Он взял ложку и стал мрачно хлебать овсянку. Я тоже попробовал чуть-чуть, но овсянка оказалась совершенно диетической, на воде, без соли и сахара, так что я отодвинул тарелку и дождался яичницы. Самая обычная яичница из трёх яиц с тонкими чёрными пластами трюфеля, чей запах перебивал всё на свете. Я сгрёб трюфель к краю тарелки и съел жареные яйца, подбирая желток кусочком хлеба. Хлеб, кстати, был великолепный, свежий. — Я всё продумал, — вновь принимаясь за шампанское, начал Иван. — Самый правильный вариант — вбросить вас в мир Инсеков. К сожалению, в материнский мир я прямой проход не открою, но я нашёл альтернативу, которая поможет внедриться в ряды Изменённых. Очень-очень горячая точка, как на заказ… Вам понравится, Максим! Он ухмыльнулся, как человек, придумавший хороший розыгрыш. — Допустим, внедримся, — сказал я. — И что дальше? — На ваше усмотрение. Вы можете помогать Инсекам, что вызовет реакцию нашего Высшего, или вредить им, что вызовет реакцию Высшего Инсеков. Вы в любом случае нарушаете тот путь, которым пойдёт наш мир, так что, оказавшись в активной точке, начнёте эту реальность рвать и отравлять! Стремительно и безжалостно, будто клинок, пробивший парус, или крупинка яда в бокале вина… Милана подняла бровь и спросила: — Вы пиратом не были? — Не довелось, увы. Отравителем был, признаю… Вероятность, что вы станете сильным раздражителем и вами займётся Высший — почти сорок процентов. Далее… ну пятьдесят на пятьдесят, что он предпочтёт выбросить вас обратно, а не уничтожать. Хороший план? — То есть у нас один шанс из пяти? — уточнил я. — Да! Представляете, как это много в сложившихся обстоятельствах? Я посмотрел на Ивана и решил, что он прав и даже не издевается. Ответил: — Спасибо. Даже не знаю, почему вы решили нам помочь. Мне кажется, не только из страха, что здесь появится другой смысл. — Мне интересна эта ситуация… — пробормотал Иван. — Она настолько неслыханная, что… Он вдруг поставил бокал и взмахнул рукой. — Я отправлю вас прямо сейчас. К сожалению… вами начинают активно интересоваться… Иван сморщился, будто от зубной боли. Я понял. Я даже не стал ничего уточнять. Этот Прежний хоть и был сволочью, но человечности в нём осталось побольше, чем в нашем. А вот насчёт других Прежних я не был уверен. Я вспомнил Мод, которую смог разорвать на куски, вспомнил увиденный чужими глазами зал, в котором собирались правители нашего мира. Вспомнил все эти рожи — большей частью холёные, аристократические, надменные, вспомнил старушку в бриллиантах, вспомнил Уильяма, Виктора, прочих, известных всем и неизвестных никому… — Отправляйте, Иван, — сказал я быстро. — И спасибо… вам и вашему отцу. Экран вспыхнул рядом со столиком, попавший под него стул развалился на части и запахло горелым деревом. Одновременно в дальнем углу салона стал формироваться другой портал. Официанты шарахнулись в разные стороны, оказаться рядом с несколькими Прежними (а у меня не было сомнений, кто сейчас сюда прибудет) им не хотелось. Как и мне. — Девчонки, ходу! — крикнул я, вскакивая. Схватил за руку Дарину, другой рукой Милану — она чего-то тормозила, — потащил к экрану. Тот наливался знакомым серым свечением. Мне показалось, что, когда мы вбежали в портал, из второго кто-то начал выходить. Но я не увидел, кто именно. Да и не особо рвался. В лицо дохнуло жаром — не влажной духотой корабля Инсеков, не горячим солнцем пустыни, а раскалённым металлом, пылающим деревом, смрадом запекающейся органики. Ноги провалились в пустоту — портал открылся в метре над землей. Я упал, в последнюю секунду успев отпустить девчонок и повернуться боком. Плечо отозвалось болью… где же мои чудесные способности Защитника… Перед глазами всё кружилось и мельтешило, разум никак не готов был к такой резкой смене обстановки. Мы лежали на булыжной мостовой — очень ровной, аккуратной, декоративной, как на вылизанных туристических улочках Европы. Но камень — это всё-таки камень… Я сел, морщась, потёр левое плечо. Город, очень похожий на человеческий. Полыхающий город. Уже второй раз на моей памяти. Я узнал его, а может быть, не узнал, а почувствовал. Мне даже название его было незнакомо, я помнил лишь, что остров называется Мидри и это кооперативное государственное образование, созданное в кредит и находящееся в залоге у одной из империй планеты Трисгард… у какой же именно… Да плевать! Мы оказались посредине узкой пустынной улочки, засыпанной битым стеклом — в домах вокруг не осталось ни одного целого окна. Вряд ли выбило осколками, скорее, какое-то экзотическое оружие, стёкла целиком перемололо в мелкую сверкающую пыль. Совсем рядом с нами пылал завалившийся на бок автобус. Широкое заднее колесо было пробито, автобус врезался в стену здания и перевернулся. Из автобуса несло горелой плотью. — Мы на Трисгарде… — прошептал я и посмотрел на Милану. Та сидела, бережно сжимая что-то в руке. — Ничего не чувствуешь? — Что? — она оторопело посмотрела на меня. — Не разбилась! Я только сейчас увидел, что в руках Милана сжимает открытую бутылку шампанского. — Ты чего? — спросил я. — Решила, будет смешно… — пробормотала она. Понятно. В шоковой ситуации люди порой совершают нелепые поступки. Я взял бутылку и глотнул. Пузырящаяся жидкость смыла с губ вкус яичного желтка. Я вернул шампанское Милане, она очень аккуратно поставила бутылку на мостовую. Помог встать Дарине, протянул руку Милане, но она поднялась сама. — Это Трисгард, откуда родом твой смысл, — сказал я. — Не ощущаешь какой-то связи? Милана покачала головой, озираясь. Спросила: — Что тут происходит? Над городом прокатился тонкий визжащий звук, будто исполинская дисковая пила перерезала напополам пару зданий. — Полагаю, то же самое, что я уже наблюдал, — сказал я и мягко подтолкнул девчонок к ближайшему зданию. — Инсеки и Прежние дерутся за этот мир. Теперь слова Ивана про «альтернативу», которая «как на заказ», стали понятными. Он действительно отправил нас в самую горячую точку противостояния. Здесь Изменённые Инсеков сражаются с гвардейцами Прежних. Здесь умирают и убивают тысячами (а мирных жителей так просто не считают). И тут, пожалуй, мы можем затеряться в хаосе, примкнуть к Изменённым и… Что «и»? Помочь им захватить планету? Или удержать? Под кем она вообще сейчас? Здесь история шла иначе… А может быть, Иван рассчитывал, что мы выступим против Изменённых? Но нет, он не дурак. Он понимает, что боевые биоформы Прежних нам отвратительны. Мы вбежали в один из домов. Дверь была распахнута, внутри царила какая-то жуткая, неестественная тишина. Мы оказались в просторной прихожей, с множеством шкафчиков и стульев. Какое-то общественное место? — Эй… — позвала Милана. Замолчала. Спросила: — Почему так тихо? Я жестом указал на устройство, закрепленное на стене у дверей — пятигранную звезду из полированного металла. На лучах звезды были затянутые тонкой серебристой сеткой решетки, из-под которых светило сиреневым. Видеть устройство раньше мне не доводилось, но в полученной когда-то базе данных оно значилось. — Это генератор звукового барьера, — сказал я. — Изолирует небольшую зону от шума. Технология низкочастотного эфира. — Чего? — удивилась Дарина. — Да я и сам не знаю, не спрашивай… — я осторожно прошёл по комнате, заглянул в соседнюю. Там обнаружилось множество маленьких треугольных столиков с треугольными тарелками, в которых лежало что-то вроде каши. Еда была нетронута, видимо, её только успели разложить. Окна тоже были выбиты, все запорошено мелкими осколками, а вот яркие картинки на стенах остались чистыми: небо, солнце, дождик, радуга, цветочки и летящие птички, покрытые ярким пушком вместо перьев… — Тут на шкафчиках какие-то зверюшки нарисованы, — сказала Дарина из прихожей. — Это… — Местный детский сад, — подтвердил я. Милана заглянула мне через плечо. Сказала: — Никого нет… Хорошо. Детей куда-то увели. — Лучше бы мы нашли отделение полиции, — сказал я. Вошёл, подобрал с пола мягкую игрушку — животное вроде жирафа, с коротенькими ножками и длинной шеей. — Погремушками драться неудобно. — Ты можешь стать Защитником? — спросила Милана. Я покачал головой. — Нет. Высший… ну то есть ты… всё забрал.