Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 99 из 122 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Гийом отвешивает поклон и удаляется гордой поступью мученика, на которого вот-вот обрушится несправедливый гнев их сиятельства. Тоже мне, знамя оппозиции. – Нет, – шепчу, не размыкая губ. И Кайя слышит. Он клокочет от ярости, но соглашается: нельзя трогать Гийома. Но вечер испорчен. И награда остается неврученной. Юго шел, стараясь не выпускать из виду куцый синий плащ. Его подмывало приблизиться – вряд ли обладатель плаща соизволил бы обратить внимание на столь ничтожную личность, как Юго, – и убить. Это легко. Случайное прикосновение. Внезапный приступ слабости. Лестница. Свернутая шея. Если что, и довернуть можно. Или заноза, обернувшаяся воспалением, а там и до черной гнили рукой подать. Само по себе желание было иррационально, поскольку Гийом действовал в интересах Юго, и даже методы были сходными. Но вот подмывало… настолько подмывало, что Юго предпочел отвернуться и досчитать до десяти. Синий плащ благоразумно исчез из поля зрения. День четвертый. Охота. Охота – это когда охота. У нашей светлости одно желание – вцепиться в подушку и, прижав ее к персям, не отпускать. Кайя поднимает меня вместе с подушкой. – Потерпи, сердце мое. Скоро все закончится. Не хочу терпеть! Постель теплая. А за окном – ветрище воет такой, что впору не в кровать – под нее прятаться. И темень стоит. Солнышко, значит, не встало, а нашей светлости уже пора. Кони поданы. Люди ждут. И ванна тоже. На ванну мы еще согласны, подушечку тоже отдадим… но полумеры не для Кайя. Он сам помогает мне одеться и только сейчас замечает синяки. Вот еще бы пару деньков… – Почему ты не сказала? – А вид мрачный-мрачный. Поэтому и не сказала, между прочим. Приходится все-таки проснуться. – Это просто… – Недопустимо. – Он скрещивает руки на груди и смотрит с упреком. – Иза, я понимаю, что ты меня не винишь. И получилось все действительно случайно, но я потерял контроль. Он взял со столика бронзовую статуэтку и сжал в кулаке, а потом разжал и поставил на место. Статуэтка… изменила форму. Мягко говоря. – Видишь? Вижу. Я вообще-то помню, как он сталь крошил и железо рвал, и вообще не сомневаюсь в том, что силенок у Кайя немерено. – Иза, дело в том, что я должен контролировать силу. В любой ситуации. Иначе я могу причинить тебе вред. Не синяк поставить, а, скажем, сломать руку. Или не только ее… – Не нарочно, но могу. Забыться. Или увлечься. Поэтому умоляю, если что-то подобное повторится, то говори. Скажу, чего уж тут. Я просто не подумала, что это настолько важно. А оказывается, важно. Попыталась представить, как это – жить, зная, что любое неосторожное движение способно причинить кому-то вред. Попыталась и не смогла. – К этому привыкаешь. – Кайя подает сапоги с высоким скрипучим голенищем и помогает натянуть. – В детстве тяжело. Постоянно что-то отвлекает, и… Урфин отчасти из этих соображений появился. На нем я понял, насколько люди хрупкие. Дальше не спрашиваю. Расскажет сам, когда решится. Но мне становится жутко и горько одновременно за них двоих. Неужели не было другого способа?
– Не знаю, – отвечает Кайя. – Я попытаюсь найти. А на улице и вправду ветрено. Небо темное. Солнце все-таки выползло, чтобы увязнуть в тучах. Хорошо хоть дождя нет. На лице Кайя вижу сомнения: к охоте охота отпала. – Нет уж, едем. Не зря же наша светлость спозаранку из теплой кровати да во двор выперли? И люди ждут, желающие разделить радость нонешней охоты. Крепкие они здесь, однако, на порадоваться. Подают коней. Я угощаю Гнева яблоком, и он благодарно фыркает в ладонь. Надеваю перчатки, стек, который скорее элемент костюма, чем необходимость, отправляю за голенище. Кайя подсаживает меня в седло, к счастью самое обыкновенное, с высокой передней лукой. Широкая юбка амазонки накрывает конский круп плащом, заодно пряча от посторонних глаз бриджи. А жаль, красивые. Из темно-зеленой мягкой ткани с кожаными нашлепками на коленях и пуговками по внешнему шву. Хотя один человек их все-таки оценил, правда, сейчас ему определенно не до штанишек: Кайя лично проверяет упряжь. А потом столь же придирчиво меня осматривает. Куртка на меху застегнута, а вот от шарфика их светлости руки лучше убрать. У меня с детства с шарфиками отношения не сложились, во многом благодаря бабушкиному усердию. Не надо меня укутывать! Поздно уже. Сержант отворачивается, чтобы скрыть улыбку. Остальные делают вид, что их здесь вообще нет, – какие замечательно тактичные люди. – Держись рядом. – Кайя все-таки передает поводья мне и делает это с явной неохотой. С каждой секундой его желание упрятать меня в подземелье крепнет. Еще немного, и он поддастся искушению. Но тогда остаток жизни я проведу взаперти и безопасности. Поэтому и спрашиваю: – Мы едем? Кайя кивает и подает сигнал. Протяжный хрустальный звук разносится над двором. И конно-людской поток выплескивается в ворота. Всадники идут рысью, плотным, почти военным строем. Справа от меня – Кайя. Слева – Сержант. Сиг. Так. Еще дюжина людей, чьих имен я не знаю. На них одинаковые синие плащи. Охрана… куда мне без охраны? Никуда. Стараюсь не думать о том, почему она здесь появилась. Звенит сбруя. Всхрапывают кони. И молоденький жеребец, оттесненный к краю моста, визжит от злости. Лязг. Гром. Голоса. – А на кого мы охотиться будем? – уточняю, пытаясь понять, смогу ли убить неповинное животное забавы ради. Вряд ли. И отнюдь не из любви к животным: из оружия при мне лишь визг девичий средней мощности. Но данное обстоятельство не слишком печалит. При моей ловкости и природной грации я скорее себя заколю, чем противника. – На носорога. Что? Носорог? Нет, я всего ожидала… ну там олень. Лось. Косуля. Зубр, на худой-то конец. Но вот чтобы носорог… – А они здесь водятся? – интересуюсь осторожно. – Ну да. В степях. Носорог в степях. В местном климате. С другой стороны, если киты летают, то почему бы носорогам в степи не переселиться. Может, они на зиму в спячку впадают? Представив носорога, который втискивается в берлогу, выжив матерого медведя, и сворачивается калачиком, обнимая рог копытцами, я хихикнула. Нервно так. А вот степи были хороши. Поседевший ковыль кланялся ветру. Солнце, тусклое, стеклянное, висело на нити горизонта. Пылали костры, на столбах дыма поддерживая обвисшее небо. И в кольце их возвышался синий шатер. Нас ждали. Егеря на низеньких лошадках. Псари и псы. Мосластые гончие всех окрасок налегали на поводки, желая бежать по следу, что виден был лишь им. Степенные волкодавы – лохматые валуны – лежали в ожидании команды. Кайя подали копье. Нет, выглядело оно солидно: древко толщиной в мою руку, четырехгранный наконечник. Но носорог – это же носорог. Его шкуру не всякая пуля прошибет. – А я что делать буду? – робко интересуюсь, подозревая, что главная задача нашей светлости – украшать данное мероприятие. То есть сидеть в седле и счастливом образе. Угадала. В принципе я понимаю, что охота на носорогов, которые водятся в здешних степях, требует некоторой сноровки, напрочь у меня отсутствующей. Но все равно ощущение не самое приятное. Тем более что замечаю среди охотников леди Лоу на караковом жеребце. Леди идет бирюзовая амазонка. И высокая шляпка с меховой отделкой.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!