В дверях возник танцор. Он появился так быстро, словно материализовался из воздуха. Неподвижное белое лицо с застывшими в полуулыбке тонкими чертами уставилось на меня. Я-мы смотрел на танцора и скапливающихся за ним «тюменских мышей». Передние и боковые руки танцора протянулись ко мне. Из кончиков пальцев выхлестнулись тонкие, будто стилеты, силовые лезвия. Потом танцор переместился к нам, вращаясь в стремительном фуэте. Все шесть рук ударили по мне, лезвия пронзили тело, танцор замедлился и остановился, выжидая. Я-мы перевёл взгляд на чистильщика. Две женские ДНК, краб и опоссум. Господи, зачем опоссум-то? Чтобы откуда-то взять мех? Краб — понятно, краб отвечал за короткие клешни у рта. Удивительно мерзкая биоформа. Фрагменты чистильщика затряслись и превратились в белую слизь. — Kuka sinä olet?[1] — спросил танцор. У него чуть-чуть шевелились губы, как у хорошей куклы. Почему-то я-мы раньше не думал, что он умеет говорить — нормально, ртом, как люди. Хотя почему бы и нет? Этот язык снова был мне-нам незнаком, но это не мешало. — Melkein ainutlaatuinen persoonallisuus,[2] — ответил я-мы, потому что любой вопрос заслуживает ответа. Подошёл к танцору и обнял его, краем сознания ощущая, как силовые лезвия беспомощно пронзают моё тело. Танцор смялся, как надувная кукла, из которой выпустили воздух. И рухнул на пол двумя обнаженными телами, покрытыми клочьями слизи и сгустками крови. Девушка и парень. Странно, я-мы думал, их будет трое… Ах, да! Считать надо по общему количеству конечностей! Вот как они управляются. Парень захныкал, прижимая ладони к лицу. Девушка вздрагивала, молчала, молотила воздух руками и ногами. «Не убивай их», — попросила Милана. «Скорее всего, их убьёт нервный шок», — сказала Дарина. Карир молчал. Но где-то в своём плане существования он тоже просил не убивать. Я-мы перешагнул через тела и пошёл к дверям. Остатки чистильщика хлюпали под ногами. В двери ввалился стельщик, мгновенно оценил происходящее и затоптался, неуклюже разворачиваясь. Мимолётно подумав, что вампироподобные биоформы не имеют права существовать, я-мы превратил его в пар и прошёл насквозь. «Мне немного их жалко», — сказала Милана. «Не думай, что мы неуязвимы», — ответила Дарина. «Твой смысл… он же в любви и понимании… — сказал я. — Ты знаешь, что нам придётся сделать. Уверена, что мы сохраним целостность?» «Не путай любовь и глупость, — сказала Милана. — Иди, я покажу». Я-мы двинулся по улице — в сторону портала. Я-мы уже чувствовал потоки энергии, собирающиеся на грани пространства, чтобы открыть огромный проход к Ровиану. «Сверни направо», — попросила Милана. Я-мы повернул в узкий переулок. И увидел тела. Два взрослых и одиннадцать детских. Воспитатели уводили детей из детского сада, но им встретился панцер. Эта биоформа не питается органикой, но любит её уничтожать. «Любовь и понимание, — сказала Милана. — Да. Но я не люблю то, что нельзя понять». Я-мы знал, что она каким-то образом блокирует Карира, словно заслоняет ему глаза ладонью. Но всё равно отвернулся и пошёл дальше к порталу. Да, мир стал другим, совсем другим, и мне ещё придётся разбираться с этим. Теперь я-мы слышал Форт — ледяные ветра-символы, несущиеся над городом. Чувствовал каждую биоформу врагов. И ощущал два раскалённых пятна, тлеющих возле портала. Я-мы не мог их разглядеть, это было словно смотреть на сварку, но я знал, что они такое. «Кто ты?» — донеслось от одного из огней. Я-мы узнал этот голос. «А как ты думаешь, Мод?» Пауза. «Высший? Ты не вправе вмешиваться, мы не нарушаем правил!» «Мы не Высший, — ответил я-мы. — Мы человек в предсингулярной форме». «Невозможно, — отозвалась Мод. — Но если это так, то у нас есть основа для переговоров». Несколько секунд я-мы обдумывали сказанное. С достоверностью близкой к абсолютной Мод собиралась тянуть время. «Основы для переговоров нет, — ответил я-мы. — Мы идем вас убивать». [1] Кто ты? (фин.). [2] Почти сингулярная личность (фин.). Часть 2. Глава первая Часть вторая Глава первая Давайте я вам объясню. Или хотя бы попробую объяснить, потому что это почти так же сложно, как рассказывать про цвета слепому или про звуки глухому. Я знаю, что люди способны так или иначе понимать абстрактные вещи, которые не воспринимают своими органами чувств, ну или заменять одни каналы информации другими. Один мой знакомый, у него абсолютный музыкальный слух, говорил, что он слышит звуки цветными. Представляете? Слышит — цветными! Приятель сказал тогда, что это нельзя понять, если сам не испытывал, что это такое редкое состояние психики, почти болезнь — «синестезия». Ну или как у физиков, которые говорят про цветные кварки, или про аромат кварков, хотя кто смог бы увидеть или понюхать кварк? Я, кстати, теперь мог. Но не советую, кварки и пахнут мерзко, и вид у них неприятный. Когда маленький тэни Карир ткнул меня в лоб слюнявым пальчиком, произошло всё и сразу. Наложенный Высшим блок исчез — потому что в Карире и Высшем был один и тот же смысл. Они были не братья и не близнецы, они были единое целое, разнесённое в разные Вселенные. Сам Карир ничего не мог создать, вся возможность его взросления, осознания смысла, да что там — выживания, была близка к нулю. Но его касание сняло все запреты, наложенные на меня Высшим. Почему? Я не знал. Но третий Призыв, которого не могло быть, сработал. Причём совершенно неожиданно. Первый затронул лишь клетки моего тела, перебрал их, улучшил, добавил функции, которых нет у людей. Второй вторгся куда глубже. Теперь-то я понимал, что лишь внешне оставался человеком, но изменился на молекулярном уровне. Причём изменился куда сильнее, чем предполагал. Все мои ядовитые клыки, пищеварительная система, переваривающая дерево и кости, биологические аккумуляторы и генераторы силового поля были не более чем мишурой, обёрткой и маскировкой. А внутри каждой клетки, записанная в кольцевых РНК, дремала информация, про которую я не знал. Третий призыв, когда Карир снял блок, пробудил этот спящий информационный пакет. И дальше произошло то, о чём, я был уверен, создавшие Изменённых Инсеки не подозревали. Активировались структуры второго призыва, но лишь частично. Я не отращивал новых органов, новому мне это было ненужно, как оглобли для автомобиля. Но в доли секунды мой организм выжал из себя всю имеющуюся энергию — и переключился на новый источник, скрытый в размерности мироздания.