность». — Кажется, я сейчас выпаду из реальности, — продолжил Продавец с тревогой. — Ко мне возвращается видение будущего, но лишь на следующие тридцать секунд! Есть ещё вопросы? — Послушайте, вы же наврали про Шрёдингера? — спросил я. — Наврал. — Я так и знал! — Он проводил эксперимент с котом, — продолжил Продавец. — Ну как Эрвин мог подвергнуть опасности кисок, он ведь так любил женский пол… И он исчез. — Какой ещё Эрвин? — удивилась Дарина. — Забудь… — рассеянно ответил я. — Они любят пошутить. Даже в таком вот состоянии… Я в душ. — Нет уж, подожди. — Дарина спрыгнула с кровати и исчезла в ванной комнате. Я вздохнул, вытянулся на постели. Посмотрел на Милану. Во сне она скинула одеяло и лежала на боку, спиной ко мне. Как и раньше, Милана носила совершенно символические трусики-танга. Я отвёл взгляд. Какая у меня всё-таки сложная личная жизнь. Надо как-то отсюда выбираться. Если мы продолжим путешествовать втроём (а разделяться нам никак нельзя), то добром это не кончится. Я ожидал, что Иван поутру будет свеж и бодр. Ну а что ему, сверхсуществу, какая-то ночная гулянка, пусть даже с излишествами? Я помню, как он себе оторванные конечности отращивал и пулемётный огонь в упор игнорировал! Но Иван выглядел помятым и невыспавшимся. Поприветствовал нас вялым взмахом руки, жадно глотая апельсиновый сок. Мы подсели к нему за столик, одни в огромном салоне (или как тут на яхтах миллиардеров принято говорить? Ну не столовой же это зовут, не рестораном и не кают-компанией…). Официанты беззвучно сервировали перед нами стол. Окна были раскрыты, воздух чистый, морской… Я смутно вспомнил, как давным-давно, в детстве, мы с родителями катались на яхте… как же это было давно. — Всем овсянки, — сказал Прежний. — И сока. — А мне яичницу, — попросил я из упрямства. — С ветчиной и грибами. — Трюфелей ему туда насыпьте, — посоветовал Иван. — От души так… Он протянул руку и взял бокал с шампанским, который как-то очень незаметно и ловко подал ему метрдотель. — Бурная выдалась ночка? — спросил я. — Я слишком стар для этого дерьма… — пробормотал Иван, в два глотка осушая бокал. Шампанское поставили и перед нами. Милана пожала плечами и отпила глоток, мы с Дариной не стали. — Скажите, а зачем вы страдаете от похмелья? — спросила Милана. — Я нюхал кокаин с голого животика модной молодой актрисы, — сказал Иван саркастически. — Потом пил пятидесятилетний виски… не очень удачный, кстати… Ну и до утра эту актрису мы вместе с модным, хоть и старым, режиссером… Он глянул на Дарину, хмыкнул и взял ещё бокал. — Я не спрашиваю «почему», — сказала Милана спокойно. — Я поняла, что вы занимались развратом в компании юной красивой девушки и мерзкого даже внешне деятеля культуры, а ещё жрали наркотики и безжалостно хлестали алкоголь, бутылка которого стоит как спасение жизни больного ребёнка. Где-то в перерывах вы двигали, как вам было нужно, большую политику, издевались над гостями, которые старались этого не замечать, и вообще вели себя как свинья. Что вам, в принципе, было противно и неприятно. Но зачем вы теперь страдаете? Вы же можете свой организм разобрать и собрать на ходу. Иван хмыкнул. Кивнул: — Могу. Вы задали правильный вопрос, милая. Зачем я страдаю? Я хочу страдать. По нашим меркам я молод, и мне действительно не нравится многое из того, что я делаю. Поэтому я принимаю определённые последствия своих действий. Видимо, часть меня считает это справедливым. — А те части, что не считают? — спросил я. — Им всё равно, они заняты своими делами… — пробормотал Иван. — Уверен, папочка нашёл бы под это дело красивый нравоучительный стих, но позвольте не выпускать его на поверхность… — Мне очень жаль, — сказала Милана. — Наверное, даже вам можно помочь. Со временем. — Вот благодарю покорно, — Иван поморщился. — Отправляйтесь назад и помогите моей версии в своём мире. Тут мы как-нибудь сами справимся…