Мать улыбнулась: — Деньги. Власть. Месть. — Власть, — усмехнулся Римо. — Вы действительно думаете, что мои люди последуют за вами? Нет. Они будут смеяться в ваши жалкие лица, а затем разобьют их. И даже если вам удастся захватить власть по какому-то счастливому стечению обстоятельств — это не продлится долго. Лука будет вытирать пол такими придурками, как вы, и просто заберет Каморру себе. — Посмотрим, — сказал Кармайн. — Помоги ему встать, — сказала мама, кивая мне, но все еще не встречаясь со мной взглядом. В основном это касалось ее и Римо. Мы все это знали. Римо был сыном нашего отца больше, чем каждый из нас. Мать была слишком слаба, чтобы убить нашего отца, человека мучившего ее, и поэтому она попыталась убить еще одну лучшую вещь: его сыновей. Один из предателей схватил меня за руку и попытался поднять на ноги. Я ударил его головой, несмотря на последующую агонию, и был вознагражден удовлетворительным звуком его сломанного носа. — Иди нахуй, ублюдок, — я ухмыльнулся, когда этот чертов мудак направил на меня свой пистолет. Наша мать помахала зажигалкой. — Я же вам говорила. Они сгорят. Я встал. Киара и Алессио. Я не хотел быть ответственным за их смерть. Боль пронзила мою лодыжку, когда я перенес на нее свой вес. Должно быть, в какой-то момент я ее подвернул. — Где Адамо? — спросила мать, щелчком открывая зажигалку, отчего Киара вздрогнула. Мать маниакально улыбнулась. — Он исчез после того, как ты обманом заставила его помочь вам, — сказал Нино. Адамо мог быть таким гребаным дураком. Я несколько раз говорил ему, чтобы он держался подальше от нашей матери, но он не слушал. Он верил в хорошее в людях. Может, теперь он наконец поймет, что большинство людей придурки. Римо и Нино всегда оправдывали его глупость тем, что он молод, но, когда мне было шестнадцать, я не был таким уж наивным. — Бедный мальчик, — сказала мама, будто ей действительно было не все равно, словно она была способна на сочувствие. — Он слаб, потерян…Он не такой, как вы или Бенедетто! — она посмотрела на Римо. — Что насчет твоих детей и жены, Римо? Где они? Ноздри Римо раздулись. — Все знают о похищенной девушки и о близнецах, которые похожи на тебя, — продолжала она. — Особенно мальчик. Вылитый ты. Испорченный твоей кровью. Все знали о Невио. Он был точной копией Римо, и на этом их сходство не заканчивалось. Мать не знала этого, но мальчик, который, скорее всего, продолжит наследие нашего отца — был Невио. Если она хочет, чтобы наша испорченная кровь закончилась, ей придется убить его. Римо одарил ее широкой улыбкой, полной маниакальной темноты. — Ты ведь меня знаешь, не так ли? Ты действительно думаешь, что у меня могла бы быть девушка, и я бы не убил ее? Мать наклонила голову и закрыла крышку зажигалки. — Ты убил ее? — Ее и этих бесполезных детей. Мама никого из нас не знала. Она жила только ради себя. Мы жили друг для друга. Каждый из нас готов умереть за другого. Римо скорее разрежет себя на мелкие кусочки, чем причинит вред Серафине или своим близнецам. — Почему бы тебе не облить нас бензином? Таким образом, ты сможешь гарантировать, что мы не будем действовать вне очереди; и ты можешь отпустить Киару и Алессио, — предложил Нино. От ответного смеха матери у меня мурашки побежали по коже. Я даже не помню, когда такое было в последний раз. — О нет, нет. Я не позволю прошлому повториться. Она останется. И ты тоже, так же долго, как и она. Ты же не хочешь, чтобы она пострадала, правда? — Нам нужно поторопиться, — сказал Кармайн, глядя на Римо. — Мы не знаем, предупредили ли они своих солдат. Пока они еще живы, каждый гребаный член мафии в городе будет следовать за ними. — Ладно…вот как это будет, мальчики. Я хочу, чтобы вы перерезали себе вены, хорошо? — сказала мама таким тоном, словно говорила о наших планах на чертовы рождественские каникулы. Я усмехнулся. Неужели она действительно думает, что мы сдадимся без чертового боя? — Мне следовало убить тебя сразу после того, как они вырезали из тебя Адамо. Отец не стал бы меня останавливать. Он нашел бы себе другую женщину, чтобы теперь терроризировать ее, — прорычал Римо. Мать посмотрела на Римо с печальной улыбкой. — И я должна была сначала убить тебя первым, пока ты спал, но я не знала, насколько ты силен. Теперь знаю, сынок. — Не называй меня так! — взревел он, заставив ее вздрогнуть. — Это могло закончиться много лет назад. Это должно закончиться вот так, разве вы не видите? — прошептала мать. Она открыла крышку зажигалки. — Сейчас вы, все трое, перережете себе вены. Я дождусь, пока вы отключитесь, прежде чем сжечь особняк и ваши тела в нем. Если вы этого не сделаете, то я сожгу ее и ребенка прямо у вас на глазах, и прикажу своим людям застрелить вас в любом случае. — Ты все равно их сожжешь. Как только мы потеряем сознание, ты сразу убьешь их, — сказал Нино, и на этот раз его бесстрастная маска исчезла. Было все еще странно видеть страх на лице моего брата, когда он не был способен на какие-либо эмоции с тех пор, как я себя помню. До его жены Киары. Наша мать с мягкой улыбкой покачала головой. — Нет, нет, она такая же жертва, как и я. И мальчик не твой, так что, он тоже может жить. Мы должны уйти, но вы, мальчики, разве вы не видите? Она действительно думала, что делает миру одолжение. Она думала, что это ее жизненная задача, тогда как это была всего лишь ее больная версия мести нашему отцу. — Черт возьми, если бы я знал, какая ты сумасшедшая, я бы сам тебя убил, — сказал я. Я мог бы навестить ее в психиатрической лечебнице, где Римо держал ее последние несколько лет, и всадить пулю ей в голову. По какой-то причине я предпочел притвориться, что ее не существует. — Видишь? — сказала она. — Это в тебе, в них и в твоем отце, — она посмотрела на нас. Она указала на Кармайна, и тот протянул Нино нож. — Либо вы сейчас же перерезаете себе вены, либо я сожгу их. Я считаю до трех. Киара тихо заплакала, укачивая Алессио. Она ничего из этого не заслужила, да и ребенок тоже. Они оба прошли через ад в своем прошлом, подверглись жестокому обращению со стороны людей, призванных защищать их. Нино перерезал себе вены, не сводя глаз с жены и сына. — Нет! — закричала Киара, глядя так, словно нож разрезал ее плоть, а не его. — Два, — сосчитала мама. — Савио, Римо. Римо с рычанием схватил нож и перерезал себе вены. Конечно, он так и сделал. Римо и раньше горел за нас. Он умрет тысячью смертями, если это будет означать защиту его семьи. Взгляд Нино встретился с моим, и я понял, что сейчас произойдет. Теперь настала моя очередь. Диего и я планировали посетить домашнюю вечеринку в эти выходные. Я присматривал себе новую машину. Сегодня все это не имело никакого значения. — Блядь, — я на мгновение закрыл глаза. Римо и Нино не боялись смерти. Это был их гребаный настрой давным-давно — примириться с неизбежным концом. Я предпочел бы проигнорировать возможность смерти. Это далекое понятие, которое меня не касалось, даже если бы я сам убил огромное количество людей. — Один, — предупредила мать. По какой-то причине смех Китти в последний раз, когда мы бились в клетке, промелькнул у меня в голове. Я открыл глаза, вырвал нож из рук Римо и перерезал себе вены, прежде чем успел потерять самообладание и возненавидеть себя навсегда. На лице Нино отразилось облегчение. Я посмотрел на свои запястья, на красные ручейки, стекающие по моим ладоням и пальцам. Вид крови никогда не беспокоил меня — ни ее запах, ни липкое ощущение — и сегодня это не тревожило меня. Возможно, мне следовало бы испугаться неведомой темноты впереди, но я чувствовал странное спокойствие. Это могла быть моя рана на голове и вызванное ею головокружение, но что бы это ни было, смерть не беспокоила меня так сильно, как я думал. А потом все случилось очень быстро. Внезапно в комнату ворвался Адамо и вонзил нож в спину нашей матери. Мы тут же все бросились в бой, подавляя предателей. Когда наша мать испустила последний вздох, убитая нашим ножом, я увидел, как на лица Римо и Нино снизошло умиротворение. *** Сгорбив плечи, я присел на краешек дивана, глядя на гневные красные отметины на моих предплечьях от порезов на запястьях. Док Каморры наложил мне швы, и вскоре бинты скроют раны, но не воспоминания. Тугое ощущение охватило мою грудь, смесь жгучей ярости и оцепеневшего мрака. С первым я мог справиться, а вот второе раздражало меня до чертиков. Я посмотрел на труп нашей матери, лежащий в центре гостиной. Она вторглась в наш дом, в наши гребаные жизни, чтобы убить нас. У некоторых людей были проблемы с матерями. Этот термин даже не начинал описывать тот вид ужаса, с которым нам приходилось иметь дело. Это уже второй раз, когда она пыталась убить меня и моих братьев. Наша собственная чертова мать. Теперь, глядя на ее мертвое тело, я не чувствовал ничего, кроме гнева. Когда другие люди испытывали теплое чувство, думая о женщине, родившей их, я же испытывал только тьму и боль. В последний раз, когда она пыталась покончить с нами, я был слишком мал, чтобы понимать или помнить, но Римо и Нино несли на себе весь багаж того дня. Мои братья были для меня всем, но даже я знал, что они оба балансировали на грани безумия. Ничего удивительного, когда твоя мать перерезала тебе вены и пыталась сжечь тебя заживо. Это было много лет назад и сегодня она попыталась снова, и почти преуспела. Мои братья искали близости со своими женами и детьми. Фабиано уехал за своей девушкой Леоной. Только Адамо и я были в нашем собственном пузыре. Наши взгляды встретились, на его лице промелькнули вина и стыд. Возможно, он надеялся на отпущение грехов; на то, что я подойду к нему и скажу, что все прощено. После того как доктор перевязал меня, я с трудом поднялся на ноги, не обращая внимания на пляшущие перед глазами звезды, и направился к лестнице. Я потащился в свою комнату и рухнул в постель. Потянувшись к мобильнику, я подумал написать Диего сообщение, но потом понял, что не имел понятия, что писать. Я не хотел, чтобы он думал, что случившееся беспокоит меня; не хотел показаться слабым перед кем-то, даже перед лучшим другом. Бросив телефон, уставился в потолок. Тишина беспокоила меня сегодня, хотя раньше этого не было. Обычно, я бы пошел и нашел девушку, чтобы трахнуть ее, но даже для этого я не был в настроении. С перерезанными запястьями и раной на голове я не смог бы предоставить удовлетворительное шоу. Я бы, наверное, потерял сознание в середине траха и похоронил девушку под своим бессознательным телом. Впервые в жизни мне захотелось, чтобы кто-то был рядом…хотя бы на несколько часов. ??Джемма?? Когда я спустилась к завтраку, то услышала мамино сопение. — Бедные мальчики, — хрипло произнесла она. — Эти мальчики — те самые люди, которые правят Западным побережьем с беспощадной жестокостью, Клаудия, — сказал Папа. — Они пережили Бенедетто, они переживут это, и, вероятно, выйдут из этого более сильными, чем раньше. — Что происходит? — спросила я, входя. Нонна сидела за столом, крепко зажмурившись и читая святые четки.