– Понятия не имею. Я поднялась, остановилась на площадке, и позвала Стаса. Он вышел из первой комнаты, а я как раз туда смотрела. И, пока дверь закрывалась, успела заметить мужской силуэт. – Точно? Может, он там с любовницей? – Нет, говорю же, мужчина, – разозлилась Милка. – Высокий, стоял спиной к двери, в светлом свитере. Что я, дура что ли? Я тактично промолчала, и подумала, что таинственным мужчиной мог оказаться Кирилл, который работал на Тагалова, а на самом деле – на Стаса. – И зачем он там кого-то прячет? – заволновалась Милка. – Может, гость какой-нибудь, или по работе компаньон приехал, – устало ответила я и встала, чтобы загрузить посуду в посудомоечную машину. – Давай спать, Мил. Утра вечера мудренее, а нам еще завтра в полицию идти. – Ладно, – согласилась сестрица. Споро убрав все со стола, мы вернулись в комнату. Я быстро сходила в душ, накинула второй банный халат, висящий на крючке в ванной, и забралась к Милке в кровать. Прижавшись друг к другу, как в детстве, мы быстро уснули. Глава 6 Часы показывали семь, когда я проснулась оттого, что Милка навалилась на меня всем телом. Напряженно хмуря лоб, сестрица во сне смешно сопела и причмокивала губами. Со вздохом перевернувшись на другой бок, я полежала еще минут десять и с горечью констатировала: уснуть повторно не получится. Накинув халат, на цыпочках прокралась на кухню, чтобы сварить кофе. Возле плиты уже хозяйничала Марья Семеновна, которая при виде меня поджала губы, но вежливо спросила: – Кофе? Доброе утро. – Доброе, – кивнула я, и попросила: – Если вас не затруднит. Получив большую чашку капучино, я уселась за стол и с интересом наблюдала за тем, как Марья Семеновна водружает на поднос тарелку с кашей, легкий салат, тосты и две чашки крепкого кофе. Что же, Милка оказалась права – на третьем этаже действительно вчера был гость, и он остался ночевать в доме, иначе с чего бы Марье Семеновне тащить столько еды наверх? Ухмыльнувшись, я спросила: – Две чашки – не многовато? И указала на поднос. К чести домработницы, она не растерялась, и вполне правдиво ответила: – Станислав Владиславович пьет много кофе, по две чашки за раз. И все бы ничего, но кофе был разным – американо и латте с большим количеством молока. Я улыбнулась, сделав вид, что поверила, и вернулась в комнату, чтобы разбудить Милку. Сонная сестрица долго таращилась в потолок, вертелась на кровати и категорически не хотела вставать, пока я не пригрозила уехать. Это подействовало – Милку с постели сдуло как ветром, и вскоре она, уже одетая и умытая, нетерпеливо плясала возле двери. – Завтракать будешь? – спросила я так, словно это мой дом. Милка отмахнулась, сказав, что ей после ночной обжираловки кусок в горло не полезет. Гуськом мы вышли в холл и наткнулись там на Стрелецкого – в неизменном дорогом костюме и белой рубашке, он разглядывал что-то в пакете с фирменным логотипом. – Доброе утро, – хором поздоровались мы с Милкой. Стас наше приветствие проигнорировал, протянул нам пакет со словами: – Мила сообщила вчера, что вы лишились телефонов. Это взамен старых. Милка схватила пакет, засунула внутрь нос и взвизгнула от восторга, извлекая на свет две коробки с характерным изображением яблока. Я попыталась сохранить спокойное выражение лица, хотя внутри все клокотало от гнева. Надо же, какие мы добрые. Подобные жесты всегда вызывали у меня отрицательные чувства – небрежность, с которой Стас сунул нам эти злосчастные телефоны, откровенно бесила. Я, может, и не зарабатываю столько, сколько он, но вполне могу сама себя обеспечить новым телефоном. Правда, в кредит. И все же… Я взглянула на Милку. Смартфонов мы лишились по вине ребят Топорина, и, собственно, почему из-за них должен страдать кошелек моей сестры? Ей еще квартиру в божеский вид приводить, поэтому я мужественно промолчала, решив вернуть телефон Стасу, когда все закончится. – Спасибо большое, Стас, – рассыпалась в благодарностях сестрица. Тот только снисходительно улыбнулся, чем еще больше меня выбесил. Молча я взяла свою коробку и направилась к двери, чем вызвала недоумение Стрелецкого. – А куда это вы собрались? – Нам надо в полицию, – холодно ответила я. – По поводу Рамова. Следователь назначил встречу сегодня. Стас нахмурился. – Учитывая вчерашнее, вам лучше остаться здесь… – Мне еще на работу нужно, – вмешалась в разговор Милка, и виновато придвинулась ко мне. – Начальник вчера звонил… Теперь Стас разозлился. Стиснул челюсть, провел рукой по волосам, ероша длинные пряди, и рявкнул: – Слушайте, вы что, совсем без мозгов? Ну, ладно, Лара – эта всегда на рожон лезет, а ты-то, – обратился он к Милке. – Что, вчера мало было? Понравилась поездка? Я тут же обиделась и процедила сквозь зубы: – Не ори. Спасибо за помощь, но это не твое дело. И без тебя разберемся, что нам можно делать, а что – нет. Стас с яростью уставился на меня. Минуту мы буравили друг друга гневными взглядами, пока Милка то бледнела, то краснела, пытаясь слиться со стенкой, а потом Стрелецкий усмехнулся и отступил. – Ладно, как скажешь. Валяйте. Он даже шагнул к двери и издевательски распахнул дверь, произнеся: – Раз уж вы такие самостоятельные, до города сами доберетесь. – Не сомневайся, – пропела я, надела сапожки, сдернула пальто с вешалки, и, ухватив Милку за локоть, покинула дом со скоростью света. Злость придавала мне сил, поэтому до шоссе мы добрались в считанные минуты – я бодро шагала, мысленно ругаясь, а Милка болталась где-то сзади, цепляясь за мою руку. – Лара, куда мы идем? – взмолилась сестрица. – Я больше не могу. Ты же знаешь, спорт – не мое призвание. Я и по лестнице на второй этаж с трудом взбираюсь… – А это очень плохо, – едко прокомментировала я. – С этого дня начинаем тренироваться. Мое заявление повергло Милку в ужас, и она с придыханием спросила: – Ты что, хочешь, чтобы мы шли до города пешком? Я пас. Я закатила глаза, пробормотав что-то на счет человеческой слабости и малодушия, и уже внятно ответила: – Сейчас попутку поймаем. Милка успокоилась и послушно засеменила рядом. Мы и впрямь быстро поймали попутку и доехали до города, сразу же направившись в отделение полиции. Признаться честно, туда меня привел вовсе не гражданский долг, а любопытство. Я хотела узнать, поняли ли господа оперативники, что убитый – вовсе не Рамов, а его двойник. В кабинет к капитану Рогозину мы попали, переговорив с дежурным. Усталый мужчина лет сорока недовольно осмотрел нас, задал ряд вопросов, велел написать объяснительную и отпустил с миром, не ответив ни на один мой вопрос. Как бы мы не старались, изображая убитых горем, нам с Милкой не удалось узнать ровным счетом ничего. В коридоре я, кипя от злости, осведомилась у сестрицы: – Слушай, у тебя знакомых в полиции нет? А то такими темпами мы ничего не узнаем. Милка подумала и отрицательно закачала головой, сказав: – Нет. А вот у тебя есть. – В смысле? – не поняла я. – Помнишь Лешку Рябчикова? Я нахмурилась – имя и фамилия были мне смутно знакомыми, а потом память воскресила тот ужасный день, когда я приняла решение бросить Стаса. И холодный, отдающий металлом голос его отца, диктующий мне указания. Именно с Лешей Рябчиковым я демонстративно целовалась на следующий день после расставания со Стасом. Пожалуй, то его выражение лица – боль, потрясение и брезгливость вперемешку с гневом мне не забыть никогда. А Лешку я позабыла быстро, без всяких сожалений прервав с ним все контакты через три дня. – Помню, – вздохнула я. – И что? – Так он в полиции работает. – Превосходно, – проворчала я. – И что ты предлагаешь? Милка пожала плечами и уставилась на меня, предлагая мне самой решить, что делать. Я подумала, для вида изобразив бурную умственную деятельность, и буркнула: – И как его найти? – Пойдем, у дежурного спросим, – подкинула идею сестрица. Мы спустились на первый этаж, узнали, в каком кабинете сидит Рябчиков, и направились в правое крыло. Постучав в дверь, я приоткрыла створку и просунула внутрь свой нос. Милка напирала сзади, навалившись на меня всем весом. – Здравствуйте. Можно?